Античная мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Вполне ли это догмат новый? Зародышевые его формы, несомненно, имелись уже и в древнегреческой религии. Если у Гомера Афина является Телемаху и другим в образе Ментора и в качестве такового с ним путешествует, ест, пьет и т. д., то здесь мы, несомненно, имеем воплощение божества; но, во-первых, настоящий Ментор живет независимо от этого своего подобия, а во-вторых, это лишь кратковременная иллюзия, а не воплощение на всю жизнь, почему Платон в своем «Государстве» и протестует против этого «обмана». Затем известно, что Софокл после своей смерти был героизован не под именем Софокла, а под именем Дексиона, т. е. Приемлющего — на память о том, что он по легенде «принимал» у себя бога Асклепия. Это — внешняя параллель к переименованию Птолемея в бога-Спасителя, но не более. Мы не знаем в точности богословского основания этого переименования; думаем, однако, что оно аналогично с представлением о преображении героизованного. Впрочем, оно не было обязательно: большинство героев почиталось под теми именами, которые они носили при жизни.
Да, зародыши были, но именно только зародыши: и фактом остается, что благодаря почину Птолемея Филадельфа религия эллинизма обогатилась новым догматом, и религиозное сознание людей стало свыкаться с мыслью, что бог может избрать себе земным местопребыванием тело человека от его рождения вплоть до его смерти. [57]
Другие мифы этого «разряда» повествуют о военных походах, важнейшими из которых античная мифология признает поход семерых микенских вождей на Фивы и последующий поход ахейцев на Трою. [Необходимо отметить, что наше разнесение героических мифов по разрядам и категориям является сугубо условным и ни в коей мере не содержит в себе строгой хронологической последовательности; так, поход Семерых, о котором речь сейчас, был вызван взаимной враждой сыновей Эдипа, о котором будет сказано ниже, при анализе мифов другой «смысловой» категории. ] Троянский цикл еще активно «использует» образы богов; само начало конфликта между троянцами и ахейцами возводится к суду Париса, среди трех богинь отдавшего первенство Афродите; боги вмешиваются в боевые действия, сражаются на стороне тех, кто им приятен, оказывают своим любимцам всяческую поддержку (правда, и Аполлон не в силах помешать Ахиллу сразить Гектора), однако исход осады решается не вмешательством богов, а военной хитростью Одиссея, предложившего хитроумный план с троянским конем. В фиванском же цикле участие богов минимально; более того, Семеро бросают вызов не только Фивам, но и самим богам, отказываясь признать их волю и отступить от осажденного города.
Клятва Семерых. Иллюстрация к «Греческим сказаниям» (1880 г.).
По Гесиоду, в двух этих войнах, под Фивами и под Троей, поколение героев было практически уничтожено:
Ж.О. Энгр. Эдип и Сфинкс. Холст (1808 г.).
Когда упорядочено мироздание и обустроено (освоено) человеческое пространство, наступает пора обустройства социума. Античная мифология содержит немало «социальных мифов»; среди них наиболее известны два — миф об Оресте и миф об Эдипе, причем эти мифы надлежит рассматривать в совокупности, поскольку они трактуют фактически одну и ту же ситуацию.
Эдиповский миф — тот самый, из которого З. Фрейд вывел свою знаменитую теорию «эдипова комплекса», — еще обращен в матриархальное прошлое: история Эдипа есть история ребенка, выросшего в условиях родонаследования по материнской линии (матрилокального родства); при таких условиях ребенок не может знать отца и потому не в состоянии узнать его при встрече. По замечанию Р. Грейвса, «может быть, Эдип пытался заменить матрилинейные законы патрилинейными, но был за это изгнан своими подданными».
Миф об Оресте, «опровергающий» участь Эдипа, примыкает к троянскому эпическому циклу: Орест — сын ахейского царя Агамемнона, предводителя ахейского войска под Троей. Когда Агамемнон был убит собственной женой Клитемнестрой и ее любовником Эгисфом, Орест бежал из дома и до совершеннолетия жил на чужбине. Вступив в возраст, он получил от дельфийского оракула наказ отомстить за смерть отца:
Орест исполняет приказ и убивает мать. За это преступление его преследуют богини справедливости и мести Эриннии. По совету Аполлона Орест обращается за помощью к Афине как покровительнице всех эллинов. Богиня созывает в своем городе (Афинах) совет старейшин, который и рассматривает дело Ореста. На суде все решает голос Афины:
Орест. Мрамор (ок. 200 г. до н. э.).
Этот сюжет представляет собой миф о преодолении в социуме кровной мести; Орест оправдан ареопагом, то есть государством, которое тем самым отвергает кровную месть. [59] Эриннии вдобавок олицетворяют в мифе матриархальное прошлое, которому на смену пришел патриархат (убийство матери — своего рода антитеза убийству мужа и хозяина дома).
Наконец последний героический миф Средиземноморья, подводящий итог всей прежней деятельности богов и людей и повествующий о новом миротворении (социальном, ландшафтном, отчасти космическом) — это миф об Энее.
Гомер называет Энея, сына Анхиса и богини Афродиты, славнейшим троянским героем:
57
Несомненным восточным влиянием объясняется и обожествление римских императоров. Первым римлянином, претендовавшим на божественное происхождение, был государственный деятель и полководец Сципион Африканский. Известно, что Цезарь, Сулла, Антоний утверждали, что им покровительствует божество. Императорский культ начался с обожествления Цезаря и Октавиана Августа. С распространением в Риме восточных солярных культов императоры стали отождествлять себя с богами солнца. С распространением христианства императорский культ постепенно прекратил свое существование, но сохранились сведения о его бытовании уже после официального принятия Римской империей христианства — при императорах Константине I и Феодосии. В труде греческого историка III в. н. э. Геродиана приводится описание обряда обожествления: «У римлян существует обычай торжественного причисления императоров к сонму богов. Обряд этот называется у них апофеозом. Это — праздник, соединенный с трауром. Тело усопшего погребают с большой торжественностью согласно людскому обычаю. Делают из воска изображение покойника, по возможности похожее на него, и кладут его при входе во дворец на высоком ложе из слоновой кости, подложив золотую подстилку. Изображение делается бледное, как будто почивший еще болен. Днем, с правой стороны ложа располагаются сенаторы в траурной одежде; с левой стороны — благородные женщины и девушки, одетые в простые белые платья, без всяких золотых украшений. Все это делается в течение семи дней. Входят врачи и, приближаясь каждый раз к ложу, долго всматриваются в больного и заявляют каждый раз, что ему хуже. Наконец, заявляют, что он умер. Тогда знатнейшие из всаднического сословия и молодые сенаторы, подняв ложе, несут его по Священной дороге на старый форум. По обе стороны ложа сооружают помосты, на которых располагаются с одной стороны знатные юноши, а с другой — девушки, и поют поочередно гимны и хвалебные песнопения в честь умершего. После этого относят ложе за город на Марсово поле. Посреди площади сооружают четырехугольный павильон; внутри его наполняют горючими веществами, а снаружи украшают золотыми тканями, слоновой костью, картинами. Над этим павильоном сооружают другой, похожий на первый по устройству и по украшениям, но поменьше размером и с открытыми дверями. Над вторым сооружают третий, потом четвертый, еще меньшего размера, и ряд других — все меньшей величины. Сооружение это очень напоминает по виду башни, устраиваемые у входа в гавань и называющиеся маяками. Во второй павильон помещают ложе и обкладывают его кругом пахучими травами, всевозможными плодами, так как нет ни одного племени, ни одного города, ни одного частного лица, сколько-нибудь выдающегося, которые не прислали бы с удовольствием эти последние дары в честь государя. Когда все помещение заполнится ароматическими веществами, около него начинается конское ристание. Вся конница, соблюдая известный ритм, скачет в определенном порядке взад и вперед; соблюдая такой же порядок, за нею движутся колесницы, с парадно одетыми возницами, везя изображения славных императоров и полководцев римских. По окончании всего этого, преемник усопшего императора подносит к павильону факел, остальные в разных местах тоже поджигают. Все быстро охватывается пламенем. Тогда с последнего, самого маленького павильона пускают орла, который поднимается ввысь посреди дыма и пламени, унося в небеса душу императора (таково поверие народа). И с этих пор усопшего считают в сонме богов».
58
Эсхил. «Плакальщицы». — Здесь и далее цитаты из Эсхила в переводе Вяч. Иванова.
59
В разговоре с Эринниями Орест недоумевает: почему богини мести преследовали его, но обошли своим суровым вниманием Клитемнестру — убийцу Агамемнона? Он получает обескураживающий ответ:
