Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы - Корец Марина Александровна
Таня втюрилась по уши с полоборота, влетела, как дурная муха в сладкое варенье. Не то что не выбраться — не шевельнуться. И продолжался этот сладкий обморок три месяца, пока Павел не уехал в загранкомандировку.
Дура Танька, подогреваемая охами и ахами подруги, уже избалованная роскошью и вниманием, ждала любовника с нетерпением — что-то привезет он ей из Франции? Вечернее платье или шубу, а может, обручальное кольцо?
Павел привез ей кинжальный удар: в день своего возвращения он объявил фуршет, на который явился с изящной брюнеткой, лет 25, — как оказалось, переводчицей, сопровождавшей его в поездке.
— Надо бороться, — шептала на ухо Людка, а Таня боролась с собой — чтоб не упасть бездыханно на пол, не зарыдать, не завыть от боли, не вцепиться в холеное лицо этой молодой самоуверенной москвички, так легко, мимолетом, не напрягаясь, сманившей мужчину Таниной жизни, ее золотую мечту, смысл оставшихся лет.
Павел оказался еще циничней ее режиссера-предателя. Он отказался не только от прощальной ночи, но и отверг попытки выяснения отношений. «И так все ясно, — сказал ей по телефону. — У меня другая женщина, я ее люблю».
— А я? — зарыдала Таня.
— А ты работай, — ответил начальник. — Будешь лезть, мешаться под ногами, вылетишь в свой Донбасс в 24 часа. Как нарушительница паспортного режима.
И тогда в ней проснулась Клеопатра. Жгучая ненависть, настоянная на изнурительной потребности отомстить, вытеснила все остальные желания. Какие только варианты не прокрутила в воображении отвергнутая женщина, но все они были с изъяном: если нанимать убийцу, придется платить, если убивать самой, неминуемо наказание. Требовался промежуточный, удобный вариант, и Таня его нашла.
О московских сатанистах она прочитала в листовке, которую сунул парень возле метро. Они приглашали на лекцию, обещали эффектное зрелище — церемонию посвящения в сатанисты. Изболевшая душа подсказала — это оно, и после работы Татьяна села в электричку, чтоб постучать в дверь добротного гаража в одном из подмосковных городишек.
…Вадик рос впечатлительным и нервным ребенком. В классе седьмом начитался языческих сказок и рванул в деревню, к бабке, искать волшебный цветок папоротника. В десятом подбил друзей и поехал на весенних каникулах искать Лысую гору, где ведьмы устраивают шабаш. После школы попал под гипноз «живого Бога» Марии Цвигун и целый год жил установками белого братства. Когда вдохновителей секты посадили, Вадик не находил себе места, пока не услышал на молодежной тусовке о сатанистах из Подмосковья. К тому времени он начитался книг белой и черной магии и томился острым желанием проверить знания на практике. Не долго думая великовозрастный лоботряс загнал в ближайшем ларьке материны украшения и купил билет на поезд «Донецк-Москва».
Проповедник сатанинского войска быстро оценил единомышленника из дружественной страны и даже прочил ему высшее предназначение — стать приближенным самого князя тьмы. Но для этого требовалась одна деталь. Нет, не московская прописка, отнюдь. А боевое крещение, которым считалось участие в ритуальном убийстве. Озабоченный этой задачей, Вадик не сразу заметил новенькую, с напряженным вниманием слушавшую речь проповедника. После службы разговорились, и Вадик чуть не вскричал от радости — женщина оказалась его землячкой. По дороге на электричку, куда парень решил проводить новенькую, они разговорились.
— Это правда, что только кровь становится визиткой сатаниста? — спросила задумчиво женщина. А Вадим в ответ прочитал целую лекцию, из которой выходило, что скромный ритуал укрепляет «волков войска» душой и служит на пользу идее. Вот только кандидатуру жертвы найти непросто. И тогда Татьяна предложила свою.
Для совершения обряда требовались ритуальные балахоны, и Таня шила их своими руками, вспомнив увлечение юности. А когда все было готово, задумалась над главным — как заманить начальника, не замечавшего ее в упор, в свою квартиру? После долгих колебаний она решила воспользоваться старой уловкой, не придумав ничего оригинального. В один из дней она не вышла на работу, а позвонила из дома Павлу в кабинет:
— Мы срочно должны поговорить. Я беременна и буду рожать и устанавливать твое отцовство.
Расчет оказался верным.
— Хорошо, я приеду. Жди меня после обеда, — согласился Слуцкий. Возбужденная удачей и близкой местью, Татьяна позвонила новым друзьям. То ли сценарий был разработан талантливо, то ли убийцам помогал сам сатана, но задуманное шло как по маслу. Когда Павел вошел в квартиру Татьяны, сатанисты спрятались на кухне. От шампанского он отказался, согласился опрометчиво лишь на чашечку кофе, куда тут же был подлит клофелин. Павел предложил Татьяне откупные — штуку баксов за расписку, что отец ребенка не он. И женщина, поколебавшись, отправилась на кухню якобы за бумагой. Когда Вадик, его «учитель» и еще трое кандидатов в сатанисты вошли в зал, Слуцкий спал, уронив голову на журнальный столик.
— Чем выносить отсюда труп, лучше вынести живого, — резюмировал «учитель». — Он приехал один, без шофера?
— Без, — кивнула утвердительно Татьяна, извлекая из кармана спящего стопочку «зеленых», перетянутую резинкой, и ключи от «Жигулей».
— Можно замотать его в ковер и погрузить в багажник. Никто ничего не поймет.
…Обряд проходил в тихой рощице но дороге в аэропорт «Домодедово». Вдохновленный событием «учитель» притащил с собой целый чемодан бутафории: ленты, знамена, кресты, исполненные особым мистическим смыслом. Ленты были покрыты кабалистическими знаками. Знамя драпировалось под силуэт парящего орла. Концы крестов венчали три шестерки, на перекрестье красовалась звезда. Убийцы торжественно облачились в балахоны, сшитые Таней, водрузили на лбы повязки, натянули перчатки. Жертву вытащили из ковра и уложили на лужайку. «Учитель» с торжественным и скорбным лицом связал несчастному ноги ритуальными лентами, велел всем взять ритуальные ножи — с клинком в полметра и из хорошей стали, с ограничителем на лезвии: глубина смертельного ранения тоже была просчитана в соответствии с магическими формулами.
По сатанинским правилам первый удар принадлежал посвящающемуся. Но Вадим, бледный, как известка, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Ответственную миссию взял на себя «учитель». Закатив глаза и издав короткий, но выразительный горловой вопль, он вонзил клинок в грудь спящему и повернул внутри по часовой стрелке. Кровь брызнула фонтаном. Чувство не реальности, а дурного, затянувшегося сна охватило присутствующих. Как сомнамбула, Вадим подхватил эстафету и проделал с жертвой то же самое. Голову у трупа тоже отсек «учитель» и заботливо упаковал в саквояж — она должна была послужить для других ритуальных церемоний. Обезглавленное тело забросали ветками послушные ученики.
Лесное испытание оказалось неподъемным для донбасских искателей приключений. Вадим впал в тяжкую депрессию и не вставал с кровати, выделенной ему «учителем» в одном из гаражей. А Таня? Таня пыталась наложить на себя руки, перерезав вены в ванне с водой. Когда подруга спасла ее от неминуемой смерти и вызвала «скорую», она раскрыла тайну страшного исчезновения директора фирмы. Верная подруга рассудила по-житейски мудро: Павла жаль, но его не вернешь. А у Таньки — сын и разбитое сердце.
Ее попытку самоубийства все расценили как реакцию на предательство любовника. Исчезновение директора обросло всевозможными слухами, один из которых был таким: наворовал и удрал за границу. И когда Таня вышла из больницы, подруга встретила ее с упакованными вещами и билетами на поезд — пора возвращаться домой.
Вадиму пришлось сложнее. «Учитель» пригрозил ему однозначно: уйдешь из секты, станешь покойником. Но парень нашел в себе силы покаяться на исповеди в Сергиево-Посадском монастыре, местные священники спрятали его от преследований сатанистов в сельском приходе Ярославской области. А через год сюда прибыла милиция. Об участии в жутких событиях в домодедовском лесу Вадим рассказывал в третьем лице: он принял послушание, сменил имя на Моисей и умер для мирской жизни, чтоб заново возродиться для духовной. Однако судить его будут по законам мирским, как и донбасскую Клеопатру Татьяну С., этапом возвращенную в российскую столицу и прописанную временно в «Крестах».
