Штольня в Совьих Горах - Добкевич Корнелия (лучшие книги .txt) 📗
Едва засыпали горняки, выходил человечек из штольни и звуком особой дудки, что была сделана из кости орлиной, вызывал из лесу медведя огромного и наказывал ему прогонять отсюда воров и разбойников, буде такие появятся вблизи. Сам же, неторопливо прохаживаясь то по штольне, то по склону горы, зорко сон артели горняцкой охранял.
Тем временем штольня всё глубже уходила в недра горы. Словно широкая река, вбиравшая в себя речки и ручейки, штольня ответвилась боковыми забоями и более узкими ходами, которые вели к богатым залежам медной руды.
Грот маленького человечка горняки искусно обошли во время пробивки штольни — так, как он этого сам пожелал. И вот однажды поднялся радостный гомон: это Милош, заполняя рудой корыто, вдруг заметил на дне его золотые блёстки. Некоторые из них были мелкими, как песок речной, другие с горошину, но все они радовали глаз чистым блеском, похожим на солнечный.
Очистил их Милош от руды, ополоснул заботливо и сказал сбежавшимся на его крик товарищам:
— Ну, братья, нашли мы золотоносную штольню!.. До самых богатых кладов земли добрались… Так случилось, что я первый их нашел, но работаем мы артелью и дальше так работать будем, пусть же это золото станет нашим общим добром. Пусть им вся артель распоряжается!
Сказавши это, собрал Милош золото в особый ящичек и отнес его в обитую досками нишу, где горняки орудия свои и теплую одежду хранили.
— Пусть так и будет! — согласился Зых Кулимага, идя вслед за Милошем. — А если и мне суждено будет найти золото в нашей штольне, то высыплю его в этот ящичек, чтобы наше общее добро умножить.
— И я так сделаю! И я! И я! — послышалось вокруг.
Справедливым и умным признал это решение гном. «Если они так делают, — подумал он, — если сообща живут и друг друга поддерживают, то и я прибавлю кое-что в эту их копилку… Дам им побольше золота, ибо они заслуживают награды!»
С того дня всё чаще случалось горнякам находить драгоценные зернышки и песок. Но это были не только песчинки — то и дело земля дарила горнякам самородки чистого золота. Вечерами приходил Милош с товарищами к нише, и каждый высыпал в ящик свою дневную добычу золота… Потом двери в нишу толстым дубовым засовом замыкали, чтобы никто чужой туда проникнуть не мог.
Только гном, стороживший по ночам покой горняков, проникал в нишу одному ему известным способом — через щель — и, присвечивая себе крохотным каганцом, радовался блеску золота.
Шли дни. Ящик до краев наполнился золотом, оно уже начало ссыпаться на пол. Заботливый гном, придя как-то ночью в нишу, стал осторожно собирать золотые песчинки в свой колпак и уже оглянулся, ища какой-нибудь мешок или ящичек, как вдруг заметил в штольне приближающийся свет. Он как-то странно мигал и просачивался в нишу через щели в дверях. Изумленный этим и даже немного испуганный, гном поспешно загасил свой каганец и, прижавшись к стене, спрятался за ящиком. Чьи-то сильные и нетерпеливые руки спешили отодвинуть дубовый засов. Но вот дверь открылась, и в нише-кладовой стало совсем светло от масляной горняцкой лампы.
При свете ее гном увидел сгорбленную фигуру человека, который беспокойно оглядывался назад и к чему-то прислушивался. Однако вокруг царила глухая ночная тишина: вся артель спала после тяжелого дня работы. Человек быстрыми лисьими шагами приблизился к ящику и поспешно начал выбирать золото, выискивая самородки покрупнее.
Теперь гном ясно видел его лицо. Это был горняк с длинным мясистым носом, неприятно торчавшим между близкопосаженными, бегающими глазками. Безусое и безбородое лицо его искривила жадная и довольная усмешка. Худая фигура еще больше согнулась, приникая к артельной копилке. Алчно и лихорадочно хватал вор золотые самородки и прятал их за голенища истоптанных сапог. Пальцы его дрожали, когда он касался золота…
Это был Сьлядек. Несмотря на клятвенное обещание, данное им Милошу, задумал он обогатиться за счет артели. Выбрав удобное время, чтобы незаметно пробраться в штольню, он решил выкрасть большую часть золота. Злодей торопился и кое-как засовывал в карманы своей потрепанной сермяги артельное добро. «Пока рассветет, — думал он, — я далеко буду. Ни артель меня больше не увидит, ни я ее… Теперь я богат! — задыхаясь от жадности, шептал он. — Теперь и я буду паном…»
Он было повернулся к выходу из ниши, прислушиваясь, не проснулся ли кто из его товарищей? Нет, ни одного звука не донеслось до него, только дивно затряслась под ним земля, а дубовый засов, что торчал снаружи, словно бы двинутый невидимой рукой, захлопнул дверь и лег на свое место, преградив дорогу подлому вору. В ту же минуту Сьлядек услышал голос, который, казалось, шел из-под земли:
— Положи золото обратно в ящик! Не твое оно, вор!
— Кто это? Кто это? — Сьлядека охватили одновременно и страх, и злоба.
Он посветил себе лампой и вдруг испуганно отскочил в дальний угол. Перед ним стоял маленький человечек в красном кафтане и горняцком крохотном фартуке. Спиной он упирался в ящик с золотом, как бы преграждая путь злодею. В руке человечек держал крохотный горняцкий молоток, и глаза его сверкали из-под нахмуренных бровей.
— Оставь золото, оно не твое! — гневно повторил гном, и голос его, сильный и громкий, как у рослого человека, был полон достоинства и строгости.
— Вот как, мышиный король? — язвительно захохотал Сьлядек. — Значит оставить золото? Может подарить его тебе и твоей мамке-лягушке?! Эх, ты, сморчок — тебе ли начинаться со мной?
С этими словами, хрипло смеясь, вор протянул руку, чтобы схватить гнома. В ту же минуту объял его смертельный ужас: почувствовал Сьлядек, что не может двинуться с места. Ноги его будто чугунными стали и как бы в пол вросли…
Остатком сил ухватился он за ноги, но, к еще большему ужасу, почуял, что они тверды и холодны, словно камень. Рывком содрал он кусок штанины и едва не упал в беспамятстве: вместо живого тела увидел Сьлядек… блестящее холодное золото!
А гном все еще стоял, опираясь спиной о ящик, — грозный, молчаливый, разгневанный — не спуская глаз с подлого вора. Сьлядек чувствовал, как тело его постепенно тяжелеет и становится холодным. И тогда понял, что постепенно — с ног до головы — превращается он в огромную мертвую золотую глыбу! Вот уже в груди все тише бьется сердце, и руки теряют гибкость, каменеют…
— Смилуйся надо мной!.. Прости! — едва прошептал он, с трудом склоняя тяжелеющее тело свое в молящем поклоне.
— Не меня ты обидел, — сурово и гневно ответил гном, — но сначала Милоша, славного и доброго хлопца, а теперь и всю артель! Их ты должен молить о прощении и милости. Но прежде сознайся товарищам своим в проступках и злодействе. Если сделаешь это — сниму с тебя заклятие. Если же нет — врастешь в землю глыбой золота и останешься здесь навеки!
— Сделаю… Признаюсь… — едва слышно шептал Сьлядек, чувствуя холод и смерть.
— Если так, подожду! — с большим достоинством ответил гном и скрылся за ящиком.
Сьлядек почувствовал, как к нему возвращается жизнь. Он снова мог облизнуть пересохшие от волнения губы, поправить на голове шапку. Попробовал поднять с полу сначала одну, потом другую ногу. Поднявшись и пошевелив руками, Сьлядек побросал в ящик самородки и карманы вывернул. Забыл только те, что за голенищами остались. Понял, что снял с него гном заклятие. И тогда поспешно вышел из ниши — двери сами пред ним раскрылись, а потом захлопнулись…
А тем временем на склоне у входа в штольню уже захлопотали горняки — убрали подстилки, разожгли костер, повесили над ним котел с утренней похлебкой. На раскаленных камнях, дразня аппетит горняков, жарилось сало. Зых Кулимага широким ножом кроил привезенный из города хлеб.
— Эй, Сьлядек! — увидав его, крикнул Зых. — А ну, помоги мне немного!..
Но заметив странный вид и бледность Сьлядека, замолчал и пригляделся к нему.
— Что с тобой? — зорко всматриваясь в испуганные глаза Сьлядека и посиневшие его губы, спросил Зых. — Может ты заболел?
