Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.) - Зверев Вадим (версия книг TXT) 📗
В.Н. Рябчук в своей монографии допустил грубейшую фактическую ошибку, заявив о том, что названный нами неоднократно С.Н. Мясоедов был расстрелян в 1916 г. [37] Между тем широко известным и документально засвидетельствованным является то обстоятельство, что жандармский полковник был не расстрелян, а повешен по приговору военного суда 18 марта 1915 г. в Варшавской цитадели. И.А. Решетнев и В.В. Синиченко, в свою очередь, утверждают, что председательствующим на втором межведомственном совещании по вопросам организации контрразведки в 1910 г. был генерал-лейтенант П.Г. Круглов [38]. Надеемся, что это досадное недоразумение – опечатка, и авторы соответствующей фразы не станут оспаривать то, что этим генералом был все же Павел Григорьевич Курлов.
Наконец, Е.Б. Кондратов поспешно отмечает, что «начальник российского Генштаба Ф.Ф. Палицын систематически получал докладные от руководства военной контрразведки…» [39]. Между тем история отечественных спецслужб начала XX в. гласит обратное. Генерал Ф.Ф. Палицын не мог получать докладные из военной контрразведки, так как в период его пребывания на посту начальника Главного управления Генерального штаба (с 1905 по 1908 гг.) такой службы в стране еще не существовало.
Если указанные неумышленные искажения фактов и можно объяснить, то заслуживают ли понимания и великодушия в научных кругах те авторы, которые в своих исследованиях «не брезгуют» плагиатом. Не задаваясь целью провести комплексный мониторинг по этому поводу и выявить серию вопиющих нарушений, обратимся лишь к одному из них (к которому мы имеем некоторое отношение).
Старший преподаватель кафедры специальных дисциплин Новороссийского филиала Краснодарского университета МВД России А.Г. Егизаров в 2010 г. при подготовке своих кандидатской диссертации и автореферата [40] заимствовал из диссертации В.О. Зверева без ссылки на первоисточник подраздел «Актуальность темы исследования» (точнее, его идею и отдельные положения) [41]. Речь, в частности, идет о копировании следующих двух абзацев. Первый из них (здесь и далее зачеркнуты те слова, которые были удалены в текстах А.Г. Егизарова или перефразированы им): «Исторически занимая уникальное геополитическое и важнейшее геостратегическое положение в самом центре Евразии, являясь ключевым регионом земного шара с точки зрения природно-ресурсного потенциала, территориального и интеллектуального резервов, Россия всегда являлась объектом повышенного интереса ведущих мировых держав. Усиление разведывательного интереса в отношении России, как вероятного стратегического противника и второй по величине ядерной державы, обусловлено не только концептуальными установками партнеров по военно-политическому союзу НАТО, но и кардинальными переменами, происходящими внутри ее и, в первую очередь, в деле подготовки и реализации комплексной военной реформы. Ее основные элементы заключаются в принципиальном изменении военной доктрины государства, – создании профессиональной армии на контрактной основе, совершенствовании системы ее оснащения новейшими образцами военной техники и вооружения, разработке новой политики в области мобилизационной подготовки национальной экономики и т. д. Ожидаемым итогом преобразований должно стать повышение обороноспособности страны, а именно ее Вооруженных Сил как главного гаранта суверенитета и территориальной целостности в условиях изменяющегося мирового порядка» [42]. Второй абзац: «В этой связи обеспечение национальной безопасности (прежде всего военной и экономической) составляет одну из ключевых задач органов контрразведки (КР) ФСС РФ, призванных…» [43].
Как видно, вопреки редакционным правкам, смысл оригинального замысла (принадлежащего В.О. Звереву) в работах его «нового автора» не претерпел существенных изменений.
После небольшой, но очень важной ремарки (с точки зрения отстаивания прав интеллектуальной собственности), подведем промежуточный итог вышесказанному и выделим главную мысль. Как видно, многие поколения отечественных (и частично зарубежных) историков, подвергнув последовательному, обстоятельному и системному осмыслению теоретический вклад своих предшественников, сказали об иностранном шпионаже и борьбе с ним практически все. Однако повременим со столь поспешным заключением.
В собственной многолетней поисково-исследовательской работе нам удалось открыть богатейшие по своим информативным возможностям источники. Первый из них – это опубликованные более века тому назад и не введенные в последующем в научный оборот документы столичной разведки, а также ряд дел четырех федеральных и одного регионального архивохранилищ Российской Федерации. Второй – газеты и журналы начала XX в. (межвоенный период). Они стали дополнительным подтверждением известных примеров шпионажа и помогли пролить свет на факты малоизвестные и вовсе незнакомые специалистам. Обосновывая сказанное, перейдем к краткому источниковедческому обзору выборочных актуальных проблем, поднятых в нашей книге.
Первая глава «Иностранный шпионаж против Российской империи (организация и источники осведомления)».
К числу известных проблем отечественной историографии можно отнести проблему шпионажа немецких колонистов в европейских губерниях Российской империи. Группа русских, советских и российских исследователей отстаивает не соответствующий действительности тезис о наличии широкой шпионской практики с участием немцев-колонистов [44]. Вступить в заочную дискуссию с некоторыми из них нам позволили обнаруженные документы разведывательного отделения штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа (рассекреченные в 1991 г. и хранящиеся в Российской национальной библиотеке [45]), а также дела об иностранном шпионаже, собранные в фонде 1278 Российского государственного исторического архива (далее – РГИА). Они дали возможность обобщить и сопоставить официальные мнения, сложившиеся в Генеральном штабе, МВД и Государственной Думе. Не будучи солидарными и категоричными в определении массового характера участия колонистов в планах германского главнокомандования, представители этих государственных структур были едины в другом: немецкие переселенцы с наступлением XX в. представляли потенциальную скрытую угрозу внешней безопасности Российской империи [46].
Желая расширить ограниченный ресурс накопленных знаний по истории австрийской разведывательной службы в предвоенной России, мы построили свое изложение с опорой на критический анализ некоторых неубедительных положений, отраженных в воспоминаниях начальника австрийской разведки/ контрразведки Максимилиана Ронге [47]. Несекрет, что его мемуары на сегодняшний день являются единичным в своем роде путеводителем по дореволюционному российскому прошлому австрийского шпионажа.
Эмпирической основой высказанных нами контрдоводов стали сосредоточенные в архивохранилищах страны малознакомые читательской аудитории дела. Ими оказались выборочные материалы Морского Генерального штаба (ф. 418), Главного управления Генерального штаба (ф. 2000), Петроградского военно-окружного суда Петроградского военного округа (ф. 1351), Государственной Думы (ф. 1278) и Омского городского полицейского управления (ф. 14) [48]. Наш научный аппарат был пополнен и неопубликованными ранее источниками. Они включили в себя секретную переписку по австрийскому (и немецкому) шпионажу, сведенную в фонды 215 (Канцелярия Варшавского генерал-губернатора), 217 (Варшавское губернское жандармское управление), 222 (Канцелярия прокурора Варшавской судебной палаты), 287 (Варшавский окружной суд) и 288 (Канцелярия прокурора Варшавского окружного суда) Государственного архива Российской Федерации (далее – ГАРФ).
