Мистика земного времени - Карелин Рафаил (читаемые книги читать .txt) 📗
Созиген имел в руках таблицы Гиппарха, но пошел иным путем – путем гармонизации времени, положил в основу календаря цикличность и ритм. Надо сказать, что величайший астроном древности Птолемей, живший во 2-ом веке по Р.X., использовал таблицы Гиппарха, однако в измерении года он пошел не за Гиппархом, а за Созигеном. Поэтому мы видим здесь не ошибку древних астрономов, а скорее высшую культуру их научного мышления, их восприятия времени не только как протяженности, но как гармонии и ритма. В этом отношении характерно, что многие календари древнего мира сохраняли числовое измерение года как 365,25 суток, как гармонирующее число. Характерно также, что иудаистский календарь, являющийся ветхозаветным храмовым календарем, относится к лунно-солнечному году и несмотря на сложность своей структуры имеет средний год, приближающийся к юлианскому году. Здесь тайна вечности, которую не так просто увидеть через телескоп.
Что касается знаний древних, то они не укладываются в примитивную линейную схему эволюции. Немецкий астроном Херхман в книге "Открыватели неба" пишет, что тех, кто захотел бы восстановить дошедшие до нас памятники зарождения и развития древней астрономии, ожидало бы разочарование, – таких памятников не существует, а дошедшие до нас со II тысячелетия до Р.Х. памятники отражают уровень астрономии как высокоразвитой науки. Кроме того, эти памятники представляют собой документы, написанные иероглифами и нарочито зашифрованным письмом, которые не до конца доступны нашей интерпретации. Во времена папы Григория XIII (конец XVI столетия) европейская астрономия не обладала знаниями, принципиально отличающимися от тех, которыми обладала античная древность и средневековый мусульманский мир. Измерения звездного года повторяли таблицы Гиппарха и Птоломея. Лунный мусульманский календарь, основанный на древнейших календарных системах, до сих пор поражает современных ученых точностью. Знаменитый математик и поэт Омар Хайям высчитал тропический год и создал свой календарь, математически более точный, чем создала спустя пол-тысячелетия комиссия астрономов при папе Григории XIII. Еще до Григория и Хайяма, в другом уголке мира, в Центральной Америке, самобытная культура индейских племен создала календарь Майя, более точный в своих парадигмах, чем все известные нам евроазиатские календари. К сожалению, в мышлении многих наших современников срабатывает явно или подспудно школьное представление о происхождении человека от зверя, или о древности как о периоде дикости. Этот псевдонаучный миф об эволюции мешает нам видеть истинную картину истории науки.
Вопрос: Что побудило Римскую курию произвести реформу календаря?
Ответ: Причиной этого было не поступательное развитие науки, как хотят объяснить это сторонники григорианского календаря, а изменение самого мышления человека (так называемого нового времени). Теургическое восприятие мира сменилось плоским рационализмом, сама наука потеряла целостность и раздробилась на отдельные отрасли: места древних эрудитов, до сих пор удивляющих нас энциклопедической широтой своих взглядов, заняли узкие специалисты; продолжающееся дробление научных отраслей превратило само слово «наука» в абстракцию; единое поле познания, которое древние мыслители охватили синтетическим взором своего ума, теперь разделилось на дробные участки, огражденные и отделенные друг от друга перегородками. Ученые древности были в то же время философами и поэтами. Наука, философия и искусство составляли единый гносис (познание). Теперь это единство и взаимодействие разрушено. Наука пошла по пути практицизма и рационализма. Она занимается анализом явлений, потеряв общий фон, на котором происходят эти явления, т.е. изучает фрагменты картины, расчленив ее на части без органической связи друг с другом. Искусство и поэзия развивали интуицию ученого, помогали ему чувствовать гармонию и красоту мироздания и через художественное чутье находить поразительные по своей смелости и красоте научные решения (например, в архитектуре, математике, астрономии и т.д.). Чувство красоты – это интуитивное видение образца и идеала, в свете которого каждый объект или явление, как динамическая часть целого, находили свое место. Чувство красоты, как чувство онтологического закона, потеряно для рационалистического мышления, оно вслепую ощупывает факты и видит их во тьме, отдельно друг от друга. Поэтому, несмотря на накопление фактов и технологические достижения, общее познание мира не становится яснее. Наука отделила себя от философии, поэтому потеряла такие представления и идеи, как первопричина и конечная цель, и рационалистическая наука упорно стремится объяснить само мироздание и жизнь на земле серией случайностей. Ватикан был не центром науки, а центром религиозного рационализма, который подготовила схоластика и практицизм, стремящийся земными средствами создать Царство Божие на земле. Насилие во имя добра делает человека материалистом и вытесняет из его сознания образ всемогущего Бога, имена Которого – Истина и Любовь. Наиболее ярким выразителем принципа коллективизма и силовых приемов была гвардия Ватикана – орден иезуитов.
Для нас не существует случайностей в мире, где царит промысел Божий, где всякое явление имеет свой смысл и значение, свою причину и свои следствия. Авторы григорианского календаря воспользовались трудами современных им ученых, но тот факт, что идейным вдохновителем реформы и ее главным деятелем был иезуит, а в реформе календаря проявил главную заинтересованность иезуитский орден, служит для нас символическим знаком, притом зловещим знаком. В благодарность за календарные работы именем Хрисофа Клавдиуса было названо одно из лунных морей (лунные моря – самые большие из известных нам пропастей планетной системы). Нам могут возразить, что это мистика. – Разумеется, мистика, а не рационалистический шаблон о совпадениях и случайностях.
Вопрос: Приверженцы григорианского календаря заявляют, что церковный календарь относится к обряду, а не к догмату, поэтому его можно модернизировать, изменить или заменить другим?
Ответ: Здесь затронут вопрос более широкий, чем календарная реформа. Если подходить к календарю с позиции голого рационализма, то, чтобы быть последовательными и логичными, нужно предложить другие реформы для модернизации Церкви и приближения ее секуляризованному духу современности. Обряд – это символический язык Церкви, это канал, через который душа включается в поле Божественных сил и энергий, в Царство вечного Логоса; в обряде человек получает информацию не через внешние (профористические) слова, а через включенность в иное сверх реальное и сверх логическое бытие. Если бы какая-нибудь организация предложила бы народам мира отказаться от своих национально-исторических языков и перейти на один общий язык, скажем, эсперанто, то как бы мы отнеслись к такому обращению? Нам могли научно доказать, что эсперанто обладает такими достоинствами, как простота грамматических форм, точность синтаксиса, отсутствие идиом и исключений из грамматических правил, что общий язык содействовал бы лучшему пониманию и дружбе народов, свободному обмену информацией, делу прогресса и взаимной любви. Думаю, что никто из нас не согласился бы на такую языковую унификацию. Потеряв язык, народ теряет свою культуру и историю, он исчезает как нация, хранящая свои духовные ценности. Если мы,потеряв язык, потеряем связь со своей прошлой культурой, то с чем и во имя чего нам объединяться? Такое объединение стало бы обществом нищих, или, образно говоря, международным союзом беспризорных.
Обряд – это язык Церкви, которым она общается не только с землей, но и с небом. Если календарный вопрос – обряд, значит это вопрос языка. Юлианский календарь слит воедино с уставом богослужения, он вошел в литургическое предание Церкви. Если мы дорожим профористическим языком (история знает мучеников, отдавших жизнь за сохранение национального языка, и называет их героями), то почему нас во имя унификации хотят лишить мистического языка Церкви?
