Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
— Все священники меня побуждают к этому.
— Какое дело им до этого?
— Одаварские возмутители церковного мира подали им жалобу на решение оставить меня в Одавара, и священники вчера в Семинарии произвели заседание и совещание, следствием которого и есть мое прошение.
Это меня немало возмутило, и я потом, собравши священников в Крестовой Церкви, строго–настрого запретил им судить своего епископа, вопреки всяким церковным правилам, и мирволить возмутителям, чем они — каждый — роют под собою яму для себя же самого и прочее, и прочее.
На Соборе я объявил прибавку содержания катихизаторам в две ены: денкёосейто отныне будут получать десять ен, фуку денкёося двенадцать ен, денкёося четырнадцать ен. Это — как по жалости к их бедному положению, потому что христиан никакими увещаниями не побудишь помогать им, так и для того, чтобы раскрыть шире дверь в Катихизаторскую школу. Никто не идет в школу, вероятно и потому, что слишком бедно содержание служащих Церкви.
Петр Сибаяма, согласно просьбе христиан Нагоя, определен священником к ним. Видно, однако, что не совсем достойный это человек, по своему характеру; соседние Церкви все переспросили: «Это для Нагоя только?» И по уверении в этом не продолжали возражений.
Церковь Нагоя прислала мне благодарственное письмо за помощь к уплате их долга: по шестнадцать ен ежемесячно на уплату процентов в продолжении восемнадцати месяцев, начиная с восьмого месяца сего года. Нужно не забыть это, чтобы не пойти дальше. И без того очень уж я им расщедрился; и поймали–то они меня на слове: думал я — не больше года платить им проценты, а они — на полтора растянули (да еще и на три хотели). Обещают, по выплате долга, «ообун» взять и содержание своего священника на себя; а теперь и его должна содержать Миссия, по две ены давая в месяц.
2/14 июля 1898. Четверг.
Второй день заседаний Собора.
До полдня читали остальные прошения о катихизаторах и выслушивали речи по сему предмету. Емильян Хигуци хотел сказать речь о необходимости увеличить содержание священников, — «некоторые из них получают–де меньше катихизаторов»; но когда показано было ему росписание содержания, по которому убедился он, что в заблуждении, да сказано было, — «говорить можешь, но на ветер будет, ибо у Миссии нет для того средств», то он отказался от речи. Должно быть, следующим действием предполагал хлопотать об увеличении жалованья кандидатам, но для того подавно нет денег; получают они высший в Миссии оклад — по тридцать ен.
После полдня, с двух до десяти вечера, священнослужители составляли распределение катихизаторов.
3/15 июля 1898. Пятница.
Третий день заседаний Собора.
С восьми до девяти объявлено было распределение и производились попытки изменить то или другое. В девять я поручил заседание на Соборе о. Павлу Савабе и отправился вместе с о. архимандритом Сергием на крейсер «Россия», в Иокохаму, служить молебен, согласно бывшему приглашению. Отказать неудобно было, ибо на крейсере Великий князь Кирилл Владимирович. — Добрались благополучно, молебен отслужили, речь на нем маленькую сказали, позавтракали в компании Великого князя, морского министра маркиза Сайго (порядочно выпившего за завтраком), адмирала Ито, героя битвы на Ялу (отчасти тоже) и прочей блестящей компании, вернулись домой в шестом часу. Отцы Павел Савабе и Симеон Мии дали отчет здесь о бывшем заседании: произведены некоторые перемены в распределении, часть которых я не принял (например, Иоанн Ито переведен из Церкви Накасима, которую он же и сделал цветущею, — причин на то — никаких, — разве можно допустить это?). Прочитаны разного содержания предложения и доклады, почти все и отвергнуты Собором по негодности. Вечером разных Церквей депутаты приходили прощаться.
В сегодняшней «Japan Mail» напечатано, что наш Великий князь «пожертвовал пятьсот ен на благотворительные заведения Токио, двести на госпиталь, сто пятьдесят на кумирни в Сиба, пятьдесят на кумирню в Синагава, где сорок семь ронинов». А на Миссию прислал тысячу ен. Смотри ниже под 19 июля.
4/16 июля 1898. Суббота.
Четвертый и последний день заседаний Собора.
Утром у Обедни.
На Собор пришли и сели все по–японски; только мы, трое русские, на табуретах; думал я, Собор нужно только закончить, и записывать что–либо не приготовился. Между тем — утро прекрасное — прохладно и так славно сидеть в великолепном здании — отчего не поболтать? И растянули речи до двенадцати ровно! Следовало и записывать, ибо много и дельного сказано. Между прочим, Антоний Обата исхлопотал прибавку в две ены и тем, которые получают ныне и выше десяти, двенадцати, четырнадцати; — «но не иначе, как имеющим больше трех детей», согласился я. — Общий собор положено иметь чрез два года не безусловно, а если позволят средства. — Материал для составления истории Православной Церкви в Японии положено выслать из всех Церквей редактору Петру Исикава, обязавшемуся составить сию историю к Собору 1900 года. — О. архимандрит Сергий объявлен присланным от Святейшего Синода помощником мне, — будет посещать все Церкви, «чтобы слушались его и принимали его руководство»; о. Андроник назначен благочинным над священниками Сергием Судзуки, Игнатием Мукояма и Павлом Косуги и их катихизаторами и приходами.
С половины второго часа прием катихизаторов, снабжение их нужным для их Церквей и прощание с ними. — После всенощной исповедь священников.
5/17 июля 1898. Воскресенье.
С семи утра до восьми вечера, за исключением времени Литургии и обеда, прощание с катихизаторами, с каждым отдельно, и раздача им содержания. За Литургией Петр Сибаяма рукоположен во диакона. В три часа было в Соборе браковенчание молодого катихизатора Нифонта Окемото с первой нынешней выпускной из Женской школы Еленой Саваде, дочерью умершего катихизатора Петра и сестрой катихизатора Павла Саваде. Наполовину сего богослужения прием катихизаторов был прекращен, так как комната нужна была для приема новобрачных из Церкви.
6/18 июля 1898. Понедельник.
Целый день — отпуск катихизаторов и священников и раздача всего нужного для них, — В Хакодатской Церкви антиминс совсем обветшал, по складкам прорвался. О. Петр Ямагаке принес его, и вместо него дан новый.
Илья Накагава, отправляемый в Иннай, в Акита, раздосадовал; тридцать восемь ен потребовал для переведения только жены и трех малых детей из Каннари. «На что же так много?» — «Дорогой надо остановиться на четыре дня для отдыха» и тому подобное. И цари без таких роздыхов совершают столь малые пути, а тут служитель Церкви! Но что делать! Пристанет, как липкое тесто, и полдня будет тянуть. «Согласен, бери!» — с сердцем прогнал я его в канцелярию.
Отцы архимандрит Сергий и Андроник уехали в Тоносава отдыхать.
Свадьба была Ераста Миясина с девицей из Каминояма, выбранной там им и проучившейся год в Женской школе. Ераст — первый младенец, окрещенный мною в Токио; ныне катихизатор; но жаль, что совсем плохой, точно полумертвый; в отца — Луку, который тоже такой.
В шестом часу посетил английский bishop Awdry и принес печатный отчет о Ламбетской конференции англиканских епископов в 1897 году. Я ему показал результаты нашего только что кончившегося Собора. Надеется он, что чрез десять лет bishop–японец будет заседать вместе с другими в Ламбетском дворце. Дай Бог ему! Я сказал, что у нас, напротив, нет надежды, что скоро из японцев будут епископы (потому что у нас нужно потверже хранить догматы и каноны, чем у протестантов). К сожалению, дальнейшему разговору помешали офицеры с «России», приехавшие прощаться, так как завтра крейсер уходит в Кобе.
7/19 июля 1898. Вторник.
Утром, когда у меня сидел о. Петр Сасагава, пришедший проститься, попросить на ремонт храма в Сендае и прочее, приехал, тоже проститься, командир «России» Александр Михайлович Доможиров и вместе передать пожертвование на Миссию Великого князя Кирилла Владимировича: тысячу ен, а также пожертвование офицеров крейсера — сто ен, и свое собственное — сто ен — всего тысяча двести ен. Спаси их, Господи! В этом видно и промышление Божие о Японской Церкви. Слава Богу!
