Троил и Крессида - Чосер Джеффри (прочитать книгу TXT) 📗
Уж я ль тебя не почитал, богиня,
Иных богов превыше во сто крат?
О, горе мне! Ужель меня отныне
"Злосчастным принцем" всюду окрестят?
С вершин блаженства угодил я в ад,
Где только и осталось Приамиду,
Что век свою оплакивать Крессиду!
Когда ж от зависти чинишь ты вред,
Ревнуя к счастью бедного Троила, -
Зачем иных мне не послала бед?
Зачем отца иль братьев не лишила
Иль самого меня не умертвила,
Но обрекла ни жить, ни умирать,
А лишь бесславно землю попирать?
О, я бы мог любую снесть обиду,
Когда бы, все на свете отобрав,
Ты мне оставила одну Крессиду, -
Но нет! Таков обычай твой и нрав:
Отнять у нас, для собственных забав,
Того, кто всех дороже; так Судьбою
Обезоружен я и взят без бою.
О, бог Любви, владыка из владык!
Тебе лишь ведомо, какой ценою
Крессидиных я милостей достиг
И что без милой станется со мною.
Не я ль усердным был тебе слугою?
Не сам ли ты союз устроил наш:
Ужель теперь ему распасться дашь?
Отныне всякий день, что мною прожит,
Сколь ни отмерил жизни мне Творец,
Мою лишь скорбь и муку приумножит,
И торопить я стану свой конец,
Как царь Эдип, истерзанный слепец,
Не видя света, отдыха не зная,
Жестокий рок немолчно проклиная!
О мой печальный, изнуренный дух,
В измученной груди устав томиться,
Что медлишь ты, к моим стенаньям глух?
Прочь из гнезда, подстреленная птица!
Пусть рушится злосчастная темница.
За госпожой своей лети вослед,
А здесь тебе приюта больше нет.
О два моих осиротевших ока,
Что взоры уловляли милых глаз!
Нет вам отрады: милая далёко,
А без нее какой мне прок от вас?
На что мне зренье, коли свет погас!
Вам лишь от слез ослепнуть остается
И пересохнуть, точно два колодца.
О жизнь моя! О госпожа благая!
Лишь о тебе скорблю, едва дыша,
Одну тебя зову, изнемогая;
Когда ж умру и верная душа
К тебе на службу полетит, спеша, -
Прими ее и не грусти над телом:
Что проку в сем сосуде опустелом?
О вы, кому неведома печаль,
Влюбленные, чья радость вечно длится!
Дай Бог любви вам прочной, словно сталь,
И пусть Судьба над вами не глумится.
Когда ж моя вам встретится гробница,
То знайте, что и я любил, как вы,
Хоть и недолго счастлив был, увы!
О злобный старец, лживый прорицатель,
Рожденный на погибель мне Калхас!
И что за бес подбил тебя, предатель,
На гнусный этот шаг? В недобрый час
К врагам переметнулся ты от нас!
Верни Зевес тебя обратно в Трою -
Уж то-то б я разделался с тобою!"
И вздох за вздохом, угля горячей,
Из уст его наружу торопились,
Ручьем бежали слезы из очей
И стоны по покоям разносились,
Покуда чувства в нем не притупились
И в забытье не впал он наконец -
И так лежал, недвижный как мертвец.
Меж тем Пандар, на том совете сидя,
Все слышал, и едва не спятил он,
Когда его племяннице Крессиде
Был Антенор плененный предпочтен.
Как только принц ушел, ему вдогон
Тот поспешил, опомнившись насилу;
И вот в покои входит он к Троилу.
Оруженосец, охранявший вход,
Его впустил и двери запер снова,
И ощупью он двинулся вперед,
Приблизясь к ложу принца молодого,
И замер там, не говоря ни слова:
Сквозь слезы вглядывался он во тьму,
Не ведая, что предпринять ему.
В одежде сбившейся, с убитым видом,
Печально руки на груди скрестя,
Стоял он над простертым Приамидом,
Рыдая точно малое дитя.
И впрямь бедняга чуял не шутя,
Что грудь его клинком пронзает жалость
И словно в смертной муке сердце сжалось.
Царевич, ощутив Пандара взгляд,
Размяк, что снег на солнечном припеке;
Тот новым состраданьем был объят
И слез ответных заструил потоки;
И оба тут, не отирая щеки,
В молчанье плакали, пока уста
Им горькая мертвила немота.
Вот наконец Троил привстал на ложе,
Горящим взором поглядел вокруг,
И содрогаясь в непрестанной дрожи,
Сперва издав какой-то хриплый звук,
Он прорыдал: "Все кончено, мой друг!
Крессиду у меня отнимут скоро:
Совет ее сменял на Антенора!"
И побледнев как смерть, в ответ Пандар
Промолвил: "Да, я только что с совета
И слышал все! увы, какой удар!
Я сам бы предпочел не верить в это -
Но нет! похоже, наша песня спета.
Кто мог предвидеть этакий подвох?
И впрямь, Судьба застигла нас врасплох.
Вот, право же, необычайный случай:
Такого не знавал я отродясь!
Но как с судьбой поспоришь неминучей?
Как предусмотришь всякую напасть?
Ведь не Судьба дается нам во власть,
А мы Судьбе! Одно могу сказать я:
Пред ней равны все люди без изъятья.
Но для чего безумствовать, скажи?
Тебе ли убиваться о потере?
Ведь у своей любезной госпожи
Всего успел достичь ты в полной мере.
Вот кабы я в подобной же манере
Сходил с ума - оно б немудрено:
Ведь мне в любви награды не дано!
К тому же, не повывелись на свете
Красавицы: довольно их кругом!
Есть у меня с десяток на примете
Таких, что не уступят ей ни в чем;
Одну иль двух уж точно мы найдем!
Утешься, милый брат: всенепременно
Твоей Крессиде сыщется замена.
Не странно ли источник всех щедрот
Искать в одной особе? Всякой даме
Присущ свой дар: та пляшет, та поет,
Та славится разумными речами,
Та - резвостью, та - добрыми делами,
А эта - миловидностью лица...
Свой прок от всякой дичи для ловца!
Любовные любовью лечат раны -
О том писал, мне помнится, Зевксид.
Действительность меняет наши планы;
Подумай о себе! Иль ты не сыт
Мученьями? Ведь пламя догорит:
Таков закон природы; жар остынет,
И страсть твоя, как все на свете, минет.
Как неизбежно день сменяет ночь,
Так радости, труды или напасти
Любовь помалу вытесняют прочь;
Разлука же с предметом прежней страсти
Сему способствует, и в этой части
Судьбою ты не вовсе обойден:
Известно, с глаз долой - из сердца вон!"
Так рассуждал Пандар. Сказать вернее,
Так языком молол он наобум,
Одно желанье страстное имея:
Отвлечь царевича от мрачных дум.
Однако тот, рассеян и угрюм,
Внимал, что называется, вполуха:
Слух был открыт речам, но сердце глухо.
Все ж наконец он молвил: "Не по мне,
Любезный мой Пандар, твое лекарство.
Забыть Крессиду? Разве Сатане
Пристало лишь подобное коварство!
Коль хочешь облегчить мои мытарства -
Своей рукою жизнь во мне прерви,
Я ж не предам вовек своей любви!
Что б ни случилось, я останусь верен
Моей Крессиде; честью дорожа,
Я преступить обета не намерен.
Душой моей владеет госпожа
По праву! Ей одной принадлежа,
Я был и буду вечным ей слугою:
Покуда жив, я не прельщусь другою.
Ты говоришь, немало есть иных,
Ей равных красотою? Что ж, согласен, -
Но не ищи их среди жен земных!
Меня не убедишь; довольно басен,
Ты видишь, мой Пандар, что труд напрасен.
Твои мне речи - будто острый нож,
Не трать же слов и мук моих не множь!
Как! с легким сердцем отослав Крессиду,
Утешиться с другою в краткий срок?
Себе и ей подобную обиду
Я не нанес бы, даже если б мог.
Столь беззаботно разве лишь игрок
Отбрасывает мяч своей ракеткой!
Ты говоришь со мной, как с малолеткой.
Нет, хуже! Ты как некий доброхот,
Склонясь, толкуешь над чужою раной:
Забудь о боли, мол, - и все пройдет.
Сперва тебе, мой лекарь самозваный,
Меня пришлось бы в камень бездыханный
