Самые знаменитые ученые России - Прашкевич Геннадий Мартович (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
В 1931 году важность работ Чижевского была отмечена специальным постановлением Совнаркома СССР.
Исследования по гелиобиологии – разделу биофизики, изучающему влияние Солнца на земные организмы, Чижевский начал в 1915 году.
Изучая влияние космических факторов на процессы, протекающие в живой природе, Чижевский установил четкую зависимость между циклами активности Солнца и многими сложными явлениями в биосфере, а также показал, что физические поля Земли и ее окружения обязательно должны учитываться в числе основных причин, влияющих на состояние земной биосферы. «Земля, – указывал он в книге „В ритме Солнца“ (написана в соавторстве с Ю. Г. Шишиной), – находится в сфере непосредственного влияния Солнца. Его лучистая энергия – основной двигатель всех физико-химических процессов, протекающих на поверхности планеты и ее оболочках. Понятно, что каждый взлет солнечной активности эхом прокатывается по всем „земным этажам“. Солнце пульсирует и биение пульса нашей дневной звезды передается Земле. С ним в такт меняется напряженность земного магнетизма, частота полярных сияний, радиоактивность воздуха, степень ионизации верхних слоев атмосферы, измерения радиоприема и слышимости, напряженность атмосферного электричества, циркуляции атмосферы, интенсивность грозовой деятельности, количество озона и космической пыли в воздухе, температура воздуха, воды морей и океанов, давление воздуха, частота бурь, ураганов, смерчей, количество осадков, степень и распространенность засух, высота уровня озер, изменения климата и землетрясения…»
Как установил Чижевский, солнечная активность воздействует на все земные организмы. Установлено ее влияние на рост годичных слоев деревьев, на урожайность зерновых, на размножение и миграции насекомых, рыб и других животных, наконец, на возникновение и обострение ряда заболеваний у человека и у животных.
«…В период широкого освоения Дальнего Востока в 30-х годах, – писал Чижевский в уже цитировавшейся книге, – на новостройках, леспромхозах, в таежных поселках вспыхнула тяжелая эпидемия неизвестного происхождения. Болезнь поражала в основном переселенцев, протекала мучительно, и либо убивала больного, либо оставляла после себя непоправимые пожизненные увечья. Для выяснения природы заболевания в эпидемические очаги были посланы на разведку научно-исследовательские медико-биологические экспедиции. Имена участников этих экспедиций: Л. А. Зильбера, М. П. Чумакова, А. А. Смородницева, И. И. Рогозина и др. – впоследствии узнала вся страна. Многие из участников первых эпидемиологических таежных вылазок поплатились здоровьем, а некоторые даже жизнью, прежде чем удалось установить, что в тайге свирепствует одна из разновидностей вирусного энцефалита и что переносят возбудителя от лесных животных к людям кровососущие таежные клещи. Вирус, не причиняя вреда ни кабарге, ни лосю, ни манчжурской белке – основной „прокормительнице“ клещей, у человека зачастую вызывает необратимые поражения нервной системы. До вспышки эпидемии на Дальнем Востоке клещи не вызывали подозрений у паразитологов. Никто не предполагал, что они могут быть переносчиками опасного вируса.
С тех пор прошло 30 лет (книга издана в Москве в 1969 году).
За это время клещевой энцефалит, его возбудитель, переносчики вируса, пути распространения болезни были досконально изучены и вошли во все учебники. Медицина разработала на этой основе целую систему мер профилактики заболевания, но, как ни странно, несмотря на все принимаемые меры, энцефалит не исчез. Эпидемия этого заболевания время от времени вновь вспыхивает, появляясь с удивительной регулярностью, примерно через каждые 10–11 лет, распространяясь из «эпицентра» на огромные расстояния. Ровно десять лет спустя после рассказанного случая вирус энцефалита вдруг появился в Европейской части страны и в Омской области. Еще десять лет спустя его обнаружили в таких, казалось бы, неподходящих местах, как Индия, Канада, Малайя. В Индии от энцефалита, кроме людей, страдали и обезьяны. Во время эпидемии целые стада животных погибали за несколько дней. Вспышки эпидемии, как уже говорилось, разделяли промежутки в десять-одиннадцать лет. С каждой новой волной характер болезни видоизменялся до такой степени, что в первый момент врачи даже не сразу распознавали уже знакомую инфекцию, пока лабораторные проверки не устанавливали природу возбудителя.
Странная трансформация болезни, а главное, странная, непонятная периодичность!
Удивляли и другие необъяснимые совпадения.
Так, незадолго до последней серьезной вспышки эпидемии 1957 года в Приморье лавиной хлынула белка: за один год предшествующий эпидемии, беличьих шкурок было заготовлено в 250 раз больше, чем за три предыдущих года. Зверьки шли лавиной, словно движимые какой-то неукротимой силой. Они двигались безостановочно, примерно со скоростью тридцать километров в сутки, переплывали реки, заходили даже в деревни, увлекали в свой «великий поход» давно прижившихся в окрестных лесах местных белок. Каждая белка-путешественница несла на себе тучи обсемененных вирусами клещей (на одном зверьке их насчитали 1800 штук).
В поисках научного объяснения волновой природы энцефалита два врача – Ю. В. Александров и В. Н. Ягодинский, служившие на Дальнем Востоке, отправились в тайгу на охоту за клещами – переносчиками вируса. Вооруженные вафельными полотенцами «охотники» вылавливали и собирали за день сотни паразитов, а затем проверяли в лабораториях степень их зараженности вирусами энцефалита. Добыча «клещевиков» в разные годы была далеко не одинаковой. В одни годы вирус находили почти у половины выловленных паразитов, а затем следовали годы, когда клещи по каким-то неясным причинам освобождались от вируса и самые настойчивые его поиски ни к чему не приводили. Заболеваемость людей соответствовала изменениям степени зараженности вирусами клещей и лесных животных. Многолетняя охота врачей за клещами не прошла без пользы для науки: Ю. В. Александров отыскал в тайге неизвестные разновидности клещей. Но сколько врачи ни бились, скачкообразность энцефалита на Дальнем Востоке не получала исчерпывающего объяснения.
Может быть неожиданные вспышки эпидемии связаны с массовыми миграциями белки?
Такое предположение походило на правду.
Но когда врачи сравнили ход заболеваемости энцефалитом на Дальнем Востоке с заболеваемостью в других районах СССР, то «беличья гипотеза» потеряла свою привлекательность. Кривые заболеваемости в разных, даже отдаленных районах почему-то совпадали. Выходило так, что заболевание энцефалитом на Дальнем Востоке являлось лишь частным примером какой-то более общей закономерности.
Но какой?
Степень зараженности клещей вирусами была неодинаковой в разные годы. Возможно, она как-то зависела от численности самих клещей? Урожай клещей в разные годы тоже колебался и был обусловлен, вероятно, численностью животных, на которых развиваются клещи. Размножение белки и других животных в свою очередь зависит от природной ситуации, неодинаковой в разные годы. Подобный ход рассуждений приводил эпидемиологов к выводу, что эпидемия энцефалита возникает тогда, когда в постоянно существующем природном очаге болезни складывается сочетание факторов, благоприятствующих эпидемии, т. е. создается подходящая «эпизоотическая ситуация». Но тогда почему же, недоумевали врачи, на громадной территории от предгорий Урала до Сихотэ-Алиньской тайги, очень разнообразной по своим природным условиям, возникают одновременные подъемы и спады заболеваемости? Очевидно, дело не в одном только вирусе и не только в численности клещей или в поголовье белок, в погоде или в количестве выпадающих осадков. Здесь действует какая-то более общая, главная движущая сила.
Но какая?.».
Силу эту выяснили, обратившись к работам Чижевского.
Стоило сопоставить заболеваемость энцефалитом на Дальнем Востоке в течение последних нескольких десятков лет с ходом солнечной активности за тот же период, как стала понятна скрытая взаимосвязь. Сомневающиеся вначале в научных выводах Чижевского подполковник медицинской службы Александров и майор медицинской службы Ягодинский скоро превратились в убежденных сторонников гелиобиологии.
