Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948 - Арад Ицхак (читать книги полные .TXT) 📗
Четверть домов города было разрушено, пятьдесят тысяч жителей погибло, и было ранено. Сотни тысяч осталось без крыши над головой. Германская армия вошла в город 30 сентября. Варшава была оккупирована немцами.
2. Под властью германии: октябрь – декабрь 1939
В первые же дни оккупации мы почувствовали то, что ожидает евреев под властью нацистов. В целях пропаганды германская армия раздавала продукты голодному населению. Грузовики и полевые кухни стояли в центральных местах города, и с них давали хлеб и суп. К ним выстроились длинные очереди. Но когда приближались к раздаче евреи, простаивающие долгие часы в очереди, германские солдаты их изгоняли. В местах раздачи, рядом с германскими солдатами стояли поляки и указывали на евреев. Я был этому свидетелем, ибо сам стоял в очереди за хлебом на улице Лешни. К счастью, ни немцы, ни поляки, помогавшие им, не признали во мне еврея, и я вернулся домой с буханкой хлеба.
Германские солдаты и офицеры нашли оригинальный способ издевательства над евреями, особенно обладателями бороды и пейс, и одетых в "капоты", на которых немцы впервые наткнулись в Польше. Вооруженные ножницами, они разъезжали по улицам, задерживали евреев с бородами, и срезали их наполовину, а также одну из пейс, часть волос с головы – в любой форме, на которую способно было их дикое воображение. Иногда они выдергивали и выщипывали бороды. Эти "процедуры" срезания и выдергивания обычно сопровождались избиением. Евреи с бородами и пейсами старались не выходить на улицу. Были евреи, которые, во избежание этих издевательств, сами срезали у себя бороды и пейсы и надевали обычные одежды. В один из октябрьских дней я видел шесть старых евреев, тащивших из последних сил телегу, в которой сидели два германских солдата и подгоняли стариков, требуя от них двигаться быстрей.
Германские солдаты ворвались однажды утром в синагогу "Мория", выгнали молящихся в талесах и филактериях, и приказали им плясать посреди улицы. Из окна я смотрел на пляшущих евреев. Не было предела издевательствам немцев над евреями. В те дни это казалось нам пределом зла. Мы и представить себе не могли, что это лишь начало.
Имущество и сбережения евреев были брошены на разграбление. Вначале отдельные солдаты хватали евреев на улицах, или входили в их дома и забирали деньги и драгоценности. Изо дня в день грабеж расширялся. Немцы приезжали на грузовиках к еврейским магазинам и мастерским и забирали все товары. Так они очистили мастерские по шерстяным и кожаным изделиям на улицах Генше, Налевки, Францисканской. Целые улицы внезапно перекрывались, немецкие солдаты шли из дома в дом, из магазина в магазин, забирали деньги, золото, драгоценности, меха. Евреи не знали, берут ли немцы все это себе, или конфискуют от имени властей. В середине октября был опубликован приказ, разрешающий евреям держать лишь две тысячи злотых, а все остальные деньги внести в банки. В то же время все счета евреев были заморожены. Они имели право снимать со счета не более 250 злотых в неделю. Все эти запреты потрясли евреев, большинство из которых и так осталось без работы и заработков.
Немцы стали хватать евреев на улицах и заставлять их разбирать развалины, убирать улицы, дома, уборные и мусорные свалки. Большинство этих работ они делали без всякого рабочего инструмента, да еще подвергались избиениям и издевательствам. Выходить мужчинам на улицы было по-настоящему опасно. Однажды мой отец вышел утром рано и вернулся поздно вечером, усталым и подавленным. Весь этот день мы испытывали страх за его судьбу. Отец рассказал, что недалеко от дома его схватили немецкие солдаты и послали вместе с двумя десятками евреев убирать развалины. С тех пор отец не выходил на улицу, и я, которого не хватали из-за моего малого возраста, ходил по разным делам, приносил из дальних мест воду. В начале октября немцы назначили "юденрат" – еврейское самоуправление, как официальное представительство евреев Варшавы, включающее 24 члена. "Юденрат" попросил власть воздержаться от захвата евреев на улицах. "Юденрат" возглавил Адам Черняков, который во время осады исполнял должность председателя еврейской общины города после того, как прежний глава общины покинул Варшаву. Черняков предложил властям посылать каждый день на работу 500 евреев, но не хватать их на улицах. Немцы согласились. "Юденрат" создал "рабочий батальон", который выполнял все требования немцев. Добровольцы получали от "юденрата" мизерную оплату. Но, вопреки всему этому, на улицах продолжали хватать евреев. Один отдел городской власти обещал не хватать на улицах, другой продолжал это делать. Это было результатом размножения различных отделов германского городского управления: армии, эс-эс, уполномоченных оккупационных областей по экономическому использованию Польши.
26 октября опубликовано было сообщение о завершении военного режима по всей оккупированной территории Польши, и замены его гражданской властью. Районы центральной Польши, включая большие города – Варшаву, Люблин и Краков – были определены как единое государственное объединение – генерал-губернаторство. Ветеран нацистской партии Ганс Франк был назначен верховным наместником с правительственной резиденцией в Кракове, а не в Варшаве, столице Польши. Западные области Польши, включающие польскую Поможу, Силезию и район Лодзи, были аннексированы Германией и стали частью "рейха".
Спустя несколько дней, после создания генерал-губернаторства, "юденрату" было приказано произвести перепись еврейского населения Варшавы, что и было сделано в последние дни октября: в городе проживало 360 тысяч евреев. Перепись вызвала большую тревогу и страх среди евреев, ибо цель это акции была неизвестна.
Из аннексированных Германией областей началось изгнание и насильственное переселение евреев в район генерал-губернаторства. В Варшаву прибыли десятки тысяч еврейских беженцев с небольшим скарбом, ибо главное их имущество было оставлено на прежнем месте. Положение их – без жилья и средств на жизнь – было очень тяжелым. Кое-какую помощь давал им "юденрат". Лишенные всего, смотрели беженцы с завистью на евреев Варшавы, все еще поживающих в своих домах.
Гестаповец, штандартенфюрер Эс-Эс доктор Рудольф Бац, сообщил Чернякову 4 декабря, что все евреи Варшавы будут сосредоточены в одном районе, где будет создано гетто. Это сообщение мгновенно разнеслось по всей еврейской общине Варшавы, и люди начали покидать свои дома со всем своим имуществом и переходить в тот район, который, по слухам, и должен был быть превращен в гетто. И в наш дом, который соседствовал с предполагаемым районом гетто, начали приходить знакомые из других районов с просьбами гарантировать им жилье у нас. Паника, связанная с гетто, длилась несколько дней, пока "юденрат" не объявил, что создание гетто откладывается на неограниченный срок.
Декрет о гетто был отменен после встречи Чернякова и нескольких членов "юденрата" с военным комендантом Варшавы генералом Нойманом-Нойруде. Черняков опротестовал приказ штандартенфюрера Баца о создании гетто, указав на трудности, которые это принесет населению Варшавы. Нойман-Нойруде отменил этот приказ, и евреи Варшавы получили отсрочку на целый год, пока не были переведены в гетто в ноябре 1940 года.
В начале ноября я праздновал свое совершеннолетие – бар-мицва. Готовиться к чтению "гафтары" – заключительной молитвы недельного чтения Торы, и толкования я начал еще до начала войны. Спустя несколько дней после прихода немцев в город, в разгар издевательств над евреями на улицах, отец объявил мне, что я должен возобновить подготовку к церемонии. Я предложил мое "восхождение к Торе" сделать без чтения комментария, но отец твердо стоял на том, что в любых условиях мы будем придерживаться традиций Израиля и проведем церемонию совершеннолетия. В одну из суббот начала ноября я "взошел к Торе". В синагоге собралось немного евреев, моя мать сидела в женской половине. Во время чтения "гафтары" мы услышали шум мотора автомашины, остановившейся недалеко от синагоги и голоса немцев. Я прекратил чтение, и безмолвие воцарилось в синагоге. Мы боялись, что сейчас ворвутся сюда германские солдаты и начнут издеваться над нами, как это часто случалось в последнее время. Через несколько минут снова послышалось урчание мотора, и машина начала удаляться. Мы вздохнули с облегчением и продолжили чтение. Церемония закончилась благополучно.
