Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции. - Шах Идрис (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

Но это была Страна Дураков, и потому никто не имел представления, как предпринять такой поиск, и большинству людей казалось совершенно естественным, что человек может появиться из ниоткуда, жениться на принцессе и затем бесследно исчезнуть среди ночи.

Денно и нощно работая на своего господина, дурак стал серьезно задумываться о своей жизни, о том, что сделал и чего не сделал, пока наконец не пришел к выводу, что всеми своими несчастьями он обязан только собственному безрассудству.

Как-то вечером дурак обслуживал одного путешественника, остановившегося на их постоялом дворе. А человек этот был мудрецом. Рассказав гостю о своей злой судьбе, дурак попросил у него помощи.

«Я могу помочь, — сказал мудрец, — но тебе придется подождать, потому что я должен подготовиться».

И мудрец отправился своей дорогой. Дурак же, разумеется, решил, что обещание мудреца было только предлогом, чтобы избавиться от него. Но вот, спустя несколько месяцев, мудрый человек появился снова. На этот раз при нем была деревянная шкатулка, и еще его сопровождал юноша в щегольских одеждах.

Тем же вечером, развалясь перед камином, этот праздный молодой повеса сказал хозяину постоялого двора:

«Как же здесь скучно! Если бы не мое обещание сопровождать известного вам мудреца в качестве его ученика, я отдался бы своему любимому делу — азартным играм…»

Хозяин мгновенно оживился и предложил:

«Давай побьемся об заклад, что у меня есть кот, который носит в зубах светильник?»

Юноша тут же предложил поставить тысячу золотых монет против всего постоялого двора. Пока они были увлечены беседой, мудрец незаметно вышел из дома во двор. Там, со шкатулкой в руках, он притаился и стал ждать. Тем временем хозяин кликнул кота, и тот вышел из конюшни с лампой в зубах. Мудрец тут же открыл шкатулку, и из нее выпрыгнула мышь. Кот глянул на мышь, застыл на мгновение, но затем целенаправленно двинулся дальше. Тогда мудрец выпустил еще одну мышь. Кот опять замер, сделал было движение в сторону мыши, но затем встряхнулся и снова пошел ко входу в гостиницу. И вот, когда кот уже почти совсем дошел до входа, мудрец выпустил свою третью, и последнюю, мышь. Она шмыгнула прямо перед кошачьим носом. На этот раз искушение было слишком велико. Выпустив светильник, кот бросился за добычей, да так стремительно, что мгновенно растворился в близлежащих полях.

Когда с этим делом было покончено, мудрец незаметно возвратился в гостиную и уселся у камина. По прошествии довольно долгого времени, после многих горячих споров, хозяину пришлось признать свое поражение. Постоялый двор достался франту, а наш дурак, теперь уже значительно поумневший, возвратился к своей жене.

С тех пор уже ничто не омрачало их счастья.

Вопрос:Не слишком ли резко высказался Великий шейх (Ибн аль-Араби), заявив, что ученик, который избирает себе другого учителя, если прежний еще жив, не может быть учеником и недостоин доверия.

Ответ: Каки другие суфии, Ибн аль-Араби нерезок, и втоже время не мягок: суфий стремится сделать свои высказывания описательными, чтобы осуществлять или провоцировать изучение. Если выразить это в других терминах, вы, возможно, не поймете ответ, но я надеюсь, смысл все же неускользнет от вас. «Грубость» или «мягкость» есть субъективное отражение того, как человек воспринимает других людей.

Учитель, по определению, способен научить вас, и именно этим он занимается. Тогда зачем нужен другой учитель? Вы не можете, так сказать, сидеть на двух стульях. Ученик, который меняет учителей, не ученик, и тот, кто на таких условиях соглашается его обучать, — не учитель. Так можно ответить на поставленный вопрос в свете суфийской реальности.

Если вы думаете о каком-то другом виде изучения или обучения — чуть-чуть здесь, чуть-чуть там, то вы говорите не о суфийском Пути. Хотя, возможно, вы, как это обычно бывает, запутались в том, что вам нравится и не нравится, потому что ищете удовольствий и избегаете всяческих неудобств. Подобная позиция несовместима с суфизмом.

Вопрос: Вы приводили цитату из Руми, где тот говорит, что «дервишский танец» и музыка были учреждены им только для флегматичных людей Малой Азии, тогда как сегодня эту практику имитируют даже на Западе. Но если исходить из принципа, что суфийские упражнения тщательно разрабатывают и прописывают в соответствии с нуждами конкретной общины, то это уже само по себе, как мне представляется, наглядно обнаруживает с драматической выразительностью абсурдность поведения людей, которые продолжают из века в век, вплоть до наших дней, копировать то, что было предназначено для специфических местных условий. Не содержится ли в этом указание, что практически все известные нам системы представляют собой лишь реликты и в таком случае просто смехотворны?

Ответ: Я могу лишь констатировать факты, а они именно таковы, как вы только что описали. Но, если вы желаете отметить нечто большее, обратите внимание на слова Саади:

«Какой-то индус, — сообщает он, — учил людей изготовлению фейерверков, и один мудрец сказал ему: "Вряд ли это можно назвать подходящим для тебя занятием, ведь твой дом сделан из соломы"».

Употребляя слово «смехотворный», вы должны определить, что вам кажется смешным и будет ли оно таковым для других людей.

Я только хочу напомнить, что старинный сосуд — привлекателен он на взгляд или нет — возможно, протек и лишился своего содержимого в силу своего возраста и того, как с ним обращались.

Вопрос: Не могли бы мы отложить рассмотрение многих вопросов, составляющих содержание бесед суфиев и их учеников?

Ответ: Как-то раз люди увидели муллу Насреддина, устало плетущегося босиком по дороге в город. Туфли болтались на шнурке у него на шее.

Какой-то прохожий окликнул его:

«Эй, мулла, почему бы тебе не обуться?»

«Ага! — воскликнул мулла. — Обуться, чтобы износить туфли?»

Пройдя еще немного, мулла наступил на гвоздь и сильно поранил ногу.

«Слава богу, на мне не было туфель, а то бы я их продырявил», — подумал Насреддин.

Поступить по-вашему, фактически, значит отбросить от себя некоторые защитные элементы, как Насреддин отложил свои туфли.

Вопрос, разумеется, состоит вот в чем: исходит ли человек из здравого смысла, хочет ли узнать, как ему лучше поступить, когда спрашивает: «В какой порт приплывет корабль без капитана?»

Вопрос: Что люди чувствуют сами и какими они видятся другим, когда испытывают мистические состояния? Какая подготовка необходима для этого опыта и нужна ли она вообще?

Ответ: Люди, вызывающие в себе состояния без необходимой подготовки, испытывают всевозможные загрязненные переживания. Это обычно и происходит с самодеятельными экспериментаторами.

Мистическое состояние, а именно тот его аспект, который воспринимается как нечто странное, суфии ^[14] называют результатом воздействия высших импульсов на низкое, неизмененное и, стало быть, неготовое к подобному переживанию сознание. Поэтому «состояния» считаются тюрьмой и неудачей. «Реализованные люди, — так говорит Худжвири, — те, кто освободились от «состояний» или мистических переживаний».

Надо сказать, что истинные состояния не поддаются описанию, потому что стирают речь.

Стадия самопознания называется Тамкин (стабилизация). Чтобы достичь этой стадии, индивид должен пройти через определенные состояния (Макам). Таких состояний несколько, и ни одно из них человек не должен покидать, пока оно не окажет в должной мере своего благотворного влияния на его внутреннее сознание.

Итак, если низкое «я» смешивается с привходящим импульсом, то Хал (состояние) означает недостаточную подготовку. Тамкин, в свою очередь, приносит покой. Таким образом, существуют три стадии, первые две из которых могут быть ошибочно приняты за конечную цель теми, кто, обнаруживая свою неподготовленность, не понимает всей этой схемы. Стадии таковы: Макам, Хал, Тамкин.