Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Корман Яков Ильич
Завершая сопоставление песни «Ошибка вышла» и «Райских яблок», отметим одинаковое безымянное упоминание власти: «Мне чья-то желтая спина / Ответила бесстрастно» /5; 81/, «Шабаш калился и лысел, / Пот лился горячо. / Влетело что-то, кто-то сел / Кому-то на плечо. / И кто-то каркнул: “Nevermore!” — / Врешь, ворон, — больно прыток! / Он намекает — прямо в морг / Выходит зал для пыток» /5; 395/ = «И апостол-старик — он над стражей кричал, комиссарил, — / Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять. / Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил, / И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!» (C3T-2-371).
Наконец, если в черновиках песни «Ошибка вышла» герой подумывает о том, чтобы сбежать из психушки: «А я прикидывал хитро: / “Сейчас не дать ли тягуТ» /5; 376/, - то в «Райских яблоках» он уже бежит из лагеря: «И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых».
Такая же картина представлена в «Побеге на рывок» (1977), где герой и его напарник «дают тягу», то есть совершают побег из лагеря, и эта ситуация во многом совпадает с медицинской трилогией: «А я прикидывал хитро: / “Сейчас не дать ли тягу?”» = «А я бежал и думал: “Добегу ли?”»; «А может, дать ему под дых / И двери — на замок?» /5; 380/ = «Вологодского — с ног»; «Белел в окне морозный день, / Дышали люди паром» /5; 400/ = «Просто так белым днем. <…> В снег уткнули носы» (АР-412); «Вот в пальцах цепких и худых / Смешно задергался кадык» = «Там у стрелков мы дергались в прицеле — / Умора просто, до чего смешно»зп «Смеялся медицин- [1968] ский брат — / Тот, что в дверях стоял» /5; 388/, «А я протягивал ремень / Смешливым санитарам» /5; 389/ = «Они сме<ялись> — до того смешно» (АР-4-12); «“Лежать лицом к стене!”» = «Всех поклали плашмя» (АР-4-12); «И прыгнул, как марран» /5; 404/ = «И запрыгали двое…»; «И вою, что есть сил» /5; 377/ = «Что есть сил, со всех ног» (АР-4-12); «“Меня, ребята, не дурачь!”, - / Я перешел на крик» /5; 402/, «Все рыжую чертовку ждут / С волосяным кнутом» /5; 80/ = «Я знакомлюсь с тем светом — / Там ребята с кнутом», «Там лишь черти с кнутом» (АР-4-14); «Подручный — бывший психопат — / Вязал мои запястья» = «А за нами двумя — / Бесноватые псы» (псы выступают как «подручные» конвоя, а психопат — главврача).
В итоге лирический герой вынужден терпеть издевательства над собой, а его мучители входят в раж: «Я никну и скучаю. <…> Шабаш калился и лысел, / Пот лился горячо» /5; 78, 80/, «Трудился он над животом, /Взмок, бедолага, а потом…» /5; 394/ = «Взвод вспотел раза три, / Ну а я куковал» (АР-4-14) (в первом случае глагол «куковал» применяется к мучителям героя: «Им за пристрастный их допрос / Придется куковать!» [1969] [1970] [1971] [1972]); «Хоть по лбу звездарезни!» /5; 381/ = «В лоб удар — я на этом…» (АР-4-14); «Нажали в пах, потом под дых, / На печень-бедолагу» = «В печень бьют — я на том» (АР-4-14); «Я взят в тиски, я в клещи взят» = «Про побег на рывок, / Про тиски западни» /5; 504/ (впервые этот образ встретился в «Марше футбольной команды “Медведей”»: «В тиски медвежие / Попасть к нам — не резон»); «Потом ударили под дых, / Я — глотку на замок» /5; 391/, «Бить будут прямо на полу» (АР-11-44) = «Целый взвод меня бил»; «Он, потрудясь над животом, / Уставши над спиною…»-3 и = «.. Аж два раза устал». Но и сам герой устал во время пыток и во время побега: «Нет! Надо силы поберечь, / А то — ослаб, устал» /5; 79/ = «По воде вдоль реки / Шел, пока не ослаб» (АР-4-10) (вспомним заодно «Конец охоты на волков», где лирический герой — вожак — «тоже в страхе взопрел и прилег, и ослаб»).
В обеих песнях саркастически совмещаются советские и христианские реалии, в результате чего власть наделяется божественными свойствами: «Он все болезни освятил / Латынью незнакомой» /5; 376/ = «И осенили знаменьем свинцовым / С очухавшихся вышек три ствола»; «Поставил жирный крест на мне, / Меня заколотило» /5; 372/ = «Но поздно: зачеркнули его пули / Крестом — в затылок, пояс, два плеча. <…> Пробрало — телогрейка / Аж просохла на мне»315 Но одновременно с этим власть сравнивается с дьяволом: «Все рыжую чертовку ждут / С волосяным кнутом» — «Зря пугают тем светом — / Те же черти с кнутом» (АР-4-11).
В первом случае герой «наезжает» на главврача, а во втором — на конвой: «Чего строчишь? А ну, покажь / Секретную муру!» = «Я сначала грубил, / А потом перестал»; и говорит о своей гордой натуре: «Я был и слаб, и уязвим, /Ия дрожал притом / Больным, подорванным своим, / Но гордым существом» /5; 383/ = «Я гордость под исподнее упрятал». По словам Инны Кочарян: «Володя был гордый человек. И оправдываться в том, чего он не совершал, он бы никогда не стал»3иб
В «Истории болезни» герой «злую ловкость ощутил, / Пошел, как на таран», а в черновиках «Побега на рывок» он вспоминает: «Был побег на рывок — / Наглый, злой да лихой» (АР-4-12) (да и о своей наглости он говорит в черновиках песни «Ошибка вышла»: «Я, обнаглев, на стол кошу / И вою, что есть сил…»/5; 374/).
В первом случае герой сопротивляется насильственной операции: «Слабею, дергаюсь…». А во втором он и его напарник «у стрелков <…> дергались в прицеле». Однако сопротивление оказалось бесполезным: в «Истории болезни» героя прооперировали, а в «Побеге на рывок» его поймали, а напарника убили.
В свете сказанного закономерными выглядят сходства между главврачом и центральным персонажем стихотворения «Вооружен и очень опасен» (1976): «Он жаден зол, хитер, труслив. <.. > Он не полезет на рожон» — «Доктор мой не лыком шит — / Он хитер и осторожен» (а сам лирический герой в «Диагнозе» как раз «лезет на рожон»: «Задаю вопрос с намеком, то есть лезу на скандал»); «Он глуп — он только ловкий враль» /5; 421/ = «Врешь, ворон, — больно прыток!» /5; 395/.
Поэтому они действуют одинаково по отношению к лирическому герою и другим людям: «Вот он заходит со спины — / Поберегитесь!» (АР-6-184) = «Ко мне заходят со спины / И делают укол» /5; 80/; «Вот он крадется вдоль стены, / Всегда в тени и со спины <…> Кто доверял ему вполне — / Уже упал с ножом в спине» /5; 418/ = «Ко мне подкрались со спины / И сделали укол» /5; 393/ («крадется… со спины» = «подкрались со спины»; «с ножом в спине» = «сделали укол») (точно так же ведет себя и смерть в «Песне Сашки Червня», 1980: «Смерть крадется сзади, — ну…»; а в 1979 году Высоцкий позвонил по телефону Василию Аксенову и, рассказав о своей недавней клинической смерти в Бухаре, добавил: «Косая прямо ходит по пятам» [1973]).
Кроме того, оба этих персонажа являются «нелюдями»: «Гниль и болото / Произвели его на свет. / Был человек и больше нет!..» /5; 419/ = «А он зверел, входил в экстаз, / Луч человечий в нем угас» [1974] /5; 397/; связаны с нечистью: «В аду с чертовкой обручась, / Он потешается сейчас» /5; 418 — 419/ = «Все рыжую чертовку ждут / С волосяным кнутом» /5; 80/, «Глядели все с ухмылкой» /5; 378/; и внушают страх: «Он страшен и очень опасен» /5; 416/ = «По телу страх расползся» /5; 396/.
Соответственно, в их присутствии нужно вести себя крайне осторожно: «Не доверяйте / Ему ни тайн своих, ни снов, / Не говорите лишних слов» /5; 96/ = «Но не поверил я ему / И слова не сказал» /5; 381/ (поскольку «кто доверял ему вполне — / Уже упал с ножом в спине» /5; 96/); «Его шаги едва слышны, — / Остерегитесь!» /5; 96/ = «Привычно ёкало нутро: / “Поосторожней с ними”» [1975]; «Мы больше громко не поём» /5; 416/ = «Я с ними больше не хитрю» (АР-11-40) (совпадает даже размер стиха); «Поберегитесь!» /5; 96/ = «Нет! Надо силы поберечь» /5; 79/; «Но раз молитва начата, / Шепчи одну, одну из ста: / “Не приведи, господь, хвоста / За мною следом”» (АР-6-184) = «Молись, что пронесло» /5; 407/; «Палач, охотник и бандит, / Он — всё на свете, он следит» (АР-6-182) = «Я б мог, когда б не зоркий глаз, / Всю землю окровавить» (А.Р-11-54).
