Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1 - Судоплатов Андрей Павлович (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Глава 11. ИСПАНИЯ. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
В течение 1936–1939 годов в Испании шла, в сущности, не одна, а две войны, обе не на жизнь, а на смерть. В одной войне схлестнулись националистические силы, руководимые Франко, которому помогал Гитлер, и силы испанских республиканцев, помощь которым оказывал Советский Союз. Вторая, совершенно отдельная война шла внутри республиканского лагеря. С одной стороны Сталин в Советском Союзе, а с другой — Троцкий, находившийся в изгнании, оба хотели предстать перед миром в качестве спасителей и гарантов дела республиканцев, чтобы тем самым стать в авангарде мирового коммунистического движения.
В Испанию Советы направляли как своих молодых, неопытных оперативников, так и опытных инструкторов-профессионалов. Эта страна сделалась своего рода полигоном, где опробовались и отрабатывались будущие советские военные и разведывательные операции. Многие из последующих ходов советской разведки опирались на установленные в Испании контакты и на те выводы, которые Москва сумела сделать из испанского опыта. Да, республиканцы в Испании потерпели поражение, но люди, работавшие на Советский Союз, стали нашими постоянными союзниками в борьбе с фашизмом. Когда гражданская война в этой стране завершилась, стало ясно: в мире не остается больше места для Троцкого.
В Испании же произошла и еще одна встреча моего отца с Н. И. Эйтингоном. Он отвечал за ведение партизанских операций в тылу франкистов и внедрение агентуры в верхушку фашистского движения. Его псевдоним в Испании был Генерал Котов, а в Центре он проходил под именами Том и Пьер. Именно Эйтингон, выполняя инструкции Центра, организовал в 1938 году возвращение моего отца в Москву через Францию. Он сопровождал его до Гавра и посадил на борт нашего судна. Много позже, когда они оба встречались уже у нас дома, отец с улыбкой вспоминал, как Эйтингон выглядел тогда, во Франции: «Посмотришь на него и подумаешь, что это обычный французский уличный торговец — без галстука, в неизменном кепи, которое он носил даже в жару…»
С именем Эйтингона связан ряд неизвестных эпизодов важнейших внешнеполитических акций советского руководства, осуществленных в годы гражданской войны в Испании. Ему удалось склонить к сотрудничеству одного из основателей фашистской партии-фаланги Фердинандо де Куэста, единственного лидера фашистов из оказавшихся в плену у республиканцев, которому была сохранена жизнь. Через советского нелегала Юзика (Григулевича) с помощью де Куэсты удалось поддерживать тайный канал переговоров с Франко. Де Куэсту позднее обменяли на видных республиканцев в 1938 году. К сожалению, через него при его тайном посредничестве не удалось договориться о мирном компромиссе в гражданской войне после разгрома итальянского экспедиционного корпуса в боях под Гваделахарой в марте 1937 года. Однако, по рекомендациям Куэсты, удалось выйти на ряд видных чиновников из окружения Франко и принудить их к сотрудничеству с советской разведкой.
Эйтингоном была также проведена глубокая разведка тылов фашистских войск на Арагонском фронте. Полученные данные, однако, не сыграли должной роли. Неожиданный удар республиканцев в сражении на реке Эбро в 1938 году хотя и задержал наступление войск Франко, но не изменил общего неблагоприятного развития военной обстановки.
Тайные посреднические переговоры велись под контролем Эйгингона с одним из основателей Испанской компартии X. Эрнандесом — министром юстиции в республиканском правительстве. У него в эмиграции в Мексике резко обострились отношения с Долорес Ибаррури и Хосе Диасом, находившимися в Москве. Попытки Эйтингона личной перепиской с Педро урегулировать конфликт успеха не имели. В Москве Эрнандеса объявили «агентом и раскольником, подручным Тито».
Во время гражданской войны в Испании развернулись события, связанные с передачей Советскому Союзу испанского золотого запаса. Позднее, уже после возвращения в Москву, мой отец оказался в некотором роде причастным к этой истории, поэтому остановлюсь на ней поподробнее.
Это золото было вывезено из Мадрида в один из критических для республиканцев моментов войны еще в 1936 году и передано по решению испанского республиканского правительства на хранение Советскому Союзу, который оказывал испанцам значительную помощь оружием и продовольствием. Беспрепятственно пройдя через Средиземное море, Сицилийский пролив и Босфор, корабль, груженный слитками, благополучно прибыл в Одессу.
В ноябре 1936 года в Москве акт о приемке золота подписали нарком финансов СССР Г. Ф. Гринько, заместитель наркома иностранных дел СССР Η. Н. Крестинский и посол Испанской республики в СССР Мар-селино Паскуа. В нем говорится, что на государственное хранение Наркомфином СССР получено золото, прибывшее из Испании, запакованное в 7 800 ящиков стандартного типа. Общий вес — 510 079 529,3 грамма.
Экземпляр акта был передан испанскому правительству. После окончания гражданской войны этот экземпляр хранился у Хуана Негрина, а затем, после его смерти, был передан правительству Франко.
Это золото не расходовалось на содержание испанских детей в СССР (общее число которых к концу 1939 года составило 2 965, вместе с ними приехали 58 педагогов), как утверждают некоторые авторы. Жизнь «советских испанцев» финансировалась главным образом из фондов небывалой кампании солидарности, которая развернулась по всей стране. Достаточно сказать, что по отчетам ВЦСПС помощь советского народа женщинам и детям республиканской Испании в 1936 году только за августдекабрь составила 115 487 588,28 тыс. рублей. Только в 1938 году, например, за счет этого фонда в Мадрид было направлено 300 тысяч пудов пшеницы, 100 тысяч банок молочных и мясных консервов, 1 000 пудов сливочного масла, 5 тысяч пудов сахара. Дело дошло до того, что секретариат ВЦСПС 27 ноября 1938 года сообщил всем профсоюзным организациям: в связи с достаточным поступлением средств в ВЦСПС дальнейший их сбор считать нецелесообразным.
Испанское золото, хранившееся в СССР, было израсходовано республиканским правительством совсем на другие цели — на закупки оружия и снаряжения в различных странах. Все расходы оформлялись с бухгалтерской точностью — до грамма, и эти данные хранятся в архиве МИД России. Есть они и в Мадриде. Весь золотой запас, хранившийся в Москве, был таким образом израсходован уже в 1938 году.
В 1936 году испанские республиканцы согласились сдать на хранение в Москву большую часть испанского золотого запаса общей стоимостью более полумиллиарда долларов. Кроме того, весной 1939 года в Мексику пароходом республиканцами были вывезены из Франции также и большие национальные ценности, принадлежавшие Испании. В марте 1939 года Агаянц прислал в Центр из Парижа телеграмму, в которой сообщал, что в Москву отослано далеко не все испанское золото, драгоценные металлы и камни. В телеграмме указывалось, что якобы часть этих запасов была разбазарена республиканским правительством при участии руководства резидентуры НКВД в Испании.
О телеграмме немедленно доложили Сталину и Молотову, которые приказали Берия провести проверку информации. Однако когда обратились к Эйтингону, резиденту в Испании, за разъяснением обстоятельств этого дела, он прислал в ответ возмущенную телеграмму, состоявшую почти из одних ругательств.
«Я, — писал он, — не бухгалтер и не клерк. Пора Центру решить вопрос о доверии Долорес Ибаррури, Хосе Диасу, мне и другим испанским товарищам, каждый день рискующим жизнью в антифашистской войне во имя общего дела. Все запросы следует переадресовать к доверенным лицам руководства ЦК Французской и Испанской компартий Жаку Дюкло, Долорес Ибаррури и другим. При этом надо понять, что вывоз золота и ценностей проходил в условиях боевых действий».
Телеграмма Эйтингона произвела большое впечатление на Сталина и Берия. Последовал приказ: разобраться во взаимоотношениях сотрудников резидентуры НКВД во Франции и Испании.
Мой отец получил также личное задание от Берия ознакомиться со всеми документами о передаче и приеме испанских ценностей в Гохран СССР. Но легче было это сказать, чем сделать, поскольку разрешение на работу с материалами Гохрана должен был подписать В. М. Молотов. Его помощник между тем отказывался подавать документ на подпись без визы Ежова, народного комиссара НКВД, — подписи одного Берия тогда было недостаточно. В то время мой отец был совершенно незнаком со всеми этими бюрократическими правилами и передал документ Ежову через его секретариат. На следующее утро он все еще не был подписан. Берия отругал отца по телефону за медлительность, но тот ответил, что не может найти Ежова — его нет на Лубянке. Берия раздраженно бросил:
