Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов - Бегичев Павел Александрович
а. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда… (Мф. 12:36)
Здесь словом «ответ» переведено греческое «λόγος». Вряд ли Господь имел ввиду, что люди будут проповедовать Слово Богу в день суда.
б. …И, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчёт в управлении твоём, ибо ты не можешь более управлять… (Лк. 16:2)
Снова буквальный перевод этого выражения будет таким: «дай слово управления твоего». Вряд ли имелось ввиду, что неверный управитель будет проповедовать Слово своему хозяину.
в. …Ибо мы находимся в опасности — за происшедшее ныне быть обвинёнными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище. Сказав это, он распустил собрание… (Деян. 19:40)
Фраза «оправдать такое сборище» буквально по-гречески звучит как «дать слово о сборище этом». Вряд ли речь идёт о том, что блюститель порядка усомнился в своей способности проповедовать Слово перед римскими властями. Разумеется, он сомневался в том, что сможет дать соответствующие объяснения властям, дать отчёт…
г. Они дадут ответ Имеющему вскоре судить живых и мёртвых (1 Пет. 4:5).
И снова маловероятно, что язычники будут проповедовать Слово Божье грозному Судии.
Таким образом, ни разу в Новом Завете греческое выражение «отдавать слово» не означало «проповедовать», но все пять раз означало «давать отчет». Из чего мы можем сделать вывод, что подобная фраза являет собой устойчивое выражение, так сказать образец традиции лексической сочетаемости.
Это примерно как в русском языке в выражении «отдать концы» (в значении «умереть») слово «концы» приобретает несколько другой смысл.
Правда, в Новом Завете формы глагола «δίδωμι» могут иметь в качестве прямого дополнения слово «λόγος», и это выражение будет означать «передать Слово» (см., например, Ин. 17:14 или Деян. 7:38). Но тут надо сделать оговорку. Всё же глаголы «δίδωμι» и «ἀποδίδωμι» различны, хотя и имеют один корень. (В греческом языке приставка может менять значение слова довольно кардинально: так, например, слово «γινώσκω» означает «я знаю», а слово «ἀναγινώσκω» — «я читаю».) А когда речь идёт об устойчивых сочетаниях слов, то традиция словоупотребления нам скажет больше, чем словарные статьи.
Ведь и по-русски между словами «дать» и «отдать» есть заметная разница, если мы говорим об устойчивых словосочетаниях. Мы говорим «дать взятку», но не «отдать взятку»; или нам привычно словосочетание «отдать долги», но неверно будет сказать «дать долги». Да и выражения «отдать дуб» и «дать дуба» различны.
4. Кстати, примерно за четыреста лет до эпохи Койнэ древнегреческие писатели иногда использовали слово «λόγος» в качестве прямого дополнения к глаголу «δίδωμι» именно в значении «дать отчёт».
Так Геродот пишет: «λόγον ἑαυτῷ διδόναι περί τινος» — «давать себе отчёт о ком-то»; или Платон: «λόγον δοῦναι καὶ δέξασθαι» — «давать и получать объяснения, отчёт» (цитирую по словарю Дворецкого).
5. В пользу значения «дать отчёт» в Евр. 13:17 свидетельствует также будущее время причастия «ἀποδώσοντες» (образованного от глагола «ἀποδίδωμι»). Будущее время указывает на то, что наставники только намереваются «дать слово» в будущем. А это возможно только, если речь идёт об отчёте, который они дадут перед Богом. Если бы речь шла о проповеди Слова людям, то было бы употреблено прошедшее время (ведь наставники уже проповедали Слово своей пастве).
Давайте подведём итог:
В Евр. 13:17 Синодальный перевод верно передаёт мысль автора. Наставники дадут отчёт перед Богом за своё служение. Именно словом «отчёт» надо перевести в данном конкретном тексте греческое «λόγος».
А дешёвые сенсации оставим журналистам из жёлтой прессы…
63. Миф о золотых арфах и райских яблоках
Атеист:
— Скажите, а в раю будут туалеты?
Верующий:
— Если они вам нужны для полного счастья, то будут!
Из вымышленного религиозного диспута
Наверняка, вас, как и меня, дорогие читатели, многие любопытствующие спрашивали: «Вот вы верите в рай. А не надоест ли вам там в раю целую вечность играть на арфах и кушать яблочки?»
Не знаю, как вы, а я поначалу в глубине души и сам ужасался этой картине…
— Ведь действительно надоест, — думал я про себя.
Подобные мысли, наверняка, приходили в голову каждому христианину. Это остроумно подметил когда-то Адриан Пласс:
Позвонил Ричарду Куку и спросил, что его больше всего радует при мысли о небесах. Он откашлялся, переключаясь на религиозный режим, и солидно произнёс:
— Больше всего я радуюсь тому, что у меня будет возможность прославлять и любить Господа всю вечность. Разве бывает радость выше и больше этой?
Ну, конечно, тут я полностью согласен… Это понятно. Без вопросов.
Меня всё ещё одолевают тоскливые мысли о смерти. Постоянно оглядываюсь и смотрю на старые, знакомые вещи и лица, а потом пытаюсь представить вместо всего этого нечто вроде нашей воскресной службы с той разницей, что продолжаться она будет не полтора часа, а всю вечность.
А. Пласс. Сокровенный дневник
Начать рассуждение, наверное, надо с того, что нам всем очень хочется, чтобы на небесах «у нас всё было хорошо». Конечно, раз уж Бог обещал восполнить всякую нашу нужду (Фил. 4:19), то мы вправе мечтать о том, что на небесах нас ждёт нечто приятное: я там похудею, у кого-то вырастут волосы, кто-то обзаведётся бассейном, кто-то получит уединённый уголок…
— Но небеса… Сама мысль о небесах кажется мне такой… Не знаю, как сказать…
— Как вас зовут? — спросил монах.
— Адриан.
— Скажите мне, Адриан, чем вы больше всего интересуетесь? Что вам больше всего нравится — на самом деле?!
— Крикет.
Не собирался говорить правду. Само вырвалось.
— Значит, — кивнул отец Джон, — для вас, Адриан, Богу придётся сделать небеса по крайней мере такими же интересными и увлекательными, как выигрыш сотни в матче против Австралии на стадионе «Лордс». Кстати, это ваша жена, рядом с вами?
Энн улыбнулась и кивнула.
— Так что, если Адриан вдруг рухнет на землю от сердечного приступа и будет на грани жизни и смерти, теперь вы знаете, что делать.
— Ага, — рассмеялась Энн. — Быстренько нацеплю на него пару щитков.
А. Пласс. Сокровенный дневник
Все это, прекрасно! Но мне кажется, что небесное существование будет настолько непохоже на земное, что наши земные блага покажутся нам смешными и ненужными. Так выросшему юноше, которому нужны мотоцикл и айфон, кажутся смешными детские игрушки. Если двадцатилетнему здоровяку подарить на день рождения игрушечного мишку, то он, чего доброго, и в глаз может дать…
Небесное превосходит земное, как растение превосходит семя. Именно в этом, по-моему, состоит смысл величественной метафоры апостола Павла из 1 Кор. 15:35–50.
Об этом же писал и К. С. Льюис:
Христос обещает нам так много, что скорее желания наши кажутся Ему не слишком дерзкими, а слишком робкими. Мы — недоумки, забавляющиеся выпивкой, распутством и успехом, когда нам уготована великая радость; так возится в луже ребенок, не представляя себе, что мать или отец хотят повезти его к морю. Нам не трудно, нам слишком легко угодить (К. С. Льюис. Бремя славы).
Ему же принадлежит интереснейшая мысль о «поглощении» земных желаний!
В другой раз наш друг, шотландец Макфи, приверженец скептицизма, громил христианское учение о Воскресении тел. Я подвернулся ему под руку, и он донимал меня вопросами вроде: «Значит, у вас будут и зубы, и глотка, кишки, хотя там нечего есть? И половые органы, хотя там нельзя совокупляться? Да уж, повеселитесь!» И тут Рэнсом взорвался: «Нет, какой осел! Вы что, не видите разницы между сверх-чувственным и бесчувственным?» Макфи, само собой, переключился на него; и тут выяснилось, что, по мнению Рэнсома, нынешние желания и возможности тела исчезнут не потому, что они атрофируются, а потому, что они будут «поглощены». Сперва он говорил о «поглощении» пола, потом стал искать подходящее слово для нового отношения к еде (отбросив транс- и пара-гастрономию) и, поскольку не он один был филологом, все стали искать такие термины… (К. С. Льюис. Переландра)
