Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
За всенощной был православный китаец, молодой человек; молился, стоял, всю службу, до конца даже проповеди. После службы хотел я расспросить его, но он поторопился выйти и уехал.
Целый день собирал и упорядочивал наши журналы: «Сейкёо–Симпо», «Уранисики» и «Синкой», чтобы переплести и отправить вместе с другими книгами в Россию — в Академию наук и прочие.
21 июля/2 августа 1896. Воскресенье.
За литургией Игнатий Мукояма рукоположен в иерея.
Вечером написал в ответ Иоанну Кавамото, ныне живущему с учениками в Тоносава. Все еще плох по педагогии, не знаю — будет ли лучше.
22 июля/3 августа 1896. Понедельник.
Вечером вернулся секретарь Нумабе из Фукурои и Каяма и долго рассказывал про дела Маки; совсем обратился в купца: торговал вразнос часами, продавал и вино, полученное взамен долга, хлопотал о выписке с Хоккайдо рыбного удобрения и прочее. Хорошо хоть то, что больших преступлений не наделал; только немного лгал. Везде христиане выразили довольство, что от них взят такой плохой катихизатор.
23 июля/4 августа 1896. Вторник.
По посланной вчера телеграмме о. Николай Сакураи прибыл после обеда (священник Хоккайдо, гостящий еще в Канаици, родине его и жены, там и живущей с детьми). К четырем часам собраны и все священники Токио: оо. Савабе, Сато, Юкава, Циба, Осозава; и составился совет. Заседали в редакции Синкай. Я изложил дело: «Маки был избран; Собор одобрил избрание, но христиане его ведомства, услышав о сем избрании, пришли в изумление; и один из них явился в Сидзуока к о. Матфею сказать, что Маки на деле — не катихизатор, а купец и притом в долгах. По письму о. Матфея я просил его подробнее исследовать о сем; он сделал это, но по совершенной неспособности к подобного рода делам исследование оказалось неудовлетворительным, он доказал только, что долги есть, но какого рода и свойства, не сказал. Кстати, я просил еще Сергия Нумабе потрудиться съездить исследовать. Господин Нумабе это сделал. К сожалению, он со вчерашнего вечера захворал желудком; едва ли может все рассказать; если не может, то я повторю вкратце, что он мне вчера сообщил». — Послали за Нумабе. Он пришел с очень больным видом. Я просил его в самых коротких чертах изложить, что мне говорил. Нумабе начал, но, как видно, живот его в это время благодушествовал: пустился в такие подробности, которых и вчера не было; тянул до того, — при своей вообще очень скучной методе рассказыванья, — что все наполовину заснули: с четырех часов почти до самых сумерек мой милый господин Нумабе наслаждался своим рассказом. Наконец, видя, что конца не будет, я сказал, что довольно и сказанного, и предложил священникам вопрос: подтверждают ли они свое прежнее избрание? А для ясности дела прочитал из Канонических Правил (Хоогаку) и Книги Правил, относящихся к вопросу места. Все изъявили нежелание, чтобы Маки поставлен был священником, но, однако, и не нашли прямых причин лишить его надежды на священство, а согласились с мнением, первоначально выраженным о. Матфеем в своем письме: оставить Маки ныне катихизатором, а по исправлении его со временем сделать и священником. Я согласился. Призван был Фома Маки и объявлено ему печальное решение: «За то, что он совсем потерял настроение катихизатора и служителя Церкви и сделался по душе и по делам купцом, отменяется избрание его во священники, а оставляется он катихизатором; и если исправится, — возгреет в себе то же усердие, с которым когда–то служил Церкви, то может быть впоследствии и рукоположен». Маки, к счастью, без возражений и смиренно принял это решение. Поэтому обещано было ему, если он желает, посвящение его в будущее воскресенье в стихаря. Между тем стало темнеть. Подали чай, и кончилось не неважное собрание. Перед всеми и в назидание всем, я очень роптал на беззаботность о. Матфея Кагета, который, имея столько лет в своем заведывании Фому Маки, не знал, что он мало–помалу обратился из катихизатора в торговца.
24 июля/5 августа 1896. Среда.
Церковь в Оцу просит оставить там Иоанна Судзуки, который назначен Собором в Такасаки. Весьма кстати. Написано сегодня в Оцу, что Судзуки там оставляется; в Такасаки же извещено, что там будет катихизатором Фома Маки.
Был в Иокохаме, чтобы разменять вчера полученный чек на церковные деньги: 16 347 рублей из Казны на второе полугодие, полученные чеком на 2603 фунта стерлингов 6 пенсов дали 23 302 доллара 26 центов. Из них десять тысяч положил на 6% в Банк Мицуи на год.
25 июля/6 августа 1896. Четверг.
Петр Ока из Окаяма, прошедший огнь, и воды, и медные трубы, бывший богатым, теперь нищий, сначала чрез о. Симеона Мии, теперь чрез о. Сергия Судзуки просит, не отстает, принять его в Катихизаторскую школу. И вот какие люди ныне метят в проповедники! Нищие, никуда не годные, все переиспытавшие и ни к чему не приспособившиеся. Написал сегодня о. Сергию то же, что прежде сказал о. Симеону: пусть поучится у последнего несколько месяцев: если окажется годным, будем принят потом в Катихизаторскую школу; если есть нечего, я буду давать на пищу 3 ены частно. Такое рьяное движение этого утилитарного народа к одним только утилитарным занятиям, что идеальных стремлений ныне и признаков! И это не у нас только: все миссионеры жалуются на это. Если бы не бедность у некоторых и не даровое воспитание у нас, ни одного бы ученика не было у нас в школах.
26 июля/7 августа 1896. Пятница.
Янки — народ умный, янки — народ практический, янки в тысячу раз скорей сам обведет, чем его обведут. Такова всесветная репутация янки. И однако же японцы оказались умней янки, практичней янки; превосходно оставили с носом самих янки. Это в деле «Доосися», в Кёото, благочестивые американские конгрегационалисты и частные люди — богачи — и ихнее миссионерское общество миллионных расходов не пожалели, чтобы основать на купленном большом участке земли великолепные христианские учреждения: христианский университет, училище для образования сестер милосердия (nurses), госпиталь. Выстроены великолепные здания в роскошном американском стиле — для всех потребностей учащегося и учащего мирка. Девять домов построено только для квартир профессоров. Начальствующие и учащие, за исключением Нисима — главного механика всей махинации, были сначала исключительно одни американские миссионеры. Потом мало–помалу стали входить между ними вновь образовавшиеся японцы. В конце концов под разными предлогами японцам удалось вытеснить из состава начальствующих всех до единого американцев, и «Trustees of the Doshisha Corporation» стали все японцы с president’oм Kozaki во главе. (Нисима года три тому назад помер). Профессорами между тем состояли американцы. Когда вся власть очутилась в руках японцев, тогда они сбросили маску. Американцы щедро жертвовали и деньгами, и миссионерским трудом, разумеется, с определенною целью — распространения христианской веры в стране путем школы — такова особенно метода конгрегационалистов. Японцы же ныне обратили университет в общеобразовательное заведение, и в нем японские профессора стали открыто учить, что Христос не более, как учитель добродетели и такой же человек, как Конфуций и другие моралисты. Это возмутило американских миссионеров, и они стали жаловаться своему Миссионерскому обществу. Оттуда в прошлом году прислали «Deputation» для исследования дела. Последняя нашла правоверие Доосися очень сомнительным, но на многом не стала настаивать, а предложила начальствующим (trustees) подписаться только под следующими четырьмя пунктами веры: 1) что Бог есть Личное существо, 2) что Христос есть Бог, 3) что душа бессмертна и 4) что Библия — боговдохновенна. «Trustees» отклонила и это предложение, как узкость, которою они не хотят стеснять ни себя, ни свой университет, который они прямо и без всяких ограничений объявили не имеющим в виду никаких христианских целей, кроме того, что нравственность–де преподается в нем христианская. Что касается до всех великолепных и многочисленных построек Доосися, то так как все они вместе с землею значатся на имя японцев, по недозволенности иностранцам иметь недвижимость вне открытых портов, то американские радетели, миллионы издержавшие на здания, очутились без крова: «trustees» прямо объявили себя полными и бесспорными владетелями и распорядителями всей «property» Доосися. Американцы пробовали было возразить: «Пред Законом — ваша собственность, но морально — это собственность Американского миссионерского общества (American Board)». Но «trustees» закидали их и на этом: и воля жертвователей, мол, такова (поди — поверяй теперь волю всех жертвователей!), и намерения, и планы основателя таковы (а Нисима — на том свете). Впрочем, о своей благодарности американским благотворителям они толкуют много и рельефно выставляют ее на вид. В чем же эта благодарность?
