Жизнь высших миров - Оуэн Вейл (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Канун Нового Года, 1917 г.
О своем нисхождении сюда мы до сих пор говорили очень мало, но теперь мы переходим в ту область, где света еще меньше. Мало кто из нас, спускаясь к Земле, чтобы рассказать людям о том, что ждет их после пересечения грани, отделяющей земной мир от сфер с преобладанием более интенсивных и приближенных к духу жизненных вибраций, упоминает о ней. Поэтому в последующем своем рассказе мы постараемся охватить как можно больший спектр различных подробностей, дабы обогатить новыми знаниями тех, кто искренне желает научиться отличать свет от тени и поддержать более слабых — тех, кто нуждается в положительных эмоциях и внешней красоте. Они должны научиться самостоятельно преодолевать пропасть, не дожидаясь нашего возвращения из сфер, где свет господствует повсюду, а тень лишь слегка умеряет яркость повсеместно торжествующей жизни.
Итак, пройдя ту сферу, в которую обычно попадают люди, покидая Землю, и о которой мы уже кое-что рассказали, мы проследовали в более темную зону. Тут мы почувствовали возрастающее душевное давление, противостояние которому требовало от нас храбрости сердца и осторожности поступков. Вы должны знать, что нам трудно применять тот метод, который позволяет более совершенным существам поддерживать контакты с обитателями темных сфер, но оставаться для них невидимыми. Нам же приходилось приспосабливаться к условиям нижестоящих сфер; а теперь мы спускались еще ниже, чем раньше, так что приобретали тела настолько плотные и грубые, что временами постоянные обитатели этих сфер, чьи тела, конечно же, были более грубее, могли видеть нас, а иногда даже прикасаться к нам и чувствовать наши прикосновения. Мы продвигались вперед медленно, шагом, постоянно вдыхая окружающий воздух и пропитываясь им; так мы создали для себя новые оболочки. Со временем мы настолько привыкли к своему новому состоянию, что стали даже чувствовать то, что чувствовали люди, среди которых нам предстояло работать.
Там есть область, куда поначалу еще может проникать солнечный свет, но заканчивается она крутым обрывом, дно которого скрывается во мраке. Мы остановились на краю обрыва и долго смотрели вниз, в царство тумана, настолько плотного, что со своей освещенной солнцем скалы мы ничего не могли в нем разглядеть. Тусклый свет озарял поверхность этого унылого океана мрака и тяжелых испарений, но не мог проникнуть глубже, настолько он был плотным. Однако путь наш лежал именно туда.
Мост, о котором вам рассказывала ваша матушка, перекинут через эту долину и опирается другой стороной на возвышенность меньшего размера. Те, кто выбирается из долины на возвышенность, имеют возможность отдохнуть там, прежде чем переходить по великому Мосту на нашу сторону. И с той стороны, и здесь вдоль дороги расставлены приюты, где утомленные долгим путешествием странники могут восстановить силы. Ведь даже переход по Мосту требует немалого напряжения, поскольку на пути своем люди видят всё ту же мглу и туман, из которых они лишь недавно выбрались, и слышат крики своих прежних попутчиков, всё еще блуждающих внизу, в долине смерти и отчаяния.
Нам не нужно было идти по этому Мосту, но предстояло спуститься со своего склона прямо на дно долины.
Мы стояли на краю пропасти и размышляли; я же обернулся к своим спутникам и скал: «Мрачное место, братья мои, и ничего доброго оно нам не сулит. Но мы должны отправиться туда, и не пристало нам останавливаться на полпути».
И один из моих спутников ответил: «Я чувствую, как со дна этой ямы поднимается холод ненависти и отчаяния. Мы мало что сможем изменить в этом океане скорби. Но то малое, что мы всё-таки можем, мы должны сделать прямо сейчас, ведь пока мы здесь ждем, они там страдают».
«Прекрасные слова, — поддержал я его, — как раз в духе Того, Кто спускался туда раньше нас. Мы последовали за Ним к Свету, так последуем же теперь и во тьму, ибо она тоже принадлежит Ему; ведь спустившись туда, Он тем самым заявил Свои права на нее».
И мы продолжили свой путь; и чем ниже спускались, тем непрогляднее становился окружающий нас мрак, тем беспощаднее леденил подступающий со дна долины могильный холод. Но мы знали, что наша цель — помочь людям, а потому нам некогда было бояться; поступь наша была осторожна, но души — свободны от сомнений; мы внимательно следили за дорогой и за всеми ее поворотами, поскольку наша первая цель лежала не точно между Перевалом Отдохновения и нижним Хребтом, но по правую руку от места нашего спуска. Там находилась колония тех, кто уже устал от мертвящей жизни, которую им приходилось вести, но был еще недостаточно силен для того, чтобы освободиться, или же просто не знал, куда идти, чтобы выбраться из своей нынешней унылой обители. Постепенно наши глаза привыкли к темноте, и мы начали кое-что различать вокруг. Так, наверное, можно различить во мраке ночи отдаленный город по мерцающим огням на его сторожевых башнях. Мы увидели множество разрушенных домов: некоторые из них стояли группами, некоторые — обособленно. На всем лежала печать разрушения. Казалось, что никому здесь не удается даже достроить дом до конца, как он уже начинает разрушаться. Закончив строительство, они при первых же признаках ветхости начинали строиться на новом месте или даже бросали дом недостроенным, так как уставали от него. Самый воздух этого места как будто дышал неуверенностью и апатией, вызванными отчаянной усталостью его обитателей и их неверием в собственные силы и в благие намерения соседей.
Там были и деревья, в том числе и довольно высокие, но в большинстве своем — без листьев. Даже если листья и были, от этого деревья не становились краше, потому что листва имела темно-зеленый или желтый цвет и напоминала скорее саблеобразные шипы, как будто деревья впитали в себя дух враждебности, исходящий от тех, кто живет поблизости от них.
Время от времени нам приходилось пересекать русла рек, изобилующие валунами и острыми камнями; воды в них было мало, и к тому же она была мутна от ила и грязи и скверно пахла.
Мы шли долго, очень долго, пока не добрались наконец до колонии, которую искали. Это был не город, но просто скопление домов — больших и маленьких, разбросанных по округе в полном беспорядке, так что никаких улиц в этом поселении не было. Многие строения представляли собою обычные глинобитные мазанки; встречались даже уложенные друг на друга, в форме навеса, каменные плиты. На открытых местах кое-где горели костры — источник света для обитателей этого места. Вокруг костров группами сидели люди: некоторые молча глядели на огонь, иные громко ссорились, а некоторые даже дрались друг с другом в слепой ярости.
Мы подошли к одной из групп сидевших молча людей, встали рядом и долго смотрели на них, скорбя в сердце своем об их духовной беспомощности. Взяв друг друга за руки, мы возблагодарили Отца нашего за то, что Он доверил нам оказание помощи этим несчастным.
Четверг, 3 январь 1918 г.
Мы приблизились к группе людей, сидевших и лежавших вокруг мерцающего огня в угрюмом молчании. Мы стояли прямо за их спинами, но ни один из них не поднял глаз; а если бы и сделал это, то всё равно не увидел бы нас, поскольку наше состояние, даже после долгого пути, требовавшего периодической адаптации к условиям нижних сфер, всё еще оставалось недоступным для их зрения. Но мы взяли друг друга за руки и начали постепенно «проявляться» на их уровне, что явно встревожило людей, ибо они почувствовали рядом с собою незримое присутствие чего-то неведомого и необъяснимого. Так бывает всегда: как только человек соприкасается с чем-то более одухотворенным, нежели он сам, это неизменно вызывает у него беспокойство и раздражение, удерживающие его в рамках собственного мира. Путь наверх нелегок и чреват всевозможными трудностями и частыми неудачами. Но награда, ожидающая странника в конце пути, с лихвой компенсирует все пережитые страдания. Правда, сами люди об этом не знают, но всё же могут кое-что услышать от тех, кто, подобно нам, спускается в нижестоящие мир.
Наконец один из них поднялся и стал встревожено вглядываться в темноту. Это был человек высокорослый и худой, с узловатыми конечностями, сутулый и скрюченный. На него невозможно было смотреть без жалости, такая безнадежность и такое глубокое от — чаяние были написаны на его лице и отражены во всем облике. Шаркающей походкой двинулся он в нашу сторону, остановился недалеко от нас и застыл в изумлении. Мы знали, что, хотя и очень смутно, обитатели этого мрачного места могли теперь видеть нас, во всяком случае — некоторые из них.
