Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ. - Цао Сюэцинь (е книги txt) 📗
— Как же, помню! — воскликнул Цзя Жун. — Еще я слышал, как Бэймин рассказывал, будто Цинвэнь после смерти стала духом-хранителем лотосов, растущих в саду, а когда умирала барышня Линь Дайюй, откуда-то доносилась музыка. Дайюй наверняка стала духом-покровителем цветов. Плохо дело, если в нашем саду завелось столько привидений! Прежде, когда там было много людей и преобладала сила «света», они не могли причинить вреда; но сейчас сад обезлюдел, и, видимо, матушка, проходя по саду, растоптала какой-нибудь цветок, чем вызвала недовольство его духа-хранителя, или же повстречалась с нечистой силой. Предсказание, надобно сказать, точное.
— А не говорил гадатель, грозит нам какая-нибудь опасность? — спросил Цзя Чжэнь.
— Судя по его словам, матушка должна выздороветь в день, обозначаемый циклическим знаком «сюй», — ответил Цзя Жун. — Но он предупредил, что выздоровление может наступить и на два дня раньше, и на два дня позже.
— А что за причина? — спросил Цзя Чжэнь.
— Думаю, никакой, но абсолютно точное определение срока обычно вызывает недоверие, и гадатель решил сказать приблизительно.
На этом разговор прервался, так как из внутренней комнаты послышался голос:
— Госпожа рвется в сад, служанки не могут с ней справиться.
Цзя Чжэнь и Цзя Жун бросились во внутреннюю комнату, чтобы успокоить госпожу Ю, но та металась в бреду и кричала:
— Та, что в красном, зовет меня! Та, что в зеленом, — прогоняет!
Было и смешно и страшно слушать эти вопли.
Цзя Чжэнь приказал служанкам купить жертвенных денег и сжечь в саду. Ночью госпожа Ю пропотела, и ей стало полегче. Когда же наступил день под циклическим знаком «сюй», она почувствовала себя почти здоровой.
Молва о случившемся быстро распространилась: она передавалась из уст в уста, и в конце концов не только во дворцах Нинго и Жунго, но и далеко за их пределами узнали, что в саду Роскошных зрелищ появилась нечистая сила. Напуганные слухами, люди, которые присматривали за садом, перестали ухаживать за цветами и деревьями, поливать их и собирать плоды. Боялись выходить вечером в сад, и теперь в нем хозяйничали одичавшие звери и птицы. Даже днем люди боялись появляться в саду в одиночку, ходили группами, да еще с оружием.
Спустя некоторое время заболел Цзя Чжэнь. Он не приглашал врачей, но когда ему становилось легче, сжигал в саду жертвенные бумажные деньги и давал обеты; если же состояние ухудшалось, молился звездам и кланялся Ковшу.
Поправился Цзя Чжэнь — заболел Цзя Жун.
Целых несколько месяцев обитатели дворцов жили в страхе и тревоге; распространилась молва, будто все травы и деревья в саду — оборотни.
Доходы от сада больше не поступали, и жалованье слугам пришлось выплачивать из общей казны, а это в еще большей мере подрывало и без того пошатнувшееся благосостояние владельцев дворца Жунго. Присматривавшие за садом уже не мечтали ни о каких выгодах, единственным их желанием было поскорее оттуда уйти. Они сами распускали слухи о страшных оборотнях, чтобы оправдать свой уход. Ворота сада были накрепко заперты. В величественных башнях и высоких покоях, в украшенных рубинами павильонах и на отделанных яшмой террасах поселились птицы и животные.
А сейчас расскажем о двоюродном брате Цинвэнь, которого звали У Гуй. Он жил прямо у входа в сад Роскошных зрелищ.
После смерти Цинвэнь жена У Гуя, прослышав о том, что девушка стала духом-покровителем цветов, по вечерам не отваживалась выходить из дому.
Однажды У Гуй отправился за покупками и долго не возвращался. Жена в это время болела. Пока мужа не было дома, женщина по ошибке приняла не то лекарство, и, придя домой, У Гуй нашел ее мертвой. Соседи недолюбливали жену У Гуя за распущенность и стали говорить, что это оборотень утащил ее душу.
Слухи достигли ушей матушки Цзя и очень ее взволновали. Она велела еще нескольким служанкам поселиться в доме у Баоюя, а слугам приказала по ночам ходить дозором по дворцу и отбивать стражи. Одни рассказывали Баоюю, будто видели краснолицего оборотня, другие уверяли, что им повстречалась красавица девушка, и юноша, слушая их, дрожал от страха.
К счастью, Баочай была не из робких и пригрозила поколотить служанок, если будут болтать всякий вздор. Разговоры прекратились, но обитателям дворца по-прежнему мерещились духи. Число сторожей было увеличено, а следовательно, возросли расходы.
Один лишь Цзя Шэ ничему не верил.
— Такой прекрасный сад! Откуда там взяться духам? — говорил он.
И однажды в ясный солнечный день отправился туда в сопровождении нескольких вооруженных слуг. Его пытались отговорить от опасной затеи, но он и слушать не хотел.
Запущенный и мрачный, сад производил гнетущее впечатление. Но Цзя Шэ упорно шел вперед, и слуги, дрожа от страха, следовали за ним. Больше всех трусил один, совсем юный. Его била дрожь. Вдруг он услышал шорох в кустах, оглянулся, заметил что-то пестрое и яркое и, вопя от ужаса, повалился на землю.
Когда же Цзя Шэ осведомился, в чем дело, слуга рассказал:
— Я только что видел оборотня с желтым лицом и красной бородой, в зеленой одежде, он побежал в грот за рощицей!
— Кто еще видел? — спросил Цзя Шэ, сам струсив порядком.
Нашлись слуги, не желавшие, как говорится, плыть против течения.
— Мы видели! — воскликнули они в один голос — Только не осмелились вас тревожить.
Цзя Шэ не решился идти дальше. На обратном пути он строго-настрого наказал слугам ничего не рассказывать домашним, если будут спрашивать. Сам поверил в то, что в саду водится нечистая сила, и, чтобы избавиться от нее, решил пригласить даосов, состоявших на государственной службе.
Слуги же, видя, как Цзя Шэ струсил, вопреки его приказу молчать, принялись рассказывать всякие небылицы, так что те, кто их слушал, лишь диву давались.
Цзя Шэ между тем пригласил даосов для изгнания из сада нечистой силы. И в счастливый для совершения церемонии день в зале Свидания с родными был воздвигнут алтарь. На возвышении поставили статуи владык трех высших миров, рядом с ними — изображения двадцати восьми небесных созвездий и четырех великих полководцев — Ма, Чжао, Вэня и Чжоу, а пониже развесили портреты тридцати шести небесных полководцев. По обе стороны стояли даосские ритуальные сосуды и курильницы с благовониями, над алтарем высились знамена и знаки пяти стран света.
Сорок девять монахов из даосского ведомства весь день совершали церемонию очищения алтаря. После чего три старших даоса-наставника воскурили благовония и ударили в барабаны. Даосские наставники в шапках с изображением семи звезд, облаченные в одеяния девяти небесных духов и восьми гадательных триграмм, обутые в туфли, в каких бессмертные возносились к облакам, держа в руках таблички из слоновой кости, совершили поклоны и вознесли молитвы божествам. До самого вечера длилось чтение «Канона познания первоначальной истины», дабы оградить людей от несчастий, изгнать наваждения и привлечь в дом счастье, а напоследок вывесили обращение к духам, на котором крупными иероглифами было написано:
«Просим великих владык Тай-и, Хунь-юаня и Шан-цина [69], творящих чудеса, наставляющих и поучающих, повелеть духам подвластных им миров снизойти к нашему алтарю и выслушать обращенную к ним смиренную просьбу».
Все обитатели дворцов собрались в саду, поглядеть на торжественную церемонию, и с восхищением говорили:
— Поистине неодолима магическая сила! Оборотням не устоять против таких духов и полководцев!
Все сгрудились перед алтарем, когда даосские послушники подняли флаги и расставили их соответственно пяти сторонам света, ожидая, пока наставники произнесут заклинанье. Три даосских наставника — один из которых держал в руках драгоценный меч и сосуд с наговорной водой, другой — черный флаг с изображением семи звезд, а третий — плеть с рукояткой из персикового дерева [70], — встали перед алтарем. На алтарь водрузили ритуальный даосский сосуд, в котором лежали три пластинки с написанными на них повелениями духам; наставники прочитали повеления, и знамена раздвинулись. Тогда наставники спустились с возвышения и приказали людям из дворца Жунго провести их по всем башням, покоям, залам, беседкам, домам и террасам, павильонам и дворцам, по склонам горок и берегам ручьев, и всюду они кропили наговорной водой и чертили знаки мечом. Затем даосы снова собрались У алтаря. Старший даосский наставник несколько раз взмахнул плетью, разрезая воздух.
