Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ. - Цао Сюэцинь (е книги txt) 📗
— Опять строите против меня козни, — вскричала тетушка Сюэ. — Да разве могу я назвать какую-нибудь арию?
— Если все станут отказываться, будет скучно, — возразила матушка Цзя, — лучше скажите что-нибудь! Ведь рядом с вами сижу я, и, если не процитирую строку из стихотворения, мне с вами вместе придется пить.
— Хорошо, — согласилась тетушка Сюэ и произнесла: — «Приблизилась старость — в цветущие заросли скроюсь».
— «Может быть, скажут: минуту урвав, я молодым подражаю», — ответила матушка Цзя, кивнув головой.
Затем поднос с костями перешел к Ли Вэнь. Она бросила кости: выпали две четверки и две двойки.
— Этому числу очков тоже соответствует известная ария, — объявила Юаньян. — И называется она «Лю и Юань уходят к вершинам Тяньтай» [72].
— «В источнике Персиков оба они оказались», — тотчас же произнесла Ли Вэнь.
— «К источнику Персиков кто доберется, укрыться сумеет от Цинь» [73], — проговорила сидевшая рядом с ней Ли Вань.
Все отпили по глотку вина. Затем поднос с костями поставили перед матушкой Цзя. Она бросила кости — выпали две двойки и две тройки.
— Мне пить? — спросила она.
— Нет, число очков соответствует известной арии «Речная ласточка ведет за собою птенцов», — заметила Юаньян. — Все должны выпить по кубку вина.
— А птенцы-то многие улетели, — заметила Фэнцзе. Все уставились на нее, и она тотчас умолкла.
— Что бы мне такое сказать? — задумалась матушка Цзя. — Ну, ладно! «Дед ведет за собою внука».
— «Беспечно смотрю, как ребенок играет, как ловит он ивовый пух», — тотчас добавила сидящая рядом с нею Ли Ци.
Все выразили одобрение.
Баоюю не терпелось принять участие в игре, однако его очередь не наступила. Но только он погрузился в задумчивость, как поднос оказался перед ним. Он бросил кости, выпали одна двойка, две тройки и единица.
— Что бы это могло значить? — спросил он.
— Что ты сел в лужу! — засмеялась Юаньян. — Придется тебе выпить кубок, а потом снова бросать!
Баоюй выпил и бросил кости. Теперь выпали две тройки и две четверки.
— Этому соответствует ария «Чжан Чан [74] подкрашивает брови», — произнесла Юаньян.
Баоюй понял, что над ним шутят. Лицо Баочай залилось краской, а Фэнцзе, не сообразив, в чем дело, сказала:
— Что ж, второй братец, говори скорее, не задерживай следующего!
Но Баоюй не смог ничего сказать и произнес лишь:
— Штрафуйте меня!
Поднос передали Ли Вань, и та бросила кости.
— Этому числу очков соответствует ария «Двенадцать шпилек золотых», — объявила Юаньян.
Баоюй придвинулся к Ли Вань и, увидев на костях расположенные парами красные и зеленые точки, воскликнул:
— Как красиво!
Тут он вспомнил свой сон о «двенадцати шпильках», отодвинулся от Ли Вань и погрузился в задумчивость.
«Мне говорили, — размышлял он, — что все „двенадцать шпилек“ из Цзиньлина, — почему же у нас дома их осталось так мало?»
Он обвел взглядом сидящих за столом. Сянъюнь и Баочай были здесь, не хватало только Дайюй. Сердце Баоюя сжалось от боли, он с трудом сдержал слезы, и, не желая выказывать слабости, заявил, что ему жарко, сбросил халат, и, положив на свое место бирку [75], вышел из-за стола.
Сянъюнь первая заметила, что Баоюй расстроен, но подумала, что это он из-за того, может быть, что неудачно метнул кости или же сама игра показалась ему неинтересной, и потому он решил уйти.
— Я тоже ничего не могу сказать, — заявила Ли Вань. — К тому же за столом кое-кого нет, так что лучше оштрафуйте меня!
— Раз всем скучно, — сказала матушка Цзя, — не будем больше играть. Пусть только Юаньян метнет кости, посмотрим, что ей выпадет!
Девочка-служанка поставила перед Юаньян поднос. Юаньян взяла кости, метнула. Три кости сразу же легли, показав две двойки и одну пятерку, а четвертая — все еще вертелась на подносе.
— Только бы не пятерка! — вскричала Юаньян.
Но в это мгновение кость остановилась, обращенная пятеркой кверху.
— Плохо дело! — воскликнула Юаньян. — Проиграла!
— Разве этому числу очков не соответствует никакая ария? — спросила матушка Цзя.
— Соответствует, только назвать ее я не могу, — ответила Юаньян.
— Тогда скажи, как называются комбинации выпавших очков, — попросила матушка Цзя, — а я попробую назвать арию.
— «Волны уносят плывущую ряску», — произнесла Юаньян.
— Ну, это проще простого! — воскликнула матушка Цзя, — На это надо ответить: «Под лилии корни скрываются осенью рыбы».
Сянъюнь, сидевшая рядом с Юаньян, подхватила:
— «О ряске седой я стихи напеваю в осенние дни под Чуцзяном».
— Фраза вполне подходящая, — отозвались все.
— На этом кончаем игру! Выпьем еще по два кубка, а потом за еду примемся! — сказала матушка Цзя и, заметив, что Баоюй так и не вернулся, спросила: — Куда ушел Баоюй?
— Он переодевается, — ответила Юаньян.
— Кто с ним пошел?
— Я велела Сижэнь его проводить, — почтительно доложила Инъэр, приближаясь к матушке Цзя.
Матушка Цзя и госпожа Ван успокоились. Однако через некоторое время госпожа Ван послала служанок за сыном. Одна из девочек-служанок, войдя в дом, где жил Баоюй, увидела, что Уэр зажигает свечи, и спросила:
— Где второй господин Баоюй?
— Он пьет вино у старой госпожи, — ответила Уэр.
— А я как раз оттуда, — проговорила девочка. — Меня за ним послала госпожа Ван. Будь он там, мне не велели бы его искать!
— Ничего не знаю, — сказала Уэр, — ищи в другом месте! — Девочка вышла и, повстречав Цювэнь, спросила:
— Ты не видела второго господина Баоюя?
— Сама его ищу, — ответила Цювэнь. — Госпожи его ждут, стол накрыт, куда он мог деваться? Пойди к старой госпоже и скажи, что он выпил лишнего, почувствовал себя плохо и решил полежать. Передай, что он скоро придет и просит бабушку и мать есть без него!
Слова Уэр девочка-служанка передала Чжэньчжу, а та в свою очередь — матушке Цзя.
— Собственно говоря, он вообще ест немного, — заметила матушка Цзя. — Раз не хочет, пусть отдыхает. Скажите ему, что может больше не приходить, — жена его здесь, и ладно!
— Слышала, что сказала старая госпожа? — спросила Чжэньчжу девочку-служанку.
Та поддакнула, но поскольку не знала, где Баоюй, повертевшись во дворе, снова вошла в дом и сказала:
— Господину все передали, как было велено.
Покончив с едой, гости уселись где кому вздумается. О том, какие велись разговоры, мы рассказывать не будем.
А сейчас вернемся к Баоюю. Когда, опечаленный, он выходил из дома матушки Цзя, его догнала Сижэнь и спросила, что случилось.
— Ничего особенного, просто на душе как-то тревожно, — ответил Баоюй. — Пока все пьют и веселятся, давай пойдем туда, где живет супруга Цзя Чжэня, и погуляем немного!
— К кому же мы пойдем? — удивилась Сижэнь. — Ведь супруга господина Цзя Чжэня здесь.
— Мне никто не нужен, — ответил Баоюй. — Просто пройдемся, посмотрим дом, где она живет.
Когда они подходили к дому госпожи Ю, Баоюй заметил, что калитка, ведущая в сад, приоткрыта. В дом Баоюй не стал заходить, а направился к калитке, где увидел двух женщин-привратниц.
— Разве эта калитка не закрыта? — приблизившись к женщинам, спросил Баоюй.
— Закрыта, — отвечала одна из женщин. — Открыли только сегодня, велено приготовить фруктов для старой госпожи. Вот мы и ждем, пока их соберут. А потом запрем.
Баоюй хотел пройти в сад, но Сижэнь его удержала:
— В саду завелась нечистая сила, никто туда не ходит, боятся.
— А я не боюсь! — заявил Баоюй, выпитое вино придало ему смелости.
Тут подошли другие женщины.
— С тех пор как даосы изгнали нечистую силу, в саду спокойно, мы ходим туда даже в одиночку, рвем цветы, собираем фрукты. Можем проводить второго господина, если он хочет. Ведь нас много, так что бояться нечего!
