Тристан и Изольда - Бедье Жозеф (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Глава VI Большая сосна

НЕ ВЕРНОЙ БРАНЖЬЕНЫ, а самих себя должны остерегаться любящие. Но как могли быть бдительными их опьяненные сердца? Любовь гонит их, как жажда гонит раненого оленя к реке, как внезапно спущенный после долгого голода молодой ястреб бросается на добычу. Увы, любовь нельзя укрыть! Правда, благодаря разумной Бранжьене никто не застал королеву в объятиях ее друга; но не видел ли каждый всегда и везде, как их томило желание, сжигая их, словно струясь из них, как молодое вино льется через край чана?

Уже при дворе четыре предателя, ненавидящие Тристана за его доблесть, бродят вокруг королевы. Они уже знают правду о ее прекрасной любви; снедаемые алчностью, ненавистью и злорадством, они понесут эту весть к королю и увидят, как нежность его сменится яростью, как Тристан будет изгнан или предан смерти, а королева будет терзаться.

Они боялись, однако, гнева Тристана, пока, наконец, ненависть не превозмогла в них страх; однажды четыре барона позвали короля Марка на совет, и Андрет сказал ему:

— Великий государь! Сердце твое, несомненно, раздражится, и нам четверым это будет очень прискорбно, но мы обязаны объявить тебе то, что нечаянно открыли. Ты отдал свое сердце Тристану, а он хочет тебя опозорить. Тщетно мы тебя предупреждали: из любви к одному человеку ты пренебрег своей родней, своими баронами и всех нас забросил. Знай же: Тристан любит королеву. Это верно, и об этом уже много говорят.

Пошатнулся благородный король и ответил:

— Подлый Человек! Какое вероломство ты задумал! Да, я отдал свое сердце Тристану. В тот день, когда Морольд вызывал вас на поединок, все вы опустили головы, дрожа, и словно онемели, а Тристан вышел против него за честь этой страны, и из каждой его раны душа его могла улететь. Вот почему вы его ненавидите, и вот почему я люблю его больше, чем тебя, Андрет, больше, чем всех вас, более, чем всех других! Но что же такое вы открыли, что видели, что слышали?

— В сущности, ничего, государь, ничего такого, чего бы не могли увидеть и твои глаза, слышать и твои уши. Смотри сам, прислушивайся, великий государь: может быть, еще есть время.

И, удалившись, они оставили его на досуге впивать яд.

Король Марк не мог стряхнуть с себя наваждение. В свою очередь, против желания он стал следить за своим племянником и за королевой. Но Бранжьена заметила это, предупредила их, и тщетны были старания короля испытать Изольду хитростью. Вскоре он возмутился этой недостойной борьбой и, поняв сам, что более не в состоянии отогнать от себя подозрения, призвал Тристана и сказал ему:

— Тристан, покинь этот замок и, покинув его, не отваживайся более перебираться через его рвы и ограду. Низкие люди обвиняют тебя в большом предательстве. Не спрашивай меня: я не сумею передать тебе их обвинений, не пороча нас обоих. Не ищи слов, которые могли бы успокоить меня: я чувствую они были бы бесполезны. Все же не верю я предателям; если бы я им верил, разве я не предал бы тебя позорной смерти? Но их злокозненные речи смутили мое сердце, и только твой отъезд меня успокоит, уезжай! Нет сомнения, я вскоре тебя призову, уезжай же, сын мой, всегда мне дорогой!

Когда эта весть дошла до предателей, они заговорили промеж себя:

— Он уехал, уехал чародей, изгнали его, как вора. Что с ним станется? Он, наверно, поедет за море искать приключений и предложит свои бесчестные услуги какому-нибудь дальнему королю.

Нет, Тристан не в силах уехать: когда он переступил ограду и рвы замка, он почувствовал, что далее уйти не в состоянии. Он остановился в самом городе Тинтагеле, поселился с Горвеналом у одного горожанина и изнывал, мучимый лихорадкой, раненный сильнее, чем в те дни, когда копье Морольда отравило его тело ядом. Прежде, когда он лежал в лачуге, построенной на берегу моря, и все избегали зловония его ран, трое были при нем — Горвенал, Динас из Ладана и король Марк; теперь Горвенал и Динас еще находились у его изголовья, но король Марк не явился, и Тристан стонал:

— Да, милый дядя, тело мое распространяет теперь запах еще более отвратительного яда, и твоя любовь не может превозмочь твоего омерзения.

И вместе с тем в жару лихорадки желание, точно конь, закусивший удила, беспрерывно влекло его к плотно запертым башням, за которыми заключена была королева; конь и всадник, поднявшись, снова пускались в тот же путь. За плотно запертыми башнями изнемогала и белокурая Изольда, еще более несчастная, потому что среди чужих людей, которые за нею следили, ей надо было целый день изображать притворное веселье и смех, а ночью, лежа возле короля Марка, не двигаться, сдерживать дрожь во всем теле и приступы лихорадки. Она хочет бежать к Тристану. Ей кажется, что она встает и подходит к двери, но у ее порога предатели поставили в темноте большие косы: их отточенные злые лезвия впиваются на ходу в ее нежные колени, и ей кажется, что она падает и из ее порезанных колен бьют две алых струи.

Скоро любящие умрут, если никто не придет к ним на помощь. А кто же может спасти их, если не Бранжьена? С опасностью для жизни она прокралась к дому, где хирел Тристан. Радостно открыл ей двери Горвенал; и, ради спасения любящих, она научает Тристана уловке.

Никогда, добрые люди, не слыхали вы о более хитрой любовной уловке.

За замком Ттатагель простирался обширный плодовый сад, окруженный крепким частоколом. Без числа росли в нем прекрасные деревья, отягощенные плодами и благоуханными гроздьями. В самом отдаленном от замка месте, рядом с кольями изгороди, возвышалась высокая и прямая сосна, могучий ствол которой поддерживал широко раскинувшуюся вершину. У ее подножия протекал ручей: вода вначале разливалась широкой полосой, светлая и спокойная, в мраморном водоеме, потом, заключенная в тесные берега, она неслась по саду, проникая даже внутрь замка и протекая по женским покоям.

И вот, по совету Бранжьены, Тристан каждый вечер искусно строгал кусочки коры и мелкие сучья. Перескочив через острый частокол и подойдя к сосне, он бросал их в источник. Легкие как пена, они плыли по поверхности и текли вместе с пеной; а в женских покоях Изольда следила, когда они появятся. После этого вечером, если Бранжьене удавалось удалить короля Марка и предателей, Изольда направлялась к своему милому. Она шла спешно и пугливо, следя при каждом своем шаге, не скрыты ли за деревьями в засаде предатели. Увидев ее, Тристан бросался к ней, простирая объятия. И тогда им покровительствовали ночь и дружеская тень большой сосны.

— Тристан, — говорила королева, — моряки уверяют, что Тинтагельский замок зачарован и что вследствие этих чар два раза в году, зимой и летом, он исчезает и бывает невидим для глаза. Теперь он исчез. Не это ли тот чудесный сад, о котором под звуки арфы говорят песни? Воздушная стена окружает его со всех сторон, деревья в цвету, почва напоена благоуханием, рыцарь живет там, не старясь, в объятиях своей милой, и никакая вражья сила не может разбить воздушную стену…

На башнях Тинтагеля уже звучат рожки дозорщиков, возвещающих зарю.

— Нет, — отвечал Тристан, — воздушная стена уже разрушена, и не здесь тот чудесный сад, но настанет день, моя дорогая, когда мы пойдем с тобой вместе в счастливую страну, откуда никто не возвращается. Там высится замок из белого мрамора; в каждом из его тысячи окон горит свеча, у каждого жонглер играет и поет бесконечную мелодию. Солнце там не светит, и никто не сетует, что его нет. Это блаженная страна живых.

А на вершине башен Тинтагеля заря уже освещала большие зеленые и голубые каменные глыбы замка.

Изольда обрела свою радость. Подозрения Марка рассеялись. Предатели, наоборот, догадались, что Тристан видится с королевой. Но Бранжьена сторожила так хорошо, что все их старания выследить любящих были тщетны. Наконец, герцог Андрет (да посрамит его Господь!) сказал своим товарищам:

— Сеньоры, посоветуемся с Фросином, горбатым карликом. Он сведущ во многих искусствах, в магии и во всякого рода волшебстве. Он умеет при рождении ребенка так хорошо наблюдать семь планет и движение звезд, что предсказывает все, что приключится с ним в жизни. Властью Бугибуса и Нуарона [7] он открывает самые сокровенные тайны. Он откроет нам, если пожелает, хитрости белокурой Изольды.