Буколики. Георгики. Энеида - Вергилий Марон Публий (полная версия книги TXT) 📗

Хоть и неведомым был рожден отцом. И сегодня

Так он сказал, громоздя обвиненья тяжкие в гневе:

"То, что советуешь ты, очевидно всем, и не нужны

Наши речи, о царь. Что сулит народу Фортуна, —

345 Спору нет, – понимает любой, да сказать не решится,

Если не даст говорить свободно и спесь не умерит

Тот, чье водительство нам, и кичливый нрав, и жестокость —

Все я скажу, хоть мне он мечом угрожает смертельным! —

Столько потерь принесли, по чьей вине закатилась

350 Многих знатных звезда и город в скорбь погрузился.

Он же, хоть небу грозит, лишь на бегство надеется в битвах.

К щедрым дарам, которые ты отправить дарданцам,

Царь наш добрый, хотел, однако прибавь порученье,

С тем чтобы волю твою насилье ничье не сломило:

355 Тевкрам вели передать, что дочь благородному зятю

Ты как отец отдаешь и навечно мир заключаешь.

Если же страх перед Турном сковал нам сердце и разум,

Будем его самого молить о милости слезно:

Пусть соизволит вернуть права царю и отчизне.

360 Ради чего бросаешь ты в бой на верную гибель

Стольких латинян, о Турн, наших бедствий исток и причина?

Нет спасенья в войне; у тебя мы требуем мира,

Мира залог уступи единственный и нерушимый!

Мнишь меня ты врагом, и без спора я в этом признаюсь, —

365 Первым, однако, к тебе прихожу с мольбой о пощаде:

Гордый свой дух усмири и уйди, побежденный. Довольно

Видели мы похорон и просторных полей разорили.

Если же слава влечет, и в груди великую силу

Чувствуешь ты, и невеста тебе и царство желанны,

370 Будь смелей и грудью ступай навстречу Энею.

Нет, для того, чтоб тебе царевна в жены досталась,

Мы, ничтожный народ, неоплаканный, непогребенный,

Гибнуть должны на полях. Но коль есть в тебе сила и в сердце

Предков отвага жива, то врагу, что тебя вызывает,

375 Сам в лицо погляди".

Эти упреки зажгли неистовой яростью Турна,

С тяжким стоном слова из груди у него излетели:

"Дранк, я знаю, всегда тороват ты на речи бываешь

В час, когда руки нужны для войны. Ты в собранье старейшин

380 Первым спешишь, но чертог наполнять словами не время,

Хоть разглагольствуешь ты, не зная меры, покуда

На стену враг не взошел и рвы не наполнились кровью.

Что же, речами бряцай, как привык ты, и в трусости Турна,

Дранк, обвиняй: ты ведь сам истребил огромные толпы

385 Тевкров своею рукой, и по всей равнине трофеи

Ты водрузил. Между тем испытать нам нетрудно, что может

Доблесть живая свершить; далеко искать не придется

Нам врагов: отовсюду они к стенам подступают.

Вместе навстречу пойдем! Почему же ты медлишь? Иль знаться

390 С Марсом лишь твой болтливый язык и резвые ноги

Будут всегда?

Я побежден? Неужели меня назовет побежденным

Тот, кто увидит, как Тибр берега наводнил, переполнен

Кровью троянских бойцов, как Эвандра дом погубил я,

395 Корень его истребив, как совлек с аркадцев доспехи?

Нет, разбитым меня не видали ни Битий, ни Пандар

В день, когда сотни мужей я отправил в Орк, победитель,

Запертый в стенах врага и от вас отрезанный валом.

«Нет спасенья в войне». Для вождя дарданцев, безумный,

400 И для себя береги прорицанья свои! Продолжай же,

Страхом смущая сердца, восхвалять побежденного дважды

Племени мощь и втаптывать в грязь оружье латинян.

Ныне дрожат, мол, вожди мирмидонцев пред силой фригийской,

Ныне испуган Тидид и Ахилл трепещет ларисский,

405 От Адриатики вспять текут и Авфида [943] струи.

Дранк притворился хитро, что моей опасается мести,

Страхом своим клевету отягчая преступно. Не бойся!

Низкую душу твою я своей рукой не исторгну,

Пусть остается с тобой и в твоей груди обитает.

410 Ныне к твоим я, отец, перейду высоким сужденьям.

Если ты все потерял на оружье наши надежды,

Если покинуты мы, если враг, потеснив нас однажды,

Силы наши сломил и Фортуна не может вернуться, —

Будем мира просить, простирая праздные руки.

415 Но когда бы хоть след в нас остался доблести прежней!

Всех счастливей в трудах, всех выше духом отважным

Тот для меня, кто смерть предпочтет такому исходу

И, чтоб не видеть его, будет землю грызть, умирая.

Есть еще силы у нас, и немало воинов цело,

420 Есть в Италийской земле города, что помочь нам готовы,

Славу и тевкры в бою обильной кровью купили,

Много потерь и у них, одинаково буря косила

Обе рати. Так что ж мы бежим от порога с позором?

Что от страха дрожим до того, как трубы пропели?

425 Многое времени труд изменяет, многое может

День исправить один, и Фортуны нрав переменчив:

То посмеется она, то дела наши снова упрочит.

Помощи пусть из Арп не пришлет нам царь этолийцев, —

С нами будет Мессап, и счастливый Толумний, и с нами

430 Многих народов вожди. Не минует великая слава

Лация лучших бойцов и воителей с пашен Лаврентских.

С нами Камилла, чей род средь вольсков издавна чтится,

Конных бойцов она привела, блистающих медью.

Если же тевкры на бой одного меня вызывают,

435 Если один только Турн – помеха общему благу,

Если угодно вам, – что ж! Я не столь ненавистен Победе,

Чтоб не решиться на все во имя великой надежды.

Смело пойду на врага, пусть вторым он будет Ахиллом,

Пусть облечется в доспех, что рукою скован Вулкана;

440 Душу его посвящаю я вам и тестю Латину,

Ибо доблестью Турн никому не уступит из предков.

Только меня вызывает Эней. Но о том и молю я!

Лишь бы Дранк не погиб искупительной жертвой, коль боги

В гневе на нас, иль меня не лишил победы и славы!"

445 Так меж собой препирались враги о неясном и темном

Будущем; тою порой покидали свой лагерь троянцы.

Вдруг пронеслась по дворцу, приводя в смятение толпы,

Весть и в единый миг наполнила ужасом город:

Сомкнутым строем идут от берега тибрского тевкры,

450 Следом тирренская рать по всей растянулась равнине.

Тотчас народ взволновался душой, и сердца встрепенулись,

Ярость в груди поднялась, разбужена острым стрекалом,

Руки рванулись к мечам, молодежь призывает к оружью,

Скорбные плачут отцы и ропщут тихо. Вскипают

455 Шумные споры везде и взлетают крики до неба.

Гомон такой же стоит, когда птиц перелетная стая

В роще опустится; так на обильной рыбой Падузе [944]

Хриплый крик лебедей раздается по заводям звонким.

"Граждане! – рутул кричит, улучив мгновенье, – ну что же!

460 Долгий держите совет и в бездействии мир восхваляйте, —

Враг между тем уже вторгся в страну!" С такими словами

Быстро он бросился прочь и дворец высокий покинул.

"Ты, Волуз, прикажи снаряжаться манипулам [945] вольсков,

Ты же и рутулов рать поведешь. Вы конницу в поле,

465 Кор, Камилл и Мессап, разверните строем широким.

Вы – на башни скорей, стерегите подступы к стенам,

Вы же, куда прикажу, за мною следуйте в битву".

Тотчас на стены бойцы со всего сбежались Лаврента.

Новой бедой удручен, Латин покидает собранье;

470 Замысел свой отложить надолго приходится старцу.

Вновь он винит себя в том, что по доброй воле не принял

В город и зятем своим не назвал дарданца Энея.

Перед воротами рвы горожане копают и носят

Камни и колья. И вот, кровавый бой возвещая,