Пробуждение - Рой Кристина (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Поняв, что болеть бесполезно, мать пастора поднялась с постели и стала приветливо принимать и угощать гостей сына.
Торжественный звон колоколов возвестил конец "тихой субботы".
С благоговением слушал его и Матьяс Янковский, сидя на том памятном ему местечке на берегу Вага. Но ведь он уже давно знал, что голубые волны Вага никогда не смыкались над головой его дорогой Марийки, так почему же он там сидел?
Он искал одиночества, тишины, чтобы углубиться в истину великого слова "Воскресение"! Его душа была спокойна от уверенности, что ушедшие к Господу возвратятся, как воскрес Иисус Христос, что они уже и теперь живут в блаженстве и что мы последуем за ними. "Мы с ней увидимся! - размышлял он. - Она меня встретит и вечно будет моей!" Матьяс повернулся от внезапного всплеска воды. Причалил плот. Заходящее солнце освещало сплавщиков. Будто их призвал звон колоколов. Один из сплавщиков, направлявший плот к берегу, был уже немолодым, седым; другой, высокий, в - тренчинском костюме, казался лет сорока с не- большим. Янковский не успел опомниться от их внезапного появления, как тот, что помоложе, был уже на берегу и привязывал плот канатом к стволу дерева. Когда он выпрямился, они уже стояли лицом к лицу и пристально смотрели друг на друга. Вдруг сплавщик поклонился:
- Добрый вечер. Вы не Матьяс Янковский?
- Да. С кем имею честь?
- Я Иштван Уличный.
И сплавщик вдруг оказался в крепких объятиях Янковского.
- Значит, ты жив и пришел? О, сколько я об этом молился!
- Ты, Матьяс?
- Разве я не твой должник? Разве не ты исполнил самое большое желание моей дорогой Марийки? Ты ее увез домой, где она спокойно могла умереть, так как на земле жить ей было не под силу, потому что судьба слишком сурово обошлась с ней. Да воздаст Господь тебе за твою доброту. Но почему ты сегодня здесь?
- Я тебе все скажу, Матьяс, только сначала отпущу дядю Марка.
Минут через пять Матьяс с Уличным шли к деревне, а старик, с которым Уличный расплатился и ласково простился, отправился в соседнее селение.
- В Америке я лишился на время работы, поэтому вернулся на родину. Мне так хотелось увидеть ее свободной! Слава Богу, что многое изменилось к лучшему. Но так как за эти годы умерли все мои родные, я почувствовал себя здесь еще более чужим, чем в Америке, и хочу по возможности скорее уехать обратно. Я посетил могилу Марийки Скале, и на мельнице мне кое-что рассказали. Однако мне захотелось узнать все от тебя, Матьяс, и увидеть дочь Марийки. Поэтому я приехал, чтобы провести праздники с вами, если примете, конечно. Мне так хотелось прокатиться на плоту, я взял дядю Марка с собой, у которого здесь замужняя дочь, и мы поплыли. Теперь прошу тебя, прими меня и дай мне возможность провести эти дни с тобой и с Аннушкой.
- Мы очень рады принять тебя, Иштван. Заходи в мой дом, как в свой.
Так у Янковских появился нежданный гость, за которым Аннушка очень старательно ухаживала, а он в это время с нее глаз не сводил. Это была не Марийка, и все же сразу было видно, что она ее дочь. Если она была и не так красива, то привлекала большим обаянием. Ей удалось уговорить Уличного съездить в К. лишь за вещами, вернуться и остаться у них, пока тоска по Америке его не одолеет. Они рассказали ему все, что он хотел знать, и дали ему почитать даже письма от Марийки и матушки Скале. От Сусанны Ужеровой он узнал еще кое-какие подробности. О себе он сообщил, что в Америке нажил небольшое состояние и что живет один, так как другой Марийки не встретил.
Во вторник Михаил Ужеров благодаря ему пережил незабываемый день. Иштван Уличный пригласил всех соседей Янковских поплыть с ним на плоту на мельницу Аннушки. Из Ужеровых, кроме бабушки и отца, поехали все, присоединились также Рашовы, которые знали Уличного еще по жизни в Америке. К общей радости, с ними отправились также и пастор с учителем. Во вторник до самого обеда готовились к поездке. Нужно было найти брезент для палатки, котел, потому что Аннушке очень хотелось, чтобы поездка получилась такой, какой была та, когда матушка ее поехала домой. Дядя Иштван позаботился обо всем, даже о баранине на гуляш. Рашовы принесли казан. Захватили с собой дрова и одеяла, потому что ночи были прохладные. Аннушка пригласила братьев Боротовых, Степана, Мартына и Сусанку Ключ. Она бы всю молодежь взяла с собой, если бы можно было. Во вторник после обеда плот отчалил, и собравшиеся на нем запели веселую песню. Они обещали дяде Уличному как плату за проезд петь тренчинские песни, и вскоре на Ваге зазвучали народные песни, одна за другой: "Знал бы я, где смертушка моя...", "Сердцу милая моя...", "Солнце село за малиновым кустом...", "Нива зеленеет, скоро уж созреет, но жницы моей нет..." По желанию пастора Уличный стал рассказывать о пережитом, особенно о том, как он в тропических джунглях заводил ферму. Он описал жизнь за океаном; воспоминания, одушевленные живой фантазией, помогли ему повести своих слушателей по стойбищам индейцев.
Спутники вскоре заметили, что перед ними был словак, который основательно воспользовался американской свободой и возможностями образования. Он признался, что свой крестьянский костюм унаследовал от отца и что он его надел, потому что хотел здесь ощутить себя настоящим словаком. С тех пор как Иштван стал носить этот костюм, он действительно почувствовал, что вернулся на родину.
Вскоре был готов ужин. За ужином состоялась очень интересная беседа. После ужина на плоту зазвучали прекрасные духовные песни, и вся обстановка чем-то напоминала Геннисарет-ское озеро: может быть, пышной зеленью и цветами, чарующими взоры; может быть, мирным, как во времена апостолов, ландшафтом...
Пастор сидел на складном стуле с Библией на коленях; остальные сидели, лежали или стояли вокруг него. Ваг тихо шумел под легкими ударами весел, которыми Илья Ужеров и Мартын Ключ держали плот в верном направлении. На долину Вага опускались сумерки, на небе засияла вечерняя звезда. Исчезла нежно-розовая заря, и вдруг из-за горы появилась полная луна, заливая всю землю серебряным светом.
Прочитав соответствующий текст, пастор Моргач стал говорить о третьем явлении Сына Божьего своим ученикам. Он описывал красоту Геннисаретского озера, ночь, проведенную рыбаками в бесплодных усилиях, рассказывал о Христе, Который наблюдал за Своими учениками, хотя они Его не узнавали; слушатели представили себе, как Он на берегу развел огонь, чтобы приготовить пищу для усталых рыбаков, и как они потом, после богатого улова, пировали, а Он, глядя на них, радовался, что дал им наглядный урок о Слове: "Се, Я с вами во все дни". "И с нами Он также будет, - закончил пастор, - ибо "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же". Он нас не оставит. Он с нами в труде, в борьбе и в страданиях, в радости и в скорби, а также в долине смертной тени, во всякое время".
Молодой пастор, никогда еще не использовавший в своих проповедях ни единого стишка, стал прямо-таки поэтом. И неудивительно! Все вокруг него было исполнено чудесной, святой поэзии. Михаил Ужеров не мог оторвать глаз от своих друзей. Он вспомнил слова своего брата о пасторе: "То, что он сегодня имеет, ему дали не ваши профессора". Верно сказал Илья: эту веру, эту уверенность в том, что Иисус Христос действительно воскрес и что Он, хотя и невидимый, живет со Своими последователями, профессора дать не могли. После молитвы в наступившей тишине девушки с Дорой начали петь, и душа студента поднялась ввысь, к Его и к нашему Отцу.
Я знаю, жив Воскресший чудно,
К Его ногам враги падут.
Я знаю, жизнь дает Он людям,
В Его руке и власть и суд.
Песня звучала сначала тихо, а потом со всей силой истины, несясь над Вагом и ввысь, к горам.
По просьбе Ужеровых Янковский через некоторое время в свободной беседе рассказал о своей последней Пасхе в России и последовавшем за ней духовном пробуждении. Он говорил в свойственной ему захватывающей манере так, что слушавшие его, как дети, едва могли дождаться конца истории.
