Жизнь высших миров - Оуэн Вейл (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Я поразмыслил немного. Всего было пятнадцать женщин. Я разделил их на три группы и послал каждую пятерку в Г ород своим путем. Каждую из групп я попросил привести ко мне маленького ребенка, который должен был рассказать мне, какой урок они преподали ему, руководствуясь тем, что это должно было быть самое важное, что ребенку следовало узнать.
Постепенно группы возвращались, и вместе с ними было три жизнерадостных малыша: два мальчика и одна девочка.
Возвращались они почти вместе, но не одновременно. Из этого я заключил, что они не встречались друг с другом в пути, иначе бы они объединили свои силы, ведь их взаимная любовь была очень велика. Попросив их поставить детей передо мной, я сказал первому мальчику: «Итак, малыш, скажи мне, чему ты научился у этих добрых дам».
Н это он ответил очень мило: «Если тебе будет угодно, светлый господин, я пришел сюда, не зная земли Господа, ведь моя мама отдала мой дух небесной земле до того, как отдала земле мое тело. Эти дамы-сестры поэтому наставили меня по пути, что я должен знать, что земля Господа — это колыбель наших ярких сфер. Там маленьких мальчиков нянчат, сильно раскачивая туда и сюда, и они вовсе не знают мира, как мы знаем его здесь, пока не оставят Землю позади. И всё-таки она из того же Царства Любви Отца, и мы должны молиться за тех, кого качают слишком безжалостно, и за тех, кто так сильно качает их».
И затем он добавил, смущенный тем, что получил это последнее указание: «Но, Господин мой, это мы делаем всегда, потому что это часть наших школьных занятий».
Да, это очень хороший урок, сказал я ему, и такой, что был бы достоин и других уст, кроме уст его учителей; и он хороший мальчик, что так хорошо ответил.
Затем я позвал другого малютку, и он подошел к моим ногам и коснулся их своей мягкой маленькой ручкой и, ласково посмотрев на меня снизу вверх, сказал: «Если я смогу тебя обрадовать, добрый видом господин…» Тут я уже не удержался. Я наклонился и посадил его себе на колени, и поцеловал его, едва сдерживая радостные слезы любви, и он смотрел на меня с чувством смиренного удивления и радости. Затем я попросил его продолжать, и он ответил, что ему будет не по себе, если я не верну его на ступеньки. Так я и сделал, и он продолжил.
Он снова положил ладонь на мою ступню, выглядывавшую из-под края мантии, и сказал очень торжественно, начав с того места, на котором я его прервал: ".ступни Ангела прекрасны для глаз и прикосновения, — для глаз, потому что Ангел хорош, и не только головой и сердцем, но и тем, как он служит Отцу; для прикосновения, потому что они всегда ступают мягко — мягко, когда люди чувствуют их давление в упреке за неверный поступок, и мягко, когда он берет на руки скорбящего, чтобы унести его в эти более яркие земли покоя и радости. Мы будем Англами однажды, уже не маленькими мальчиками, но большими, и сильными, и светлыми, и имеющими много мудрости. И тогда мы должны помнить это, ведь в этот день кто-то высокий чином отправит нас на Землю, чтобы учиться и учить одновременно; ведь там много таких, кто нуждается в нас, как не нуждались мы, пришедшие сюда так быстро. Так дамы-сестры наставили меня, господин Ангел, и я понял, что так и есть, как только увидел вас».
Да, любовь маленьких детей всегда так сладка для меня, что растапливает мое сердце, и я признаюсь тебе, что ненадолго склонил голову, глядя на складки своего подола, тогда как грудь моя вздымалась от восторга, почти причиняющего боль. Затем я подозвал всех троих, и они подошли — с очень радостными лицами, но осторожными шагами — и встали на колени по обе стороны от моих ног, а девочка передо мной. И я благословил их горячо и с любовью и поцеловал их прелестные кудрявые головки, а затем усадил мальчиков на ступеньку передо мной и, взяв девочку на колени, опросил ее рассказать мне свою историю.
«Если — вам — будет — угодно, — господин», — начала она и произнесла каждое слово, так тщательно отделяя его от остальных, что я не сдержал смеха; ведь я знал, что она выпустила такие слова, как «добрый», или «добрый видом», или другие подобные прилагательные, опасаясь дальнейших бедствий и желая, в своей девичьей скромности, избежать всего этого.
«Юная леди, — сказал я ей, — вы мудрее своих лет и обещаете стать когда-нибудь очень способной молодой дамой, которая хорошо справится с тем, на что будет назначена».
Она посмотрела на меня с сомнением, а потом обвела взглядом всех остальных, которые так радовались этому собеседованию. Тогда я мягко попросил ее продолжать. Это она сделала так же, как и мальчик, начав с того, на чем ее прервали: ".девочки — это дамы Господни, которые должны выращивать его овечек в своем лоне, но не прежде, чем вырастут в любви и мудрости, как их тела вырастают в стати и красоте. Так что мы должны всегда помнить о материнстве, которое в нас, ведь наш Отец заложил его в нас, когда мы спали во чреве нашей матери, прежде чем наш Ангел разбудил нас и унес оттуда в эти благословенные Дома. И наше материнство очень свято по многим причинам, и главная из этих причин вот какая: наш Спаситель, Господь Христос (тут она сложила маленькие, в ямочках, ручки перед грудью и, сплетя пальцы, поклонилась очень почтительно и дальше продолжала так) был рожден женщиной, которую Он любил, и она любила Его. Когда я тану женщиной, мне расскажут о тех, у кого нет матерей, как и у нас здесь, и кто не знает той нежной материнской любви, какую знаем мы. И тогда меня спросят, не хочу ли я стать матерью кому-то из тех, кто не рожден мною, но очень нуждается в ком-то подобном мне. Тогда я должна буду встать, смелая и сильная, и ответить: «Пошлите меня из этих светлых мест в более тусклые; ведь я полна желания страдать вместе с ними, если могу хотя бы немного помочь и воспитать этих маленьких бедняжек; ведь они овечки нашего доброго Пастыря, Который любит их; и я буду любить их ради Него, а также и ради них»».
Меня сильно тронули все три ответа. Задолго до того, как они были окончены, я отметил несколько штрихов, указавших мне, что эти женщины должны идти дальше и вместе, в более высокие места; ведь они были достойны этого.
И я ответил им: «Сестры мои, вы хорошо справились с заданием; и ваши ученики принесли вам благо. Я постиг, помимо всего прочего, что вы изучили то, что здесь следовало изучить, и что вы пригодитесь в следующей сфере. Но я также узнал, что вам полезно будет идти и дальше вместе, как прежде — ведь хотя вы наставляли этих крошечных философов отдельно друг от друга, общее направление их ответов одно и то же — любовь к тем, кто живет на Земле, и долг перед ними. Так что я вижу, — вы в едином согласии относительно цели и принесете больше пользы вместе, нежели по отдельности».
Затем я благословил их и сказал, что они должны отбыть с нами, когда мы будем готовы возвращаться.
Некоторые подробности я не включил тогда в наставления им, но приберег для нашего совместного путешествия, когда мог бы объяснить их на досуге. Одно из них следующее: до такой степени едины были эти пятнадцать любящих душ, что в своих разных наставлениях детям они сосредоточились на одной и той же стороне служения — долге и служении. Все эти трое детей и, соответственно, все те, кто пришел сюда, будучи мертворожденными, должны быть отправлены назад, чтобы помогать живущим на Земле, оберегая и опекая их. Они совершенно выпустили из виду все прочие разнообразные обязанности, предназначенные для таких, как они; лишь немногие из тех, кто пришел сюда подобным образом, когда-либо посылаются назад для выполнения возложенной на них работы на Земле из-за того, что они очень утомлены и потому лучше подходят для других дел.
Среда, 31 декабрь 1913 г.
Прежде чем двигаться дальше, я опишу тебе Г ород, в котором всё это произошло, потому что в Пятой Сфере есть места, представляющие особый интерес. В большинстве сфер, хотя и не во всех, только один город является Главным; но в Пятой Сфере их три, и трое Главных Правителей поставлены управлять ими.
Причина этого трехчастного деления коренится в том, что эта сфера находится на такой высоте, что, достигнув ее, необходимо сделать выбор относительно конкретного пути, которым будешь следовать дальше. Это своего рода сортировочная станция, скажем так, но которой обитатели, во время своего пребывания, распределяются по соответствующим группам и следуют дальше по той специализированной ветви службы, к которой лучше всего пригодны.
