Троил и Крессида - Чосер Джеффри (прочитать книгу TXT) 📗
Твои, пока не взял меня Господь.
Нет, я не жалуюсь! Но мудрено ли,
Что стражду я от непрестанной боли?
Когда же, о нежнейшая из жен,
Тебе мое признанье не по нраву, -
То, сам на смерть собою осужден,
Охотно я умру любви во славу:
Ведь жизнь моя принадлежит по праву
Тебе! Излил я сердце пред тобой -
Теперь легко смириться мне с судьбой".
К сей мужественной скорби состраданьем
Кремень и тот проникнуться бы смог!
Пандар давно уж волю дал рыданьям
И повторял, Крессиду тыча в бок:
"Жестокая! Его мучений срок
Ты продлеваешь! Сжалься - иль отказом
Убей на месте нас обоих разом!"
- "Но что должна я сделать? Не пойму,
Чего вы от меня хотите, дядя?"
- "Чего хочу? Чтоб не дала ему
Ты умереть! - воскликнул тот в досаде.
- "Коль так, - вздохнула, на Троила глядя,
Вдовица, - растолкуйте мне, мой друг,
Чем облегчить могу я ваш недуг?"
- "Растолковать? Души моей отрада,
Чистейший светоч! Только об одном
Прошу - иных мне милостей не надо -
Чтоб глаз твоих лучи своим теплом
Меня порой касались! Я ж во всем,
Коль разрешишь, слуга твой буду вечный,
Столь бескорыстный, сколь и безупречный.
Твое лишь одобренье, госпожа,
Наградою мне будет за старанье;
Когда же согрешу, тебе служа,
Иль твой запрет нарушу, - то заране
Готов я смерть принять за ослушанье!
Один закон мне будет - твой приказ:
Располагай же мной во всякий час.
О, буду я - лишь дай на то согласье -
Смиреннейшим, усерднейшим из слуг:
Любой каприз исполнить в одночасье
Почту за честь! На север иль на юг
Помчусь по знаку! Вот как мой недуг
Ты можешь облегчить: что, трудно ль это?
Я все растолковал и жду ответа".
- "Ну, что же ты молчишь! - вскричал Пандар, -
Скажи ему, что ты не соизволишь
Взять от него столь неподобный дар:
Несчастный предлагает ей всего лишь
Себя в рабы! Но нет, не приневолишь
Гордячку... О, зачем я не Зевес!
Я громом бы сразил тебя с небес!"
На то Крессида, не смутясь нимало,
Усмешливый оборотила взгляд
На дядю и, помедлив, отвечала:
"Коль перемены эти не сулят
Бесчестья мне - не вижу я преград
К тому, чтобы принять, из уваженья,
Достойного Троила предложенье.
Коль моего доверья никогда
Он не обманет в приступе гордыни
И честь мою от всякого вреда
Обережет, как берегут святыны, -
Клянусь душой, что с радостью отныне
Ему я буду верный, нежный друг.
Не плачьте, дядюшка! Довольно мук.
Но вас, мой милый принц, должна сначала
Я упредить: хоть ваш и славен род,
В любви не больше царствовать пристало
Вам надо мною, чем наоборот;
Я обходиться с вами наперед
Намерена, как подобает с другом:
Ласкать и распекать вас по заслугам.
Но прежде, рыцарь мой, пускай опять
К вам силы возвратятся, всем на радость.
Я ж постараюсь нежностью воздать
За все мученья ваши, дабы сладость
Пришла на смену горечи, и младость
Воспряла снова!" - и, сказавши так,
Его поцеловала, дружбы в знак.
Пандар немедля рухнул на колени:
"Хвала тебе, великий Купидон,
За то, что не презрел моих молений! -
Воздевши к небу длани, крикнул он, -
О, торжествуй, Венера! Что за звон
Мне чудится? Не сами по себе ли
Колокола на радостях запели?
Но тише! уж наверное, теперь
Прочли письмо Елена с Деифобом
И к нам идут. . Племянница, поверь -
И ты, Троил, с горячкой и ознобом
Когда покончишь, - юным двум особам
Мой дом открыт, и сможете вы там
Наговориться всласть; я знак подам.
Тогда-то мы и поглядим, который
Из вас двоих искуснее в речах
Любовных; о, тогда на разговоры
Вам времени достанет! Да и страх
Пройдет, лишь ты до срока б не зачах!"
- "Когда же срок?" - вздохнул чуть слышным эхом
Троил; но тот лишь разразился смехом.
Здесь воротился в спальню Деифоб
И с ним Елена с жалостью во взоре;
Со стоном руку положил на лоб
Царевич, о своей припомнив хвори;
Пандар же, подозвав Крессиду, вскоре
Сказал: "Пора, племянница! Пойдем.
Благодари хозяев за прием".
Та всех троих с учтивостью отменной
За честь благодарила - и, в ответ
Отдав поклоны, Деифоб с Еленой
Глядели с одобреньем ей вослед;
И сделавшись предметом их бесед,
Ее краса, и ум, и обхожденье -
Все вызвало похвальные сужденья.
Итак, вдова направилась домой.
Троил же, проглядев письмо, над коим
В саду трудились брат его с сестрой,
И выразив признательность обоим,
Вдруг насладиться пожелал покоем:
Его, сказал он, что-то клонит в сон,
От разговоров утомился он.
Страдальца тут облобызав, царица
Отправилась к себе; ушел и брат.
Настал черед Пандару воротиться -
И молнией примчался он назад
И до полнбчи был куда как рад
Больного болтовнёю тешить, лежа
На тюфяке соломенном у ложа.
Когда ж, замкнувши двери и врата,
Все во дворце уж третий сон глядели
И воцарилась тишь и темнота, -
Пандар, к царевичу на край постели
Присевши, разговор завел о деле
И говорил без шуток в этот раз;
Я речь его перескажу для вас.
«Мой добрый господин и брат бесценный! -
Так начал он, - с тех пор, как ты весной,
Любви злочастной мученик смиренный,
Метался в лихорадке затяжной, -
Я сам от горя потерял покой
И не жалел ни силы, ни уменья,
Стремясь твое приблизить исцеленье.
И вот, как видишь, дело до конца
Почти довел я, потрудясь немало.
Сие не для похвального словца
Я говорю; мне хвастать не пристало:
Служа тебе, я с самого начала
Повел, увы, постыдную игру,
Какая самому не по нутру.
Для одного тебя, впервые в жизни,
Я расстарался наподобье тех,
Кто, справедливой предан укоризне,
К мужчинам водит женщин для утех!
Племяннице моей неведом грех;
И я подстроил так, что положилась
Она вполне на честь твою и милость.
Не о своей корысти, видит Бог,
Я пекся, помышлял не о награде -
Лишь о тебе: ты был совсем уж плох
И муку смертную таил во взгляде.
Но брат мой, умоляю, Бога ради,
Будь скромен: имя доброе вдовы
От ненасытной береги молвы!
Крессида строгостью и чистотою
Известна всем; досель ничей упрек
Ей не грозил: она слыла святою!
О горе мне! Ужели я обрек
Бедняжку на позор? и как я мог?
Ей ближайший родич - о Создатель! -
Я обошелся с нею как предатель.
Не я ль толкнул ее на этот путь,
Внушив, что всякую твою причуду
Исполнить не зазорно ей ничуть?
Едва о том прознав, меня повсюду
Ославят за коварство, как Иуду,
Несчастную навеки погубя!
Не много проку в том и для тебя.
Вот потому-то я в такой опаске
И не решусь на следующий шаг,
Не остерегши прежде от огласки
Тебя, доколь ты сам себе не враг.
Нас может погубить любой пустяк!
Прости, что повторяюсь я, но тайна
Важна в подобном деле чрезвычайно.
И впрямь немалый происходит вред
От болтовни иль хвастовства пустого:
Из книг мы знаем, сколько тяжких бед
Влечет беспечно брошенное слово;
И мудрые предания былого
Нас учат, и присловья прежних дней:
"Уменье промолчать - всего важней!"
Когда бы время я имел в достатке -
Хоть сто историй вспомнил бы подряд
Про хвастунов, чьи скверные повадки
Губительны для дам! Но, милый брат,
Ты знаешь сам, что люди говорят
О болтунах: пусть болтовня их даже
Правдива - всё порока нету гаже!
