Повесть о доме Тайра - Монах Юкинага (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗

2. Натора

В десятый день восьмой луны того же 2-го Дзюэй дворце государя-инока состоялась раздача званий. Кисо стал Левым конюшим и получил в дар край Этиго, а курандо Юкииэ — край Бинго. Сверх того, указом государя Го-Сиракавы приказано было впредь именовать Ёсинаку из Кисо полководцем Восходящее Солнце. Но край Этиго пришелся Кисо не по душе, и тогда ему пожаловали взамен край Иё. А Юкииэ не понравилась земля Бинго, и ему отдали землю Бидзэн. Кроме них, еще десять родичей Минамото удостоились разных придворных званий.

А в шестнадцатый день той же луны более десяти членов семейства Тайра лишили всех должностей и чинов и вычеркнули их имена из списков придворных. Только для троих сделали исключение — для дайнагона Токитады, его сына Токидзанэ, вельможи Танго, и для Главного казначея Нобумото, вельможи Сануки, ибо с дайнагоном Токитадой государь-инок состоял в переписке, то и дело посылая ему письма с требованием возвратить в столицу императора Антоку и священные императорские регалии.

В семнадцатый день той же луны Тайра прибыли на остров Девяти Земель Кюсю в Дадзайфу, что в краю Тикудзэн, в уезде

Микаса. Самурай Таканао Кикути сопровождал их от самой столицы, но теперь, притворившись, будто едет вперед, чтобы открыть для проезда Тайра заставу Оцуяму, перебрался в край Хюгу, затворился в своей усадьбе и, сколько Тайра ни призывали его обратно, не подумал явиться к ним, так что из всех воинов острова Кюсю при Тайра остался только Танэнао Окура из Ивато. Самураи Кюсю и двух прилегающих островов — Цусимы и Ики — обещали Тайра сразу же прибыть к ним на подмогу, однако на деле никто из них не сдержал данного слова.

Тайра совершили паломничество в храм Радости и Спокойствия, Анракудзи [528], все вместе слагали там стихи танка, сплетая их в стихотворные цепочки рэнга [529], и преподнесли стихи к алтарю бога.

Князь Сигэхира сложил:

Услышав эти стихи, все невольно пролили слезы.

В двенадцатый день той же луны, по манифесту государя-инока, во дворце Отдохновения, Канъин, состоялась церемония восшествия на престол Четвертого принца. Должность канцлера осталась по-прежнему за вельможей Мотомити. Когда закончилось назначение главного и всех остальных курандо, присутствующие удалились. Кормилица Третьего принца горевала и плакала с досады, да поздно. Хотя и сказано, что не светят в небе два солнца, а в стране не бывает двух государей [530], теперь, из-за неправедных деяний Тайра, появилось два императора — один в столице, другой — на окраине, в захолустье.

Давным-давно, в старые времена, во 2-м году Тэнъан в двадцать третий день восьмой луны скончался император Монтоку. У него осталось много сыновей-принцев. Все они давно мечтали воссесть на троне и давно уже втайне возносили о том молитвы. Старшего сына звали принц Корэтака, было у него еще и другое имя — принц Охара. Обширным умом своим он был достоин императорского престола, ибо, как сказал поэт:

Второй принц, Корэхито, был рожден государыней Сомэдоно, дочерью князя Ёсифусы Фудзивары, в ту пору канцлера. Все вельможи семейства Фудзивара лелеяли этого принца и служили ему опорой, так что он тоже мог считаться достойным воссесть на троне. Первый принц заслуживал престола своей ученостью, зато у второго было много одаренных умом вассалов, способных мудро управлять государственными делами. И тот и другой никак не заслуживали отказа в своих стремлениях; царедворцы пребывали в растерянности, не зная, кому отдать предпочтение. Первый принц, Корэтака, поручил молиться за него преподобному Синдзэю, настоятелю Восточного храма, Тодзи, ученику святого вероучителя Кобо. За второго принца, Корэхито, молитвы возносил преподобный Эре со Святой горы Хиэй, давнишний духовный наставник его деда, вельможи Ёсифусы. «Оба монаха известны святостью, оба ничуть не уступают друг другу в высоком духовном сане... Да, нелегко будет решить дело!» — шептались люди.

После кончины микадо вельможи собрались на совет. «Люди осудят нас, если мы назначим нового государя по собственному нашему разумению, — решили они. — Скажут, будто мы руководствовались корыстью или судили слишком пристрастно. Надо устроить состязание в верховой езде и борьбе сумо, и пусть все решит исход состязания!»

Во второй день девятой луны того же года оба принца проследовали на конское ристалище Укон. Толпами собрались вельможи и царедворцы в пышных нарядах. Как звезды, сверкали украшенные драгоценными камнями удила рядами стоявших коней — великолепное, небывалое зрелище! Все придворные замирали в тревоге, от волнения сжимая руки, — каждый держал сторону того или другого принца. Священнослужители, возносившие моленья каждый за своего принца, не уступали друг другу в рвении! Синдзэй установил свой алтарь в Восточном храме, Эре читал молитвы во дворце, в молитвенном зале Сингон. Внезапно объявили, что Эре умер. На самом же деле Эре сам пустил этот слух в расчете на то, что, услыхав о его смерти, Синдзэй ослабит рвение. Напрасное упование! Синдзэй продолжал молиться еще более усердно!

Начались скачки. Было десять заездов. В первых четырех победили сторонники принца Корэтаки, в остальных шести — всадники принца Корэхито. Затем последовало состязание в борьбе.

Со стороны принца Корэтаки вышел храбрый Натора, богатырь, обладавший силой шестидесяти человек, стражник Правой дворцовой стражи. Вызов его принял сторонник принца Корэхито, младший военачальник Ёсио. Казалось, Натора одолеет его одной рукой, ибо Ёсио был очень мал ростом. Однако ёсио заявил, что ему было во сне вещание свыше, и потому он решил бороться.

Вот сошлись Натора и ёсио, крепко-накрепко сцепились руками и снова разошлись в стороны. Но вскоре Натора обхватил Ёсио, поднял на воздух и отбросил прочь от себя на добрых два дзё. Однако Ёсио не упал, а сразу встал на ноги. Одним махом подскочив к Наторе, он с криком схватил его, пытаясь свалить. В тот же миг Натора с криком обхватил Ёсио, тоже стараясь повалить его наземь. Казалось, борцы не уступают друг другу. Но Натора был велик ростом, всем телом навалился он на Ёсио, стараясь подмять его под себя. Казалось, Ёсио не избежать поражения. Видя это, госпожа Сомэдоно, мать принца Корэхито, непрерывно слала гонцов к преподобному Эре.

Один за другим, как зубья частого гребня, представали гонцы пред монахом, говоря: «Что делать?! Похоже на то, что наша сторона проиграет!» Тогда преподобный Эре, взывавший к божеству Дайитоку [532], воскликнув: «Это прискорбно!» — схватил свой ритуальный остроконечный жезл, одним ударом сам разбил себе голову, смешал мозг со щепой драгоценного древа и возжег священный костер. Столбом поднялись клубы черного дыма, Эре стал перебирать четки, и Ёсио победил!

Сказывают, что с тех самых пор монахи Святой горы, чуть что, с гордостью говорят: «Наш Эре пробил себе голову — так ревностно он молился... Благодаря ему на императорский трон вступил младший из братьев! А наш блаженный праведник Сонъи мечом своей мудрости успокоил гневный дух опального Сугавары!»

Так, один-единственный раз, наследование престола решилось силой буддийской веры; во всех же остальных случаях вступление на трон — и говорить нечего! — всегда вершится только по воле великой богини Аматэрасу!