Жизнь высших миров - Оуэн Вейл (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Наконец, над крышей поднялась группа мужчин, чьи сверкающие одежды свидетельствовали об их высоком положении. Они встали над портиком Храма, над главными Воротами, и один поднял руки и благословил людей на равнине. Каждое слово, которое он говорил, ясно и отчетливо доносилось до самого последнего ряда. Те, кто стоял далеко, и видели и слышали с такой же легкостью, как и те, кто был ближе. Затем он сказал им о цели их прихода. Было назначено, что перед ними должны были предстать те, кто вскоре отправляются отсюда в Одиннадцатую Сферу, поскольку их прогресс требовал дальнейшего продвижения вперед, что обеспечит их безопасное путешествие по этому пути.
Ни один из нас не знал, кто эти новые посвященные. Этого не было сказано. Поэтому мы ждали, почт в полной тишине, что случится дальше. Стоявшие над портиком тоже хранили молчание.
Затем из Ворот Храма вышел Человек, в простой белой одежде, но сияющий и удивительно прекрасный. На Его голове был золотой обруч, а на ногах — золотые сандалии. На талии был красный пояс, который сиял и распространял вокруг малиновые лучи при каждом Его движении. В правой руке Он нес золотую чашу. Левая рука лежала у Него на груди, над сердцем. Мы сразу узнали Его, Сына Человеческого, ведь никто больше не похож на Него, Который, в какой бы форме Явления не представал, всегда в совершенстве соединял в Себе две силы: Любовь и Царственность. Всегда есть простота в Его величии, и величие в Его простоте. Но ты чувствуешь, что это входит в тебя и смешивается с твоей жизнью, когда бы Он ни явил себя. А когда Явление окончено, полученное благословение не уходит, но остается как часть тебя — навсегда.
Он стоял там — привлекательный и прекрасный, лишь с оттенком жертвенного сострадания на лице, которое только добавляло радостной торжественности Его любви. Это лицо хранило в себе улыбку, хотя Он и не улыбался. И в улыбке были слезы, не сожаления, но радости отдать Себя другим в любви. Весь Его облик и вся Его фигура были исполнены тем сочетанием власти и милосердия, что выделяло Его из тех, кто сопровождал Его там и делал Его над всеми Царем.
Он стоял там, вглядываясь не в нас, но за нас, в просторы, куда наши взгляды не могли последовать. И пока он стоял, погруженный в Себя, прямо из Храма, через ворота, вышла длинная процессия служителей, мужчин и женщин, просвещенность которых была видна в утонченности их лиц и фигур.
Одно я заметил и расскажу тебе, насколько сумею. У каждого из этих благословенных духов был вполне определенный и могущественный характер, запечатленный и во внешнем облике, и в походке, и в действиях каждого. Не было двух, имевших одинаковые добродетели в равных частях и сочетаниях. Каждый был очень высоким Ангелом по степени и власти, но свой характер был у каждого и каждой, и не было двух одинаковых. И Он стоял там, и они по обе стороны, и некоторые на более низком уступе перед ним. И в Нем, в лице и в фигуре, были соединены, в сладостном единстве и общности красоты и качества, и власти их всех. В Нем можно было видеть каждое их качеств отчетливо, и в то же время в соединении со всеми остальными. Да, Он был Один, е Его Одиночество добавляло еще больше величия Его облику.
Итак, подумай об этой сцене, а остальное я расскажу тебе завтра, если у тебя будет возможность пообщаться со мной. Благословение, и слава, и красота — там, где Он, мой дорогой друг и подопечный, как я видел, и не раз или два, а много раз с тех пор, как покинул земную жизнь. Он приносит благословение и оставляет его Своим собратьям. Слава покоится на Нем и связывает Его с троном на Вершине Небес Господних. Красота лежит на Нем, как мантия света.
И Он с тобой так же, как и с нами. Он приходит — не в переносном смысле, но фактически — в тусклый земной план и приносит туда Свое Благословение, и Славу, и Красоту. Но там они невидимы — разве только частично и лишь немногими — невидимы по причине темного облика греха, окутавшего мир, и недостатка веры для того, чтобы видеть. Однако Он с вами. Откройте свои сердца Ему, и тогда тоже, как и мы, получите то, что он принес отдать вам.
Суббота, 3 января 1914 г.
Некоторое время Он стоял безмолвный, неподвижный и прекрасный. Между тем в толпе ярких сущностей вокруг Него началось движение. Медленно, и без всякой суеты они поднялись в воздух выстроились так, что овал света образовался вокруг, позади и по обе стороны от Него. Дальние оказались выше Его головы, а ближайшие — ниже Его ступней. Так образовалась рама, и, пока она принимала форму, яркость духов увеличивалась, так что мы едва различали их фигуры из-за яркости их славы. Они сияли золотом вокруг Него, но Он еще более светоносен, чем все окружающие, стоявшие теперь неподвижно и светившиеся. Только перед Его ногами не было арки света, так что овал был незавершен, разрываясь в нижней части.
Затем Он пошевелился. Он поднял левую руку и протянул вперед по направлению к нам благословляющим жестом. Своей правой рукой Он наклонил к нам сосуд, и из чаши вылилась тонкая струйка многоцветного света, которая упала на скалу перед Ним и потекла по поверхности горы на равнину. И стекая, она разрасталась, пока не начала изливаться на равнину перед нами, по-прежнему расширяясь. Она достигла нас широкой рекой света; и в ней были видны цвета со всеми их оттенками, от глубокого пурпурного до бледно-сиреневого, от густого красного до нежно-розового, от оранжево-коричневого до золотистого. И все они смешивались в потоки зеленого или других составных цветов.
Так она текла до нас и среди нас, тогда как мы стояли, удивляясь как происходящему, так и его красоте. Струйка растекалась, пока не покрыла всю землю, на которой стояло это громадное множество людей. Но они стояли не в жидком озере, ведь оно не поднималось выше их ступней, но образовывало море под ними, и они стояли на нем. Взгляд не мог проникнуть сквозь него и рассмотреть траву, над которой оно стояло, как над морским дном. Казалось, оно лежит под нами очень глубоко, это море жидкого стекла, всех цветов радуги, и на поверхности моря мы стояли, как на твердой земле. И в то же время оно всё было в движении, там и тут покрытое маленькими волнами и речушками красного, синего или других цветов, текущими у нас под ногами. Зрелище это было странным и красивым.
Но вскоре было замечено, что происходящее не всем служит одинаково. Были среди толпы такие, кто заметил изменения в себе; и это погрузило их в молчание и глубокое созерцание. Это изменение очень скоро заметили и их ближайшие соседи, ведь поток света возле тех становился желто-золотым и охватывал сначала щиколотки, а потом, поднимаясь, словно колонна сияющего жидкого стекла, покрывал его колени, поднимаясь еще выше, пока вокруг него не возникала колонна света и он оказывался внутри золотого сияния. Затем над головой, на месте драгоценности, или венца, или другого головного убора, появлялось одиннадцать звезд. Они также были золотыми, но более яркими, чем поток, как будто он сконцентрировался в одиннадцать драгоценных звезд, чтобы увенчать избранного. У каждого из таких людей этот обруч из звезд покоился на голове на уровне лба и охватывал голову. Так он лежал и сиял, делая обладателя более красивым, ведь свет как будто овладевал его обликом и всем телом и возвышал его над собратьями.
Затем Сын Человеческий вернул чашу в прежнее положение, и поток прекратился. И скала снова стала видимой, тогда как прежде она была скрыта рекой падающего света. Вскоре и траву вокруг огромного собрания тоже стало видно, и, наконец, всё море цветов истаяло, и мы опять стояли на равнине, как и прежде.
Но остались те, кто ранее был окутан светом, теперь свет не окутывал их. Но они изменились навеки и уже не могли стать прежними. Их лица приняли более эфирный облик, как и их тела, и оттенок их мантий стал ярче, чем у их собратьев, и другого цвета. Одиннадцать звезд по-прежнему венчали их своим светом. Только колонна сияния больше не окружала их.
Тогда другой человек вышел из Храма на Святую Гору и крикнул очень сильным голосом, исполненным сладости, что те, кто увенчан звездами, должны выйти из толпы и встать перед Горой Благословения. Они вышли, и я среди них — потому что я был один из призванных подобным образом — и мы встали перед основанием Горы и перед Ним, Который стоял высоко над нами перед Храмом.
