Герольды «Наследия предков» - Васильченко Андрей Вячеславович (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Указатель родовых символов общины, который имелся в распоряжении старосты, обладал теми же самыми функциями, что и посох-ворот. Родовые знаки наносились либо на посох, либо на брус, либо на деревянную доску, в отдельных случаях на поверхность деревянного стола. На речных островах близ Данцига черная доска, на которую красной краской наносились родовые знаки, обычно вывешивалась на несущей потолочной балке специально охраняемой комнаты. Последовательность изображений знаков означала очередность несения службы по возведению дамб, гидротехнических сооружений и патрулированию кромки льда. На островах близ Мариенбурга около каждого из родовых знаков на посохе имелось несколько отверстий. В них вставлялись специальные штифты, благодаря которым можно было отслеживать, кому полагалось выполнять общественные работы. На Хиддензее прикрепленные к потолочной балке родовые знаки использовались для того, чтобы на них можно было отмечать наложенные взыскания, штрафы и имеющиеся долги. В музее Штеттина имеется стол старосты общины, у которого крышка была выполнена из фарфора. На ней были нарисованы все родовые символы общины. Этот стол мог одновременно использоваться и для определения распорядка несения службы, и в качестве расчетной книги. В настоящее время в Швейцарии подобные описи ведутся главами общин. Поэтому каждый, кто хочет поселиться в общине, обязан представить свой родовой знак.
Показательно, что в обычае жеребьевки использовался родовой знак, а не имя. Использование деревянной бирки было тесно связано с отношением отдельного человека к своему роду. Он полагал себя в значительной степени не как индивидуум, а как член своего рода. Полноправными членами общины могли являться только родственники.
Родовой символ для наших предков являлся знаком первопредка, рода и «дома». Вместе с тем мы обнаруживаем в родовом символе один из самых почтеннейших памятников истории германского народа и германской духовной истории.
Родовой символ — это наследие предков, которое мы должны вновь обрести через его постижение, через осознание сущности германского рода, через признание кровного сообщества, которое называется родом, через усвоение его «мира».
Приложение II
В нижеприведенном приложении мы дополним сведения о литературе, посвященной вопросу родовых символов, которая была опубликована после 1870 года, то есть после того момента, как была издана главная книга Хомайера «Родовые и дворовые символы». Мы прекратили этот обзор в конце главы «К истории изучения родовых символов». Естественно, здесь мы ограничимся упоминанием только самых существенных работ.
Исходивший от Хомайера позыв посвятить себя изучению ранее не исследованных родовых символов нашел благодатную почву за пределами Германии. Процесс изучения символов и знаков получил мощный импульс к развитию не только в Скандинавских странах, но также в Англии, в Прибалтике, в России, в Нидерландах, во Франции и в Австрии. Но в первую очередь это относилось к Швейцарии. Именно там стали собираться знаки и публиковаться результаты этих изысканий. В рамках нашего краткого обзора, к сожалению, не представляется возможным отразить все результаты зарубежных исследований, равно как и более близко познакомиться с иностранными печатными работами.
Здесь важно отметить, что ряд коллекций, которые стали возникать в то время, до настоящего времени так и не были досконально исследованы, а сами собрания не были обнародованы. Множество символов так и продолжает до настоящего времени пребывать в архивах. Родовые символы среди прочих знаков в Эльзасе и Верхнем Рейне собирал фольклорист Э. Роххольц. Также в наследии Хомайера имеются тысячи родовых символов и знаков, которые никак не были отражены в его фундаментальном труде. Они оставались незамеченными до сегодняшнего дня, так как наука обходила стороной наследие Хомайера.
После кончины Хомайера фактически закончилось планомерное изучение родовых символов. Третий период в их исследовании можно охарактеризовать как стагнацию и упадок. Начавшаяся франко-прусская война избавила науку от последних следов романтики. Множество проявившихся политических и экономических проблем направили деятелей духовной истории по другому пути, который не предполагал изучения наследия предков. В науке стали главенствовать позитивистский историзм и рационализм. Ученые, придерживавшиеся этих теорий, знать ничего не хотели о родовых знаках и символах, а потому и не намеревались обрабатывать доставшееся им наследие Хомайера, которое являлось делом всей его жизни. Обширные коллекции изображений родовых символов, которые возникли в 70-е годы XIX века и отчасти были опубликованы, удачно дополняли книгу Хомайера. Однако они не могли дать нового стимула к продолжению исследований родовых знаков. В данном случае речь идет о двух замечательных работах Эрнста Фридлендера, которые были посвящены вестфальским и западнофризским родовым символам. Они в равной степени стоят в стороне от издания А. Поппеса, посвященного родовым символам Бремена и областей, лежащих по нижнему Везеру, и книги Э. Филипписа «Рейнские родовые марки».
В восьмидесятые годы прошлого столетия интерес к родовым символам и их исследование достигли самого низшего уровня. За исключением работы Г. Клемма «Руны, знаки каменотесов и родовые символы», нельзя назвать ни одного более-менее приличного исследования, которое бы появилось в это время. Однако надо отметить, что Всеобщее объединение немецких исторических союзов и союзов древностей на своем ежегодном собрании в 1886 году посвятило несколько вопросов повестки дня проблемам, которые имели непосредственное отношение к родовым символам. Мы дословно воспроизведем список этих вопросов, так как он весьма удачно характеризует плачевное состояние исторической науки того времени:
1. В какой мере, и в какие времена, и в каких местностях можно отметить в качестве всеобщей тенденцию к обладанию крестьянами и обывателями гербами и фамильными знаками?
2. В какой мере определенные знаки, например родовые символы, могут считаться характерными для этих кругов и распространенными в них?
3. Какое значение надо придавать факту обладания обывателями и крестьянами персональными и фамильными знаками?
4. Когда и по каким причинам этот обычай был существенно ограничен?
К протоколу заседания объединения не было приложено текста имевшегося на ежегодном собрании обсуждения указанных выше вопросов. Вероятно, подобные вопросы ставились на ежегодных собраниях вплоть до 1891 года, однако при этом не предпринималось ни одной попытки продолжить начатые исследования и получить ясные ответы. На ежегодных собраниях главным образом интересовались второстепенными проблемами: мог ли знак быть древнее образа, когда родовой символ мог быть заменен фигуральным знаком и т. д. и т. п.? При этом никто даже не пытался рассуждать о необходимости планомерного собрания родовых символов, а также о постижении сути и функциях родовых знаков.
С наступлением девяностых годов интерес к изучению родовых символов заметно возрос, если, конечно, в качестве критерия роста интереса можно рассматривать количество публикаций, число которых неуклонно росло до самого момента начала мировой войны. Возрождение интереса к родовым символам началось с переиздания классической книги Хомайера «Родовые и дворовые символы». Это было факсимильное воспроизведение первого варианта книги [19].
Работы 1890–1914 годов преимущественно являлись случайными статьями, которые были посвящены отдельно взятым родовым символам. Публиковались они в большинстве случаев в узкоспециализированных журналах. При этом речь шла не о планомерно собираемых коллекциях, о некотором количестве непреднамеренных находок. Именно так можно оценивать большинство публикаций тех лет.
