Сказки народов Югославии - Голенищев-Кутузов Илья Николаевич (версия книг TXT) 📗
— Раз все женятся, почему бы и мне не жениться? — ответил сын.
— Хорошо. Ну, а невеста есть у тебя на примете? Не вертушка какая-нибудь, а хорошая девушка, чтобы всем нам пришлась по душе и в семью к нам вошла как родная?
— Да, пожалуй, и есть. Приглянулась мне дочка соседа
— Что ж, я знаю ее, — ответил отец. — Красивая девушка. Не ведаю только, какой породы та змейка — водяная или, может, песчаная… Коль не веришь, сынок, что все девицы — змеиной породы, встань, возьми котелок, зачерпни воды из пруда да ко мне принеси.
Вышел из дому парень, взял с собой котелок, зачерпнул воды и принес отцу.
— Опусти руку в воду, сынок, да и вынь, что поймаешь, не глядя, промолвил отец.
Опустил паренек руку в воду и вытащил змейку.
— Видишь, сын, вот тебе и змея. Ты не бойся, она — водяная, не ужалит. А тоже — опасна: змея ведь! Если в горах встретишь змейку, будто пеплом посыпанную, — «пепеляшкой» ее прозывают, — беги без оглядки, не пытайся поймать, как поймал водяную змейку. Помни, сынок: все женщины — змеи, только разной породы. Ты старайся найти водяную, а от песчаной — беги… Распознать их — нелегкое дело: нужно все разузнать — кто отец и кто мать, что за люди дед, бабушка, дядя невесты. Только так и поймешь, какова сама девица.
Но сын пренебрег умными советами и не захотел ничего разузнавать. Полюбил — да и все тут! И верно, хороша была девушка: красивая, статная, высокая, и бела, и румяна! Заупрямился малый: или эту возьмет, или вовсе не станет жениться. Увидал отец, что его непокорный сын не желает слушать разумных советов. Что ж, как захотел паренек, таки сделали. Обручился он с дочкой соседа.
Ну, а как справили свадьбу, отец и отправился в Святую землю. Долго он путешествовал.
Старуха носила тайком по утрам молоко дракону, а его самоцветы продавала за десять лир купцу.
Вот вошла в дом невестка. Заметила мигом, хитрющая, что старуха чуть свет куда-то уходит из дому, и решила разведать (недаром она была змейкой!), кому это носит свекровь по ведру молока каждый день. Очень злило ее, что все деньги в руках у свекрови. Почему бы не быть им в кармане у мужа или даже в руках у нее самой, чтоб она могла шитьсебе вдоволь нарядов! Поднялась однажды она на заре и тихонько пошла за свекровью. Все проведала! А свекровь, возвращаясь домой, как всегда, зашла к золотобиту, продала самоцвет и вернулась с деньгами.
Доглядела все это невестка — да скорее домой. Возвратилась первой, чтоб свекровь не узнала.
Вот легла она вечером с мужем в постель — да и стала пилить его: зачем ты женился, какой же ты мужчина? Ведь хозяин-то в доме — не ты! Твоя матушка деньги приносит да отчета за каждую полушку требует, ты же только по горнице бродишь да руками, как дурень, разводишь. Больно нужен мне этакий муж! Хватит! Довольно! А если желаешь, чтобы яоставалась твоею женою, так изволь меня слушаться. Нынче утром я все пронюхала, все разведала, знаю, куда и зачем твоя матушка ходит. Завтра пойдем вместе, все тебе покажу, и уж как знаешь, добром или лихом, а сделай так, чтоб не мать, а ты сам ходил в лес с молоком да барыш получал у золотобита.
Прожужжала проклятая баба мужу все уши, он и впрямь стал завидовать собственной матери. А наутро пристал к ней: скажи да и скажи, куда носишь ведро с молоком и сколько там платят.
— Да нельзя мне ответить, сынок, — отозвалась мать. — Я отцу поклялась. Если клятву нарушу, тотчас заболею.
— Заболеешь ли, нет ли — не знаю. А добром не расскажешь, так силой заставлю.
— Ах, сынок, не был ты раньше таким недобрым… Откуда же это взялось? Может, кто нашептал тебе что-то дурное?
Долго она говорила так, просила, молила, но сын, подученный злою женой, ничего и слушать не желал. Что ж делать! Пришлось отвести его утром к дракону, показать самоцвет, познакомить с тем купцом, что скупал драгоценные камни. Возвратилась старуха домой и сразу же заболела.
Наутро мать уже не могла нести молоко.
Увидев, что свекровь занедужила, невестка обрадовалась и велела мужу самому отнести молоко дракону. Что ж, пошел он к дракону, поставил ведро у входа в пещеру. Выполз дракон, вылакал молоко и отдал самоцвет. Парень взял камень, да и продал, получил десять лир, принес их жене.
— Вот теперь ты похож на мужчину — не то что прежде! — сказала жена. Раньше ты был бабой, а мужчиной была твоя распроклятая мать.
— Да, жена, хорошо, что теперь я мужчина. Но видишь, как мать расхворалась. Все из-за меня… Вот умрет — и падет на мою душу проклятье.
— Никакого проклятья не будет, — ответила злая жена. — А уж мать твоя хоть бы и сгинула вовсе, я тогда бы вздохнула свободно! Не желай ей здоровья! Пожила на свете, хватит, не все ей ворчать на меня: то я чашку разбила, то молоко пролила, то передник спалила… Учит, учит, будто я дура какая, не умею хозяйничать!
Отравила супруга своими речами зловредная баба, — так распалила, что рад бы в ложке воды утопить свою мать.
Парень долго носил молоко дракону и каждый день получал от него по самоцвету. Увидела алчная бабенка, что денежки все прибывают, ну и взбрело ей в голову (верно, дьявол ее надоумил) — не лучше ль порешить дракона да забрать все самоцветы разом, чем ходить к нему каждое утро за одним-единственным камешком!
Парень долго противился, не хотелось ему убивать дракона: ведь богатство в их дом принесло его милосердие, его самоцветы.
Но зловредная баба знать не знала никакой благодарности за добро — ни к дракону, ни к свекру, ни к бедной свекрови; все тиранила мужа, чтоб исполнил ее волю. Наконец парень согласился.
Сделал он себе шестопер с железной рукоятью, под одеждою спрятал и, как всегда, понес молоко да поставил ведерко у входа в пещеру, чтоб дракон его вылакал. Только выполз дракон да к ведру наклонился, чтоб попить молока, парень выхватил шестопер и ударил дракона по голове.
Голова у дракона была крепкая, как железо. Взмахнул он могучим хвостом — ударил обидчика по ногам! Покачнулся, упал наземь парень, заревел благим матом.
— Га! Убить меня вздумал? — промолвил дракон. — Экая подлость! Кто тебя подучил? Мать, что больная лежит, или, может, жена? Ну, вот тебе кара: обовью я сейчас тебе ноги, затекут они, и будешь ты мучиться до тех пор, пока не затихнет у меня боль в темени, по которому ты ударил.
Обвил дракон парню ноги, потом уполз в свое темное логово. А у парня, покуда он добрался до дома, ноги стали как колоды. Слег он, шевельнуться не может. А проклятая баба, жена его, — при живом-то муже! — другого нашла, а на первого даже глядеть не хотела, мучайся, мол!
Ну, время прошло, — возвратился отец с богомолья. Видит — дело плохо! И жена занедужила, и у сына ноги как колоды. Рассказала ему жена о своей болезни, да и сын о своей беде все поведал.
— Эх, сынок, не сыскал ты змейку водяную, взял ты в жены песчаную змею! — печально промолвил отец.
А наутро встал он пораньше да выбрал ведерко побольше, налил до краев молока и пошел в лес, к дракону. Вот поставил ведро перед входом в пещеру и ждет — не появится льчудище. А дракон не выходит! Начал старик его звать, просит, молит выйти. На третий зов вышел дракон, поздоровался, рассказал, как неблагодарный парень шестопером его по голове ударил и какое несет теперь наказание за свое вероломство.
Выслушал его паломник и стал умолять, чтоб дракон простил его сына: не своим-де умом додумался парень до таких плохих дел, по наущению злодейки жены он и мать возненавидел.
Долго-долго просил паломник. Дракон наконец сжалился и сказал:
— Знаю, друг, что твоя невестка — змея лютая. Коль в живых она будет, весь твой дом пойдет прахом. Одно вам спасенье: сын твой выздоровеет, а она пусть умрет. Ты заставь ее — пусть порежет себе мизинец и пусть капля ее ядовитой крови попадет в рот больному. Яд невестки-змеи переборет мой яд, и сын твой тотчас поправится. Если хочешь, чтоб в дом твой вернулись и мир и покой, сделай так, как тебе говорю. А теперь будь здоров и возьми у меня снова камешек.
