Петербург Достоевского. Исторический путеводитель - Лурье Лев Яковлевич (книга бесплатный формат .TXT, .FB2) 📗
Этот храм в XVIII веке трижды перестраивали: каждый следующий император находил, что проект не соответствует задаче главного православного собора в столице, основанной Петром, и воздвигаемого в его память. Наконец за дело взялся француз Огюст Монферран. В самом решении поручить строительство православного собора никому не известному юному католику, к тому же не архитектору, а рисовальщику, было что-то типично петербургское. Это знаменовало полное господство космополитической, западнической идеи над национальной традицией.
Необычайные размеры храма символизируют мощь Российской империи, ее могущество. Собор высотой 101,5 метра, вмещающий 12 тысяч человек (площадь пола – 3250 квадратных метров) завершен огромным куполом (наружный диаметр – 26 метров). Общий вес сооружения – 300 тысяч тонн. Для того чтобы оно не ушло в болотистый петербургский грунт, в землю вколотили 10 762 просмоленные сосновые сваи. 112 колонн, вырубленных из гранитных скал в Финляндии, доставили на строительную площадку для окончательной доделки на специальных барках. От пристани на Неве к собору для транспортировки колонн проложили железную дорогу. Возводили собор несколько десятков тысяч крепостных крестьян, живших в бараках, сколоченных рядом со стройкой.
Собор вообще не похож на православный храм. В его убранстве множество горельефов и скульптур (жанр в допетровской церковной архитектуре неупотребимый). Иконы и фрески, характерные для православных церквей, заменили мозаика, скульптура, витражи (витраж в алтаре с изображением Христа – работа Г. М. фон Хесса и М. Э. Айнмиллера).
При всей монументальности, собор непропорционален – купол чрезмерно велик и как бы придавливает и основной массив храма, и четыре небольшие звонницы по его углам; претендуя на пятиглавие московских церквей, он скорее напоминает собор Святого Павла в Лондоне.
И тем не менее неуклюжий, странный его силуэт вписался в архитектурную панораму города и стал, наряду со шпилями Петропавловского собора и Адмиралтейства, одной из трех высотных доминант столицы. «Темная, огромная масса Исакия, неясно отделявшаяся от мрачного колорита неба» присутствует и в романах Достоевского.
С колоннады собора перед нами предстает Петербург, почти не изменившийся со времен Достоевского. Таким мог видеть его и писатель. В отличие от Москвы, центр Петербурга в советское время, можно сказать, не перестраивали: не хватало денег. Блокада сыграла в жизни Ленинграда роль нейтронной бомбы: уничтожила население, но почти не коснулась архитектуры.
Впрочем, новый капитализм, как и во времена Достоевского, обезобразил город множеством уродующих исторические панорамы сооружений, таков купол гостиницы «Ренессанс Балтик» на Почтамтской улице, 4, грубо исказивший панораму Исаакиевской площади.
Панорама Васильевского острова
Биржевая площадь
На север от нас, через Большую Неву, лежит Васильевский остров – самый большой из 42 (во времена Достоевского их было больше сотни) островов Невской дельты. Планировка острова абсолютно геометрична: идущие с юга на север параллельные улицы, каждая сторона которой называется линией и имеет свой порядковый номер, пересекают под прямым углом Большой, Средний и Малый проспекты. Когда-то Петр думал построить здесь центр своей столицы, вдоль линий он собирался прорыть каналы. Из замысла ничего не вышло, но на Университетской набережной, лежащей как раз напротив собора, видны учреждения, задуманные и возведенные при Петре.
«Негоцианты, моряки, кадетские офицеры, художники, учителя и самый бедный класс петербургского чиновничества составляют главное народонаселение Васильевского острова», – писал современник Достоевского, очеркист И. И. Панаев.
Несколько месяцев на острове на углу 1-й линии и Большого проспекта в юности снимал квартиру Достоевский. На Васильевском жили и некоторые его герои: мать Нэлли из «Униженных и оскорбленных»; тут, на 13-й линии, в доме Ихменевых, умерла и сама Нэлли. У Тучкова моста ютился университетский приятель Раскольникова, Разумихин. «В третьей линии на Малом проспекте» жила невеста Свидригайлова, к ней он ходил прощаться в ночь самоубийства. Но Васильевский в целом – не «достоевское» место.
«Самая регулярная часть регулярного города», по выражению историка Н. П. Анциферова, – район, имевший репутацию немецкого (здесь немцы составляли почти пятую часть населения), – Васильевский как-то не подходил для обитания героев Достоевского.
Николаевский (ныне – Благовещенский) мост
Первый в Петербурге постоянный Николаевский мост через Неву построен при Николае I (1850, инженер С. Кербедз). По Николаевскому мосту возвращался домой с лекций в университете студент Родион Раскольников. У начала моста со стороны Васильевского острова находилась разобранная в 1930-е годы часовня. Здесь Раскольников обычно останавливался.
«Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцати до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение… Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина».
Этот вид – с Николаевской набережной (ныне – набережная Лейтенанта Шмидта) на Исаакиевский собор – вообще привлекал Достоевского, он есть и в рассказе «Слабое сердце», и в «Петербургских сновидениях в стихах и в прозе». По мнению иллюстратора «Белых ночей» Достоевского, художника Мстислава Добужинского, с этого места вся масса собора располагается по диагонали и получается полная симметрия в расположении частей.
На самом мосту, возвращаясь от Разумихина в день убийства процентщицы и ее сестры, Раскольников стал жертвой «одного весьма неприятного для него случая. Его плотно хлестнул… кучер одной коляски, за то что он чуть-чуть не попал под лошадей, несмотря на то что кучер раза три или четыре ему кричал…
Но в ту минуту, как он стоял у перил и все еще бессмысленно и злобно смотрел вслед удалявшейся коляске, потирая спину, вдруг он почувствовал, что кто-то сует ему в руки деньги. Он посмотрел: пожилая купчиха, в головке и козловых башмаках, и с нею девушка, в шляпке и с зеленым зонтиком, вероятно дочь.
„Прими, батюшка, ради Христа“. Он взял, и они прошли мимо. Денег двугривенный. По платью и по виду они очень могли принять его за нищего…»
Здание Академии художеств
Университетская набережная, 17
Слева от Николаевского моста – монументальное трехэтажное здание Академии художеств с небольшой башенкой над центральным четырехколонным портиком.
При Петре заботы о развитии пространственных искусств лежали на Академии наук. В царствование его дочери Елизаветы была основана самостоятельная Академия художеств. При Екатерине II архитектор Жан-Батист Валлен-Деламот построил существующее здание Академии. После почти шестидесяти лет господства барокко в архитектуре оно стало провозвестником нового стиля – классицизма.
Академия – высшее учебное заведение, подготовившее большинство русских художников и архитекторов. Достоевский, знаток и любитель живописи, дважды писал обширные рецензии на ежегодные академические выставки.
Академическая пристань
Активная имперская политика на ближнем Востоке и Балканах – одна из главных тем, волновавших Достоевского-публициста. Архитектурный памятник этой политики – пристань, сооруженная перед Академией художеств по проекту Константина Тона, любимого архитектора Николая I, в 1832–1834 годах. Подлинные сфинксы привезены из египетских Фив.
