Незримая война - Прокопенко Игорь Станиславович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
К счастью, победили не эти довольно своеобразные фантазии, а проект архитектора Щусева, который, кстати, и был председателем конкурсной комиссии.
Долгие годы главная усыпальница социализма одновременно была и основной сценой советского политического театра. Здесь разыгрывалась пьеса о единстве власти с народом. И лишь по расстановке героев на трибуне Мавзолея зрители могли догадаться, что на самом деле происходит в Кремле.
Первый кремлевский мечтатель ходил по Красной площади вместе с остальными как простой смертный. В 1921 году он резко свернул с магистрали революции, заставив соратников по партии забыть о военном коммунизме и дальше рулить по компасу товарно-денежных отношений. Иначе из пучины голода и разрухи советская Россия не выбралась бы.
В истории был период достаточно примечательный, который именовался новой экономической политикой. В ту пору многие расценивали это как отступление. И были сотни тысяч коммунистов, которые клали на стол свои партийные билеты. Ленину пришлось написать целый ряд статей, в частности о том, что военный коммунизм был вынужденной, крайней мерой, уступкой. А НЭП был запланированным этапом.
Раскрепощение деревни, свобода предпринимательства, бум кооперативного движения и твердый червонец всего за 5 лет обеспечили не только восстановление, но и рост аграрного и промышленного производства. Именно в эти годы чекистов обязали действовать с оглядкой на суд. На экраны вышел «Броненосец «Потемкин», провели первый в мире масштабный сексологический опрос.
Капиталистический оскал НЭПа не на шутку испугал входящую в силу партноменклатуру. К концу 20-х стало ясно, что НЭП несовместим с монополией ВКП (б) на власть.
Сергей Караганов объясняет: «Сталин и его окружение боялись вызова мелкобуржуазной стороны. Он писал об этом. Даже коллективизация была проведена не для того, чтобы поднять сельское хозяйство. А чтобы уничтожить крестьянство, равно как и любую мелкобуржуазную стихию. Чтобы создать тотальную диктатуру».
Владимир Пантин: «Эту альтернативу надо было бы рассматривать всерьез. Более того, она в какой-то степени еще не потеряла своей актуальности. Дело в том, что в НЭПе были элементы, которые способствовали развитию мелкого и среднего производства и в городе, и в деревне. Эти элементы до сих пор не задействованы, как ни парадоксально, в наших сегодняшних реформах. Нынешнее китайское чудо – это просто-напросто реализация НЭПа в чистом виде. Этот вариант был возможен в 20-е годы в России».
Если бы лозунг Николая Бухарина «Обогащайтесь и не беспокойтесь, что вас прихлопнут» воплотился в жизнь, СССР обрел бы шанс стать совсем другой страной. В ней сторонники НЭПа одержали бы победу над партийно-хозяйственной бюрократией. Энтузиазм масс был бы движим не мечтой о счастье будущих поколений, а радостным ощущением улучшающейся жизни. Сталин остался бы в истории как малоуспешный наркомнац эпохи военного коммунизма. Реальная политическая демократия, гарантии собственности и законность стали бы повседневной нормой. Индустриализация провелась бы на базе рыночных отношений, без обнищания населения и подрыва аграрной основы народного хозяйства. Нет трагедии коллективизации, нет обострения классовой борьбы, нет врагов народа, нет ГУЛАГа.
В реальности от НЭПа осталась лишь комичная фигура нэпмана и память о несвершившемся золотом веке социализма.
Именно подавление Новой Экономический Политики превратило одного из партийных лидеров, Иосифа Сталина, в выдающегося революционера, большого ученого и отца народов.
Теперь рокового звонка или черного автомобиля у подъезда ожидал любой, даже самый высокопоставленный гражданин страны.
Выиграв жестокую и кровопролитную войну, Советский Союз должен был решать, какое место он займет в послевоенном мире. В свою очередь, и весь мир выбирал тогда новую модель развития. К подобной точке в нашей истории мы приближаемся и сейчас.
«2017 год, – говорит Владимир Пантин, – это аналог 1945 года для мировой истории. Вы можете себе представить, что это за точка, что это за поворот в развитии. Не надо, наверно, доказывать, что 1945 год был поворотным в истории Европы, в истории Советского Союза, в истории Азии, Америки».
Кирилл Андерсон: «В истории нашей страны было много перекрестков, когда она могла пойти не по тому пути, по которому пошла. Некоторые, может быть, не такие существенные, некоторые просто очевидны. На мой взгляд, один из таких критических моментов был связан со смертью Сталина. И была реальная перспектива, что у власти окажется не Хрущев, а кто-то другой. Прежде всего, конечно, Лаврентий Павлович Берия».
В самом начале карьеру Берии чуть было не пустил под откос Дзержинский. В 1921 году председатель ВЧК выписал ордер на арест юного чекиста за злоупотребление властью и нарушение норм законности.
«Советский Гиммлер» (именно так Сталин представил Берию западным участникам Ялтинской конференции). Орденоносец и видный военачальник, о котором слагались песни.
Между тем всесильный нарком внушал повсеместный ужас. Его считали советским Синей бородой, сексуальным маньяком, похищающим красавиц прямо с московских улиц. Он же новоявленный Малюта Скуратов, палач, не знающий жалости к врагам народа. Теперь мы знаем, что Берия не был первым бабником в сталинском окружении и не его подпись чаще всего встречается под расстрельными списками.
Хотя за преступления, совершенные властью, он, конечно же, ответствен.
После смерти Сталина первый заместитель председателя Совета Министров Союза ССР Лаврентий Павлович, как и остальные члены Политбюро, на словах выражал глубокую скорбь. Вот что он говорил с трибуны Мавзолея:
«Дорогие товарищи и друзья! Трудно выразить словами чувство великой скорби, которую переживает в эти дни наша партия и народы нашей страны, все прогрессивное человечество. Не стало Сталина, великого соратника Ленина».
В то же время, по словам Молотова, Берия, стоя тогда на трибуне Мавзолея, утверждал, что это он убрал хозяина и всех спас. Среди всеобщей растерянности он казался единственным человеком в кремлевском руководстве, который знал, что делать, как удержать власть и как реформировать страну.
Л. П. Берия
Как самый информированный человек, он острее остальных понимал необходимость изменений и даже демонтажа сталинской системы.
Минимум идеологии и максимум прагматизма – вот главная отличительная черта проектов реформ, которыми Берия буквально заваливает соратников. Оказывается, главный лубянский маршал в первую очередь менеджер.
Кирилл Андерсон: «Берию, на мой взгляд, подвела его сила. Ее было слишком много. Хрущев был управляем. Берия – самостоятелен. Скажем, он выступал против создания Германской Демократической Республики. Потому что ее содержание слишком дорого обходилось России.
Берия предлагал провести амнистию – прежде всего людей старшего возраста и несовершеннолетних. Потому что содержание их стоит дорого, толку от них в производстве никакого. Берия выступал за отмену или по крайней мере за очень сильное послабление паспортного режима. Так как ощутима нехватка рабочих рук, паспортный режим затрудняет передвижение, сужает рынок труда.
Итак, если бы путь страны определял Лаврентий Берия, то скорее всего это был бы не новый виток репрессий, а движение в сторону прагматизма. Можно предположить, что Советский Союз не только содействует объединению Германии, но и вообще отказывается от непосильной ноши поддержания мировой системы социализма и от военного противостояния с Западом, сосредоточившись на решении внутренних проблем».
