Подводник №1 Александр Маринеско. Документальный портрет. 1941–1945 - Морозов Мирослав Эдуардович
3. Отряд боевых кораблей в составе: тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» (1227 беженцев, 150 раненых, 152 рабочих судоверфи), миноносец Т-36 (250–300 беженцев) – вышли с рейда Хель около 17:30. В 21:30, то есть примерно спустя 20 минут после торпедирования, заметили ракеты с тонущего «Густлофа», то есть находились на небольшой дистанции и обгоняли конвой «Густлофа».
4. Конвой транспорта «Готенланд» (5312 брт; 3500 беженцев), тральщик М-341 (291 беженец), учебный торпедный корабль TS-2 (302 беженца) в 14:30 вышел из Пиллау.
5. Конвой транспорта «Геттинген» (6267 брт; по документам – 2500 раненых и 1500 беженцев, по данным немецкого историка X. Шёна – 2436 раненых и 1190 беженцев), учебный торпедный корабль TS-8 (123 беженца). В 18:30 вышел с рейда Хель (в ночь на 30.01 перешел туда из Пиллау).
6. Конвой лайнера «Потсдам» (17 528 брт; 7 тысяч беженцев), куда также входило опытовое судно «Вулленвевер», плавбаза торпедных катеров «Танга» (500 беженцев), тральщики М-603, М-803, учебные торпедные корабли TS-1, TS-5. Вышел из Готенхафена около 23 часов, то есть уже после торпедирования «Густлофа».
С запада на восток шел один порожний конвой: транспорт для перевозки раненых (лайнер) «Штойбен» (14 660 брт), лайнер «Дер Дойче» (11 453 брт), госпитальное судно «Ренате», тральщики М-30, М-801 и сторожевой корабль V-305. Кроме того, в море находился ряд кораблей, осуществлявших одиночные переходы в Данцигскую бухту для усиления формировавшихся там конвоев учебных соединений подлодок. В это число входили миноносец «Леопард», торпедоловы TF-13, TF-15, TF-19. При такой насыщенности района потенциальными целями Маринеско было из чего выбирать. Нелишним будет заметить, что никакого предварительного радиооповещения конвоев о присутствии советской субмарины в районе банки Штольпе не было. То, что на «Густлофе» его якобы не приняли из-за атмосферных помех или по какой-то другой причине (иногда в качестве ее называют передачу юбилейной речи Гитлера в честь 12-летия прихода нацистов к власти), – писательская выдумка. Анализ сообщений немецких кораблей, перехваченных и дешифрованных англичанами в рамках операции «Ультра», показывает, что сообщения о подводной опасности в квадрате А09452, переданные штабами 3-й охранной флотилии и 10-й дивизии охранения, ушли в эфир уже после торпедирования «Густлофа» и являются не чем иным, как ретрансляцией сообщений «Хиппера» (док. № 6.9) другим находящимся поблизости конвоям.
Теперь обратимся к тактическому разбору «атаки века».
Сигнальщики «эски» обнаружили будущую жертву на курсовом угле 30 градусов левого борта в 21:10 и спустя 5 минут идентифицировали ее как лайнер, перед которым идет сторожевой корабль. В момент обнаружения лодка двигалась курсом 105 градусов, что являлось почти строгим встречным курсом относительно курса «Густлофа» при траверзном расстоянии между обоими курсами около 2 миль. Скорости хода противников по иронии судьбы были одинаковы и составляли 12 узлов, хотя наш вахтенный приписал «немцу» на 3 узла больше, что, впрочем, опровергается германскими документами. При скорости сближения равной 24 узлам Маринеско потребовалось 14 минут, чтобы определить приблизительные элементы движения цели и объявить торпедную атаку. Нетрудно посчитать, что за это время дистанция между кораблями сократилась почти на 6 миль (в 21:2 °C-13 уменьшила ход до 9 узлов), что при сравнительно высокой скорости хода лайнера (об этом можно было бы догадаться в момент классификации цели) легко могло привести к потере контакта, и уж точно привело бы, заметь противник советскую подлодку. Условия атаки усложнялись, хотя в этом вряд ли можно винить немцев, продолжавших «переть» на запад по прямой с постоянной скоростью. Враг словно проверял готовность советских подводников к осуществлению атаки в простейших условиях. Следует заметить, что переходящая из одного отечественного издания в другое версия об «особом мастерстве» Маринеско, зашедшего в атаку со стороны берега, откуда враг не ожидал нападения из-за малой глубины, не выдерживает никакой критики. Во-первых, цель изначально была мористее С-13 и на протяжении всей атаки лодка оставалась ближе к берегу, во-вторых, фарватер № 58 проходил от берега на расстоянии 12 миль, что совершенно не исключало возможность появления подводных лодок с любых направлений. Глубина моря в месте гибели «Густлофа» достигала 61 метра, в то время как в годы войны неоднократно имели место атаки советских подлодок с глубин до 20 метров (или даже 8 метров в Одесском заливе, где действовали лодки типа «М»).
И другие обстоятельства в эту ночь сложились в пользу советской стороны. Не выдерживая 12-узлового хода при сильном волнении и боковом северо-западном ветре, единственный корабль охранения – миноносец «Лёве» – начал отставать. По немецким данным, в момент торпедирования «Густлофа» миноносец находился от него на расстоянии 300–400 м, во что, однако, трудно поверить, поскольку с С-13 его не наблюдали. В вахтенном журнале подлодки «исчезновение» «сторожевого корабля» определяется как 21:25. Тремя минутами раньше Маринеско, круто изменив курс, начал сближение с противником. Хотя корабль охранения пропал из вида, в 21:27 командир «эски» отдал приказ о переходе в позиционное положение. Одновременно он начал понимать, что цель уходит из сектора атаки. Об этом свидетельствует ряд поворотов влево, фактически уже вслед проходящему мимо судну. В 21:35 ход лодки увеличивается до 12 узлов. Позиционное положение препятствовало достижению еще большей скорости, которая в этот момент была весьма необходима. В 21:41 продули концевые группы цистерн главного балласта, и спустя 3 минуты лодка развила уже 14 узлов.
К 21:55, в тот момент, когда дистанция составляла уже не менее 35 кабельтовых, Маринеско окончательно убедился в том, что с выходом в атаку он опоздал – курсовой угол лайнера на подводную лодку составлял 120 градусов левого борта. Не приняв нового решения, атаковать цель было невозможно. И оно было принято – обогнать лайнер на параллельном курсе в надводном положении, занять позицию на носовых курсовых углах и выпустить торпеды. В 21:55 С-13 легла на курс 280 градусов и начала длительный часовой обгон ничего не подозревающего «Густлофа». В течение последнего получаса лодка развила 18-узловой ход (по всей вероятности, из-за сильного волнения реальная скорость была несколько меньшей, чем об этом можно было судить по числу оборотов гребных валов), чего она, по-видимому, не делала даже на сдаточных испытаниях в 1941 г. Вне всякого сомнения, поддержание подобной скорости делает честь электромеханической боевой части субмарины, однако не отнимает у атаки привкуса «полигонности».
Наконец, в 23:04 «атака века» достигла своей кульминации – лодка легла на боевой курс 15 градусов, который выводил ее строго перпендикулярно левому борту лайнера. Через 4 минуты Маринеско дал команду «пли». Дистанция до цели – 4,5 кабельтова, расчетный угол встречи – 85 градусов. Выпущен трехторпедный залп веером из носовых аппаратов. Спустя 37 секунд первая торпеда поразила левый борт цели в районе мостика. Вслед за этим почти сразу последовало еще два взрыва. Фактически Маринеско стрелял залпом не для того, чтобы добиться хотя бы одного попадания, а чтобы потопить столь крупное судно наверняка. И это, как мы знаем, ему удалось.
Послезалповое маневрирование С-13 также свидетельствовало о том, что командир стремился довести уничтожение лайнера до конца. Он не стал тут же отдавать приказ о погружении или об уклонении полным ходом в надводном положении в темную южную часть горизонта, а остался пронаблюдать результаты атаки. В вахтенном журнале появились следующие строки: «23.09… Лайнер накренился и начал тонуть… 23.10. Левый борт лайнера ушел под воду…»
В эту же минуту наконец-то объявилось охранение – наблюдатели подлодки зафиксировали свет прожектора на горизонте по пеленгу 25 градусов. Лишь после этого Маринеско приказал срочно погрузиться. Прошло еще 16 минут, прежде чем акустик зафиксировал работу вражеского гидролокатора по пеленгу 240 градусов. Судя по данным противной стороны, в этом направлении мог быть только «Лёве», которому, опять же, если верить немцам, за пару дней до эскортирования злополучного «Густлофа» срезало антенну ГАС при ударе о льдину. Очевидно, поэтому миноносец даже не пытался сбрасывать глубинные бомбы. В 20-минутном интервале с 23:26 до 23:45 присутствие противника на лодке никак не ощущалось. С-13 продолжала медленно двигаться под водой курсом 80 градусов, удалившись не более чем на 2 мили от гибнущего судна. Между тем, если бы Маринеско мог знать настоящее положение дел, он был бы по меньшей мере взволнован – с северо-востока максимальным ходом по прямой к месту катастрофы спешил крейсер «Хиппер» и миноносец Т-36 (именно его прожектор и видели сигнальщики С-13 на горизонте). В 23:45 шум винтов миноносца был зафиксирован на лодке, после чего она легла на курс 0 градусов. Тем временем с Т-36 заметили темную громаду «Густлофа» и корабль устремился прямо к ней. Тяжелый крейсер шел следом. В 00:00 он достиг места катастрофы, но почти сразу же миноносец установил гидроакустический контакт с подводной лодкой. Хотя дистанция до обнаруженного объекта составляла 18–22 кабельтовых и он не выказывал агрессивных намерений, командир «Хиппера», уже было отдавший приказ приступить к спасению утопающих, принял решение срочно возобновить движение на запад, оставив для оказания помощи только свой эскорт.
