Высадка в Нормандии - Бивор Энтони (читать книги .txt) 📗
В 05:20 от кораблей отчалили первые десантные шлюпки с солдатами 116-го пехотного полка 29-й дивизии и 16-го пехотного полка 1-й дивизии. Чтобы высадиться в намеченной точке в час «Ч», им предстояло больше часа плыть по неспокойному морю. Крупные корабли встали на якорь не ближе 16 км от берега, вне досягаемости немецких береговых орудий. За время долгого пути по волнам перевернулось или затонуло больше десятка десантных шлюпок. В 05:35 в 4,5 км от берега спустили на воду свои плавающие «Шерманы ДД» две роты 741-го танкового батальона – они должны были поддерживать 1-ю дивизию.
Как обещал Брэдли еще в январе, капитан Скотт-Боуден вместе с сержантом Огден-Смитом участвовали в высадке в качестве проводников штурмовых десантных групп. Экипаж катера Скотт-Боудена состоял из трех человек: лейтенанта американского флота, рулевого и стрелка – американца мексиканского происхождения, который обслуживал 40-мм счетверенную скорострельную артиллерийскую установку. Вдруг лейтенант обратил внимание Скотт-Боудена на то, что десантные корабли спускают на воду танки на расстоянии 4,5 км от берега. Скотт-Боуден пришел в ужас. «Волнение слишком сильное, – воскликнул он. – Надо было подойти как можно ближе к берегу». Позднее он скажет, что решение спустить на воду танки 741-го батальона на таком расстоянии от берега было «сущим безумием».
Из 32 танков 27 перевернулись и затонули. Всего два танка добрались до берега своим ходом. Остальные три не смогли спустить на воду, поскольку заклинило десантный трап-пандус, и корабль доставил их к самому берегу. Утонули в общей сложности тридцать три танкиста, остальных удалось позднее спасти. Солдаты же 743-го танкового батальона, достигшие берега, обязаны своей жизнью только тому, что армейские и морские офицеры решили высаживать танки непосредственно на берег. Десять дней спустя генерал-майор Перси Хобарт, который замыслил использование плавающих танков, сказал Лидделу Гарту: «Американцы напортачили и провалили все дело». Правда, специалисты и по сей день не пришли к единому мнению, целесообразно ли было применение плавающих танков для поддержки пехоты на ограниченном пространстве сектора «Омаха».
Еще не дойдя до берега, Скотт-Боуден и экипаж его катера увидели, как над ними пролетают шедшие следом 329 американских тяжелых бомбардировщиков. К большому огорчению, они видели, что бомбы падают далеко позади – ни одна не попала ни на берег, ни на позиции немцев, удерживавших все выходы с прибрежной полосы.
– Проку от этого – шиш с маслом, – сказал лейтенанту-моряку разъяренный Скотт-Боуден. – Они только немцев подняли на ноги.
В течение 30 минут перед часом «Ч» «Либерейторы» и «Летающие крепости» 8-го авиасоединения сбросили 13 000 бомб, но ни одна из них так и не упала на берег сектора «Омаха».
ВВС сухопутных войск США безудержно хвастали «безукоризненной точностью бомбометания». К сожалению, Монтгомери, никогда не упускавший возможности сберечь жизнь бойцам наземных войск, чрезмерно доверчиво положился на американскую авиацию и отказался от того, что англичане предлагали поначалу, – от ночной высадки десанта. Кажется, и он, и Брэдли совершенно позабыли о том, что эскадрильи тяжелых бомбардировщиков так и не научились сбрасывать свой груз хотя бы в радиусе 8 км от цели.
Бомбардировщики появились в 06:05. Они не шли вдоль берега, а зашли прямо со стороны моря, чтобы не сразу попасть под огонь зениток, оборонявших цели. Дойдя до береговой линии, они еще немного промедлили: боялись попасть в подходившие к берегу десантные шлюпки и катера. А в результате рухнули все надежды командиров сухопутных частей и соединений, которые предвкушали, как бомбы уничтожат проволочные заграждения, минные поля и опорные пункты немцев. «С таким же успехом авиаторы могли спать себе спокойно и никуда не лететь – меньше пользы, чем от их массированной бомбардировки, все равно бы не было», – сердито сказал об этом позднее один офицер 1-й дивизии. Еще хуже, что сорока минут, отведенных на обстрел с кораблей, оказалось слишком мало, чтобы причинить более или менее значительный ущерб оборонительным сооружениям противника. Одобренный Монтгомери и Брэдли план не позволил достичь ни тактической внезапности, ни подавляющего превосходства в силах.
Немцев же вряд ли требовалось «поднимать на ноги», даже до начала артобстрела с моря в 05:50. Они собирались в тот день проводить учебные стрельбы, и все батареи были в полной боевой готовности. Фельдкомендатура заблаговременно приказала префекту [86] Кальвадоса предупредить рыбаков, чтобы их лодки не появлялись в этом районе с утра 6 июня. Зато мирные жители Вьервиль-сюр-Мер, несомненно, мигом вскочили на ноги, когда деревушку накрыли снаряды дальнобойных корабельных орудий. Один снаряд разнес пекарню и убил рабочего и младенца, ребенка хозяев. Но хотя несколько домов и были разрушены (жена мэра очень обрадовалась, когда среди развалин дома отыскала свои вставные челюсти), жертв оказалось на удивление немного. К огромному облегчению жителей, идущие с моря бомбардировщики промахнулись и здесь, бомбы на Вьервиль не упали. Другим деревням и отдельным фермам повезло гораздо меньше.
Обер-ефрейтор немецкой 716-й пехотной дивизии, находившийся в блиндаже, помеченном на карте как «огневой узел 73», был потрясен зрелищем, представшим его глазам с восходом солнца. «Флот вторжения, – писал он позднее, – напоминал огромный город, выросший среди волн». А обстрел берега из корабельных орудий «напоминал землетрясение». Не меньшее потрясение испытал и пулеметчик в «тобруке» у выхода с прибрежной полосы на Кольвиль. С первыми лучами зари он увидел «флот, протянувшийся вдоль берега на сколько хватало глаз». Пока грохотал артобстрел, пулеметчик неожиданно обнаружил, что громко читает молитвы. Но едва появились идущие к берегу шлюпки с десантом, он услышал крики из соседних окопов: «Идут, идут!» – и понял, что его товарищи тоже уцелели после артобстрела. Он зарядил свой скорострельный пулемет МГ-42 и приник к прицелу.
Немцы отличались способностью удивительно быстро приходить в себя. В 06:26 в штаб 352-й пехотной дивизии поступило сообщение: хотя в результате «массированного артобстрела» часть пушек 716-й была погребена под грудами гальки, «три орудия удалось откопать и установить снова на позициях». Один из мифов, которые рассказывают о секторе «Омаха», состоит в том, что немцы там были якобы вооружены грозными 88-мм пушками. Возможно, 716-я дивизия имела две такие пушки где-то дальше по берегу, но даже это не установлено достоверно. А в основном немецкая артиллерия на «Омахе» состояла из куда менее точных 100-мм пушек чешского производства.
Другое недоразумение возникло в послевоенные годы по вопросу о том, какие же силы противостояли американцам в секторе «Омаха». Разведка союзников получила заниженные данные о численности противника, но не настолько заниженные, как стали впоследствии утверждать некоторые историки. Разведотделу ВШ СЭС давно было известно о низкой боеспособности 716-й немецкой дивизии, в состав которой входили три восточных батальона, сформированные из пленных красноармейцев. Это лишенное всякой мобильности соединение обороняло побережье в полосе примерно 65 км по фронту: от устья Вира до реки Орн. ВШ СЭС действительно пришел к ошибочному выводу о том, что более сильная 352-я дивизия все еще будет находиться в районе Сен-Ло, к югу от «Омахи», в 6–7 часах пешего перехода. И все же на позициях вблизи сектора находилась отнюдь не вся эта дивизия, как утверждали потом многие историки, а лишь ее два усиленных батальона и один дивизион легкой артиллерии.
Остальные части и подразделения этой дивизии генерал-майора Дитриха Крайса были рассредоточены на площади примерно в 65 000 га – от устья Вира до Арроманша. Если бы Крайс не отправил ночью на поиски «взрывающихся манекенов» (сброшенных к югу от Карантана в рамках операции «Титаник») почти половину своей пехоты в составе поисковой группы подполковника Мейера, то немцы смогли бы оказать в секторе «Омаха» куда более упорное сопротивление [87]. Это распыление сил и неудачное размещение Крайсом своих подразделений действительно спасло союзников от катастрофического поражения в важнейшем секторе вторжения. Ничто из сказанного выше, разумеется, ничуть не означает, будто 1-й и 29-й дивизиям не пришлось столкнуться с по-настоящему упорным сопротивлением немцев.
