Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
1/13 июля 1897. Вторник.
Не отправились сегодня ученицы: целую ночь и весь день шел дождь.
Второй день собора. Утвердили Игнатия Като священником для Немуро; о. Павла Морита перевели в Маебаси, Такасаки и прочие Дзёосиу–кёоквай; на место его священником Сикоку избрали Павла Косуги, катихизатора в Миязаки; приход о. Бориса Ямамура разделили, и для Церквей Акита избрали Павла Кагета; таким образом сегодня утвердили трех для рукоположения во священники. Дай, Господи, чтобы благословение Божие осенило сие! Наметили также и четвертого во священники: Григория Камия, для Церквей Симооса, чтобы освободить о. Фаддея более для Токио, но отложили до испытания в продолжении его, болезнь его «дзенсоку» не помешает ли сему служению.
2/14 июля 1897. Среда.
Третий день соборных заседаний. До полдня чтение прошений о катихизаторах и по сему делу рассуждения. С двух часов распределение катихизаторов, — работа в верхней классной зале, — еще не кончено.
3/15 июля 1897. Четверг.
Четвертый и последний день Собора. До полдня было совещание о распределении катихизаторов в верхней классной комнате, кончено к полдню. В два часа собрались также и подтвердили распределение, никто не нашел что–либо переменить. Потом возвели двадцать четыре помощника в катихизаторы, двенадцать сейто в помощники. Перешли в Церковь, где по прочтении распределения утвердили его чрез «кирицу» и молитвенно испросили на него благословение Божие. Прочитано было потом несколько письменных предложений Собору; наиболее значительное из них Павла Цуда, — чтобы на досках пред молельнями или местами катихизаций писать везде «Христос сей [?] кёоквай», — не «сёо», или еще как иначе, — чтобы утверждена была эта формула для всех наших Церквей, которые теперь разнообразятся в надписях. Собор нашел это резонным и утвердил. В пять часов занятия Собора окончились молитвой и краткою речью.
4/16 июля 1897. Пятница.
Раздосадовали священники: отцы Павел Савабе, Симеон Мии и Симеон Юкава пришли выборными от всех просить прибавки содержания по случаю теперешней дороговизны. Двадцать лет долблю им, что больше из России денег не дадут им, что японские христиане должны помогать катихизаторам, и что внушать это им, христианам, должны священники; на минувшем Соборе неоднократно, при случаях, упоминал о том, — и все точно трупам толкуешь! Вчера собственно только, чтобы надбавить содержание бедным проповедникам, переименовал двадцать четыре и двенадцать в высшие степени, говоря при этом, что уж больше, при всей смелости и дерзновении (ибо не знаю, буду ли в состоянии найти средства, — до сих пор и положенной суммы из России не имею), ровно ничего не могу сделать для улучшения состояния катихизаторов, что дальнейшая помощь им вполне зависит от священников, от их убеждений и настояний, чтобы христиане исполняли Божий Закон в отношении своих руководителей к Царству Небесному; кто не может деньгами, пусть помогает чем может: рисом, углем, овощем и подобным. И сегодня эта депутация! Рассердился, выбранил и прогнал!
5/17 июля 1897. Суббота.
Некоторые священники уже простились и отправились по домам. О. Петру Кано сделал, наедине, напутственное наставление, чтобы он одинаково любовно относился ко всем своим христианам, чтобы не ленился распространять свою Церковь, чтобы воздерживался от пьянства, на что он пытался возразить, что он по воскресеньям только пьет. О. Матфею Катета сказал, чтобы он мягче делал свои наставления и вразумления, — не устрашал бы.
Целый день канцелярской работы по рассылке писем, дорожных и тому подобное.
Всенощную пели причетники и регенты с Дмитрием Константиновичем Львовским во главе. Пение напоминает митрополичью Крестовую Церковь в Петербурге, только голоса хуже, кроме превосходного тенора Львовского.
6/18 июля 1897. Воскресенье.
Дождь, беспрерывно ливший всю прошлую ночь и утро, размыл откос в Женской школе, выходящий на дорогу: шесть сажен дощатой ограды и большой пласт земли обрушились на дорогу, так что с утра пришлось нанять рабочих убрать ограду и землю и открыть путь.
Литургию совершали со мной шесть провинциальных священников, трое из коих вчера у меня исповедались. Во время облачения читали Часы. Трехголосное пение было очень стройно; народу в Церкви довольно много. — В четыре часа было бракосочетание кандидата Марка Майкайси с дочерью о. Петра Сасагава.
7/19 июля 1897. Понедельник.
Прощание с отходящими священниками и катихизаторами; кончивших курс Семинарии, отправляющихся ныне на проповедь (всего–то трое), благословил поучениями о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского), Лавсаинова и некоторыми другими благочестивыми книгами. — Из священников рассердил о. Петр Ямагаке, Хакодатский священник. Спрашиваю:
— Яков Касавара (служивший переводчиком у консула Устинова, который ныне переведен в Нагасаки) вышел из церковного дома (где Устинов просил дать ему на время помещение)?
— Нет.
— Занимает еще второй этаж?
— Теперь живет внизу, потому что с женой вверху тесно.
— Вот как! Повенчался?
— Нет, — так живет.
— С язычницей?
— С христианкой.
— С христианкой и не повенчанной, — значит в незаконном сожитии! И вы это дозволяете, — и в церковном доме, у самого храма, на виду всех христиан? Да я больше тридцати лет тому назад в качестве священника Консульской Церкви — той же самой, что ныне, и в том же доме, где Касавара ныне, не позволил консулу (Бюцову) держать его наложницу, — а вы даете нахалу Касавара жить там с наложницей, когда это может соблазнять сотни христиан–японцев, сущих в Хакодате, где тридцать лет назад еще ни одного не было!
И сказал я о. Петру, что не дам ему ни гроша его содержания, пока он не прогонит Касавара с его наложницей из миссийского стана. Пусть по приезде в Хакодате тотчас же это сделает; на другой день его приезда чтобы Касавара не было в Миссии; и пусть о сем даст сюда телеграмму, тогда и вышлется его содержание, ныне удерживаемое в виде наказания.
8/20 июля 1897. Вторник.
Утром десять учеников Семинарии отправились в Босиу, на каникулы. Будет стоить по пять ен двадцать сен содержание каждого в месяц. Нечего делать! Жаль и ребят, которым не к кому, или слишком далеко отправиться отдохнуть во время каникул.
О. Катакура принес письмо катихизатора Якова Яманоуци: отказывается Яков от двух ен в месяц экстренного пособия ему на семейство, положенного после прошлогоднего наводнения. Но вместе с тем спрашивает, устами о. Катакура: можно ли катихизатору заниматься торговым делом не лично, а чрез семейных? Давно уже слышно, что Яков занимается им, и думал я, что он откажется ради торговли от катихизаторства; видно, и прибыльна торговля, иначе не отказался бы он от вышеозначенных двух ен. Подумал–подумал я и сказал о. Иоанну:
— Ведь торгует больше жена? И Якову ничто не мешает идти по делу церковному в Мияко, или для проповеди в другое место?
— Ничто.
— Итак, пусть торгует. Конечно, священнику нельзя заниматься куплями, но ведь катихизатор не посвященное лицо, особенно катихизатор, смотрящий в лес, как Яманоуци; а заменить его некем, коли уйдет; катихизатор же он, кстати, опытный и любимый в тех местах…
9/21 июля 1897. Среда.
«Учеников, отправившихся вчера на пароходе в Босиу, на пути застала страшная буря, — пишет Иоанн Акимович Сенума, провожавший их, — и загнала в залив Урага; почти все сильно пострадали от качки, но живы, здоровы и сегодня утром переправятся из Угара в Босиу». — Иметь этот случай в виду, чтобы вперед, коли случится, отправлять в Босиу только при тихой погоде.
Окончание постройки Семинарии идет до того медленно, что, я боюсь, и после каникул ученики не войдут в нее. И потому сегодня, по совету с архитектором Кондером, штукатурам, кирпичекладчикам и каменщикам обещал премии, если они кончат к числам, назначенным ими самими, — назначенным прежде, чем они узнали, что им готовится премия, если только на сей раз они не соврут, как врали до сих пор десятки раз, назначая срок и не оканчивая. (Впрочем, нельзя строго и их винить: свободных рабочих ныне совсем мало: правительственные постройки, Формоза, заграница отняли десятки тысяч рук).
