Бомба для дядюшки Джо - Филатьев Эдуард Николаевич (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Сергей Давыдов:
«Что я увидел? Сплошная стена пыли высотой несколько километров и столь же протяженная закрывала почти всё Опытное поле. Ничего нельзя было рассмотреть, кроме нескольких наиболее удалённых от центра сооружений. Казалось, над полем проходит пылевой «ливень», чёрная стена которого переливалась в лучах уже появившегося солнца оттенками чёрно-серых тонов. Пылевая масса слегка вытягивалась в северо-восточном направлении. Увиденное поражало не красотой, а громадными масштабами явления.
Пересев на грузовик, где находились и солдаты, обслуживавшие АТС, отъехали в сторону, подальше от движущегося, как я предполагал, радиоактивного облака Дозиметрических приборов у меня не было. Но когда я убедился, что облако проходит севернее, возвратились на командный пункт. Осмотрели площадку — никаких разрушений, но стёкла во всех зданиях выбиты: перед взрывом никто не потрудился открыть рамы.
На командном пункте в комнате генерала Бабкина выдавило верхнюю часть оконной рамы, хотя окно было закрыто ставнем. Стекло в раме разбилось. Бабкин рассказывал, что если бы полковник Смирнов не одёрнул Берию за фалды, то рама могла бы упасть на министра Генерал Мешик поведал мне, что «впервые в жизни видел, как стремительно бегает второй человек государства,», то есть Л.П. Берия.
В комнате генерала Бабкина мы обнаружили раскрытые громадные ящики с невиданными в течение многих лет коробками сладкого печенья, шоколадными батончиками, виноградом, минеральной водой. Я был поражён — ведь таких предметов в стране не видели и мои дети. Аккуратно собрав разбросанные фрукты и кондитерские изделия, я с презрением составил ящики в одно место и закрыл комнату на ключ. На следующий день всё в целости передал генералу Бабкину».
Глава шестнадцатая
После атомного взрыва
Самые первые впечатления
Электрофизик Владимир Комельков писал в воспоминаниях:
«Успешные испытания не отмечались ни реляциями, ни банкетами, ни громогласными поздравлениями».
Владимир Степанович, конечно же, не совсем прав. Многое, очень многое тогда просто не афишировалось. Так что на самом деле были и реляции, и банкеты и поздравления. Но всё делалось не напоказ, тайно. И, по возможности, без лишнего шума. Причём «генералы» отмечали успех в своей компании, «рядовые» — в своей.
В книге Феликса Щёлкина «Апостолы атомного века» сказано:
«Я и сейчас испытываю гордость за отца, потому что сразу после взрыва он „откололся“ от руководства и остался с „ребятами“ праздновать победу. С „ребятами“, с которыми он два года и пять месяцев, днём и ночью, плечом к плечу, с чувством величайшего духа причастности к наиважнейшему для защиты Родины делу бился за эту победу».
На следующий день после взрыва тут же на полигоне Берия, Курчатов, Первухин, Завенягин и Махнёв собрались на «выездное» заседание Специального комитета. Рассматривали один единственный вопрос: «Об оценке результатов испытания атомной бомбы». Имелась в виду предварительная оценка. Окончательный итог предполагалось подвести не раньше 3 сентября.
Дав «оценку» взрыву, спецкомитетчики приступили к главному делу — составлению доклада вождю. Вернувшись 31 августа в Москву, Лаврентий Павлович лично вручил этот документ Сталину: «Район испытаний (в 170 км западнее г. Семипалатинска)
30 августа 1949 г.
Сов. секретно (Особой важности)
Товарищу Сталину И.В.
Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских учёных, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге 4-летней напряжённой работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено.
Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи.
Докладываем следующие предварительные данные о результатах испытания первого экземпляра атомной бомбы с зарядом из плутония, сконструированной и изготовленной Первым главным управлением при Совете Министров СССР под научным руководством академика Курчатова и главного конструктора атомной бомбы члена-корреспондента Академии наук проф. Харитона,…».
Далее следовали подробно изложенные «предварительные данные»:
«I. Наблюдения картины атомного взрыва
Наблюдавшаяся всеми участниками испытания картина взрыва не оставляет никаких сомнений в том, что произведённый на полигоне опытный взрыв является атомным взрывом, так как он сопровождался явлениями, во всех подробностях свойственными полноценному атомному взрыву…
I. Точно в назначенный момент взрыва в месте установки атомной бомбы (на 30-метровой стальной башне в центре полигона) произошла вспышка атомного взрыва, во много раз превосходящая по своей яркости яркость Солнца…
Зарево взрыва было видно, а грохот ударной волны был слышен наблюдателями и очевидцами, находившимися от места взрыва на расстоянии 60–70 км.
II. Предварительные данные о мошности взрыва
… Научные работники, производящие по поручению Специального комитета анализ и изучение эффективности ударной волны взрыва, определили на основании уже имеющихся данных, что сила взрыва первой атомной бомбы равна по мощности одновременному взрыву не менее 10 000 т тротила.
III. Данные о тепловом действии взрыва
Наблюдениями установлено, что:
1. Вся почва в районе центра взрыва (радиусом 300 м) покрыта коркой оплавленной земли.
2. Возведённые на опытном поле деревянные дома на дистанции 800-1800 м уничтожены огнём от воздействия теплового излучения.
3. Животные, помещённые на открытом грунте на дистанции 1200 м от центра, получили ожоги от теплового излучения взрыва.
IV. Предварительные данные о радиоактивных свойствах атомного взрыва
… наши специалисты пришли к выводу, что зона в радиусе не менее 1200 м от центра взрыва атомной бомбы… является смертельной от радиоактивных излучений для всех людей, находящихся на открытом месте в этой зоне…
Полный отчёт о результатах испытания будет представлен Вам через 1–1,5 месяца.
Л.П. Берия И.В. Курчатов».
Ознакомившись с отчётом, Сталин, прекрасно знавший Священное Писание, вполне мог вспомнить строки из второго послания святого Апостола Петра:
«Придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят».
А между тем многим из тех, кто находился на полигоне, захотелось посмотреть, как выглядит эпицентр взрыва. Возникло непреодолимое желание взглянуть на то, что наделала бомба с Опытным полем.
И 1 сентября туда, где взорвалась атомная бомба, отправились на открытой легковой машине генерал Зернов, Щёлкин, два фотографа и дозиметрист. Щёлкину предстояло писать отчёт об испытаниях, и он просто обязан был всё увидеть своими глазами.
Рвались побывать в эпицентре и многие другие. Сергей Давыдов потом писал, что кое-кто даже залезал куда-нибудь повыше, чтобы взглянуть:
«С крыши сооружения мы смогли рассмотреть очень немногое, что изменилось на Опытном поле после взрыва… Вздымались столбы густого чёрного дыма от горевших нефтепродуктов. Ничего больше рассмотреть не удава, лось. Поэтому решили съездить на поле и осмотреть объекты.
Предложили поехать солдатам-телефонистам. Они согласились.
Усевшись в грузовик и взяв с собой противогазы, выехали по дороге, по которой везли на башню атомный заряд. По пути видели искорёженные догорающие самолёты, сброшенную с опор ферму железнодорожного моста. Многотонной стальной башни не существовало. Песок в радиусе нескольких сотен метров оказался сильно оплавленным, местами виднелись пузыри, и мы ехали по образовавшейся стекловидной корке. То там, то здесь — чёрные пятна расплавленного и сгоревшего металла. Зрелище меня так потрясло, что я не сразу сообразил, что находиться здесь опасно. Быстро развернули грузовик для того, чтобы ехать обратно…».
