Собрание сочинений. Том IV - Задонский Тихон "святитель" (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Христианское сокровище истинное – это добродетели, сокровище это здесь собирается, но на небе сберегается, и в последний день в явление всему миру Христом Судией оценится (Мф. 25, 35-36). Также сребролюбие, или любовь к богатству, как корень всех зол апостолом осуждается (1 Тим. 6:10). Оно научает похищать, красть, лихоимствовать, суды неправо судить, правого обвинять и виноватого оправдать, научает лгать, напрасно клясться, имя Божие всуе призывать и клятву нарушать, обманывать, лукавить; словом, всему злу научает оно, что от христиан удалено быть должно. А хотя где и праведно собрано богатство, что весьма редко бывает, но когда или в сундуках скрывается, или на излишние расходы и непотребные украшения домов, садов, коней, карет, одеяний, трапез и прочих мирских сует растрачивается, – то и это делается против воли Божией, которая хочет, чтобы мы богатство, нам от Него данное, не на подобную суету, но как на свои домашние нужды употребляли и благодарили Его, так на потребности убогих и нищих разделяли. Ибо богатый не хозяин богатства, ему от Бога данного, но приказчик и расходчик, который даровавшему Господу ответ должен воздать в свое время. Ибо никто ничего с собою не принес в мир, кроме тела нагого, и потому ничего своего не имеет, но все, что ни имеет, Божие есть добро.
Тем серебром и золотом, которое у тебя в сундуках напрасно лежит, должно было тебе пленных, в темнице за долги и недоимки сидящих выкупить. Тем излишеством, которое ты на созидание ненужных строений полагаешь, должно было тебе создать хижины не имущим, где главы приклонить и упокоиться. Что употребляешь на украшение одеяний, тем должно было тебе одеть полунагих и бедных. Что расточаешь на богатые столы, тем должно было питать голодных, нищих и немощных. Этого воля Божия хочет от нас. Того естественный закон требует: «Чего хочешь себе, то и ближнему твори» (см. Лк. 6:31; Мф. 7:12; Деян. 15:29). И, таким образом, не потерял бы ты богатства, от Бога данного, но предпослал бы сокровище это на будущий век и приобрел его с лихвою великою в день Господень.
Но злое самолюбие, сребролюбие и миролюбие не допускает до сего блаженства человека, а вместо того приносит ему бесполезную мира печаль, злую совесть, неполезное и позднее раскаяние, всемирный в день суда стыд и вечную погибель. Тогда ты сам признаешь, что ты подлинно был нищ и убог, хотя и богат был. Тогда увидишь, что одно только душевное добро есть истинное добро, а не то, что очам человеческим представляется. Тогда подлинно уразумеешь, что богатство подобно тернию, которым заглушается семя Божия слова (Мф. 13:22; Мк. 4:18-19; Лк. 8:14).
2) Каким великим почитается сынами века этого честь и благородство мира сего, сказать невозможно. Но как истинное богатство, так и истинное благородство не то, которое таковым судится и называется так своими любителями (часто люди то превозносят, что любят, хотя само по себе и непохвальное), но то, которое называется и есть по существу, по здравому разуму и слову Божию, которое есть истинное наших помышлений правило.
Смотри, человек, когда предков твоих благородством хвалишься, как иудеи хвалились патриархом Авраамом: Отец наш есть Авраам, – которых Христос обличил: Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы (Ин. 8:39), – то делаешь ли ты такие достохвальные дела, которые предки твои делали? Если людьми повелеваешь, то не повелевают ли тобою страсти? Если господином называешься, не господствует ли над тобою грех? Если судишь людей, то не судит ли и не осуждает ли тебя совесть твоя? Суетная похвала – добрых предков иметь, но делам их не подражать. Худо и бессмысленно людьми повелевать, но быть страстями обладаемым. Рабство и подлость не господство, служение не свобода, (если) называться господином, но быть рабом греха (Ин. 8:34), телом над людьми, подобными себе, господствовать, но благородной душой служить и покоряться греху. Бедный тот судья, который языком и пером судит людей, но сам непрестанно обличается и судится совестью.
Но и этот цветок извне красен, но внутри гнил, или от нашедшей беды и напасти, при буре, или при наступившей кончине, которая никого не обходит, – спадает и не является, и бывает, как бы его и не было. Тогда высокородный и благородный от простого и господин от раба ничем не отличается, ибо напасть, а тем более смерть равными делает всех. Тогда всякий познает, что честь, благородство и высокородие мира сего есть пустое имя и титул, подобен меху надутому, но праздному. А что с душою делается, которая в благородном теле жила, над людьми господствовала, людьми повелевала, но сама служила страстям и греху, людей обличала и судила, но сама совестью и законом Божиим обличаема и судима была? Знаем, что Бог не взирает на лице человека (Гал. 2:6). Он не зрит на царя и его подданного, ни на господина и его раба, ни на благородного, ни на простого, но на веру и добрые дела. От Него каждый получит соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:10). И опять читаем в слове Его святом: Строг суд над начальствующими, ибо меньший заслуживает помилование, а сильные сильно будут истязаны, по другому же переводу, мучимы. Господь всех не убоится лица и не устрашится величия, ибо Он сотворил и малого и великого и одинаково промышляет о всех; но начальствующим предстоит строгое испытание (Прем. 6:5-8).
Честь же и благородство мира этого без христианского истинного благородства большему суду и осуждению подлежит. Ибо следует благородному лицу и в чести находящемуся, но не по-христиански живущему, не только за себя, но и за подчиненных, которых не только не исправлял, но и соблазнял, ответ дать праведному Судии, суда Которого никто не избежит. Но люди, не рассуждая об истине и прелести, настоящем и будущем, оставив истину, за прелесть берутся, так, как малые и неразумные дети, оставив золото, за горячие угли руками хватаются, об них обжегшись, потом горько сетуют и плачут. Я здесь опять-таки не лица благородные осуждаю, – да не будет того, – но честолюбие и славолюбие, которое с истинным христианским благородством и верою совместиться не может, по сказанному: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44). И признаю, что языческое дело есть за суетной славой гоняться, ибо язычники того только ищут, что чувствам их подлежит, а чего не знают, того и не ищут. Христианам стыдно в этом язычникам подражать, ибо их сердца к иному и несравненно лучшему благородству вера возводить должна. Христиане таковые так заблуждаются в этом, как те, которые, оставив мешок, золотом наполненный, хватают другой, снаружи красивый, но внутри пустой и воздухом только надутый; или даже как те, которые, свергнув царскую багряницу, рубищем гнусным и смрадным хотят покрыться, и, оставив высокий титул царского сыновства, хотят быть и называться простым поселянином и рабом, – чему бы всякий достойно смеялся. Тяжко они, будучи неблагодарными, в том грешат против Бога, Который их к высоким и великим вещам, к истинному и высокому благородству позвал, но они, оставив то, за подлым и мнимым гоняются.
Какое же истинное благородство христианское?
Ответ:
Быть истинным христианином, сыном Церкви Святой, живым членом тела Христова, иметь общение со Отцом и Сыном Его Иисусом Христом, сыном и наследником Божиим быть, верою и правдою служить живому и бессмертному Богу, и прочее, о чем и сказано, и ниже скажется. Это благородство всякую славу мира сего несравненно превосходит. Вся слава царей и князей мира сего ничто перед тем. Не видна эта слава ныне, но откроется в последний день. Мы теперь, – говорит апостол, – дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин. 3:2). Но славолюбие суетное не допускает бедного человека до истинной той славы. Славолюбие, говорю, а не слава мира сего, не допускает. Ибо иное славу и честь в мире этом иметь, иное славу и честь желать и искать. Могут иметь и имеют многие истинные христиане и святые славу в мире сем, но не ищут ее, даже более, убегают от нее. Славолюбие же есть знак пристрастия к миру, что от христианского сердца удалено должно быть.
