Мистики и маги Тибета - Давид-Ниэль Александра (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
По преданию, автором драматической инсценировки "тшед" и его ритуальных текстов был некий лама Падма Ригдзин, глава секты "великое завершение" (Дзогстшен), живший около двух столетий тому назад.
В 1922 году мне довелось побывать у его преемника, вернее у того самого Падма Ригдзина, в соответствии с тибетскими верованиями много раз умиравшего и рождавшегося вновь, всегда занимая престол настоятеля в гомпа Дзогсотшен. Монастырь помещался на окраине северной пустыни среди дикой унылой местности. Такой ландшафт, вполне естественно, должен придавать воображению монахов мрачное направление.
Однако мой любезный хозяин Падма Ригдзин не имел ни малейшей склонности к меланхолии. В его уме своеобразно сочетались интересы коммерсанта с ребяческими вкусами. Он долго расспрашивал меня об Индокитае и Бирме, осведомляясь о статьях импорта и экспорта в этих странах. Ему хотелось главным образом узнать, можно ли выписать оттуда павлинов для пополнения своей небольшой зоологической коллекции.
Но вдали от роскошных покоев великого ламы в маленьких уединенных домиках ютились монахи, и их сосредоточенные лица и таинственные повадки вполне гармонировали с окружающим пейзажем. В специально построенных для этой цели обителях подвизались анахореты, соблюдавшие самые суровые правила затворничества. Они не имели никакого сношения с внешним миром. Некоторые из них стремились развить в себе сверхчеловеческие психические способности, другие пребывали в состоянии мистического созерцания, по символу веры их секты приводившее спасающихся к духовному озарению. С незапамятных времен монастырь Дзоготшен славится как центр обучения эзотерическим тайным методам духовного совершенствования.
Те, кто постиг скрытый смысл "тшед", могут обходиться без инсценировки обряда. Он сводится для них к безмолвной медитации. В процессе ее они должны мысленно переживать все перипетии трагедии. Вскоре и это упражнение, в свою очередь, становится бесполезным. И все-таки воспоминания ли о далеком времени ученичества, или другие только им известные соображения, побуждают некоторых из гомтшенов иногда собираться и совершать обряд "тшед" коллективно. Тогда священнодействие превращается в своеобразное мистическое торжество – отправляющие обряд ламы празднуют свое духовное освобождение.
Мне выпала редкая удача видеть, как некоторые из этих подвижников Кхампа – высокого роста, в живописных маленьких юбочках из простой ткани, которую носят "респа",* (*"Респа" – те, кто могут развивать внутреннее тепло, именуемое "тумо". – Прим.авт.) с заплетенными в косу волосами до пят – плясали под звездами на вершине нашего мира и затем погружались в состояние глубокой медитации. Так и заставало их восходящее солнце – сидящими в позе Будды, оцепенело выпрямившись, со скрещенными ногами, опущенными долу глазами, точно каменные изваяния.
Это было незабываемое зрелище.
Пожиратели "дыхания жизни"
В начале этой главы я упоминала о демонах – охотниках за "дыханием жизни". В Тибете о них можно услышать очень много.
По тибетским верованиям, некоторые из этих дьявольских созданий ведут кочевой образ жизни и, постоянно подстерегая добычу, сами похищают "дыхание" живых существ. Но есть и другие, обитающие постоянно в определенной местности. Эти оседлые демоны довольствуются последними вздохами умирающих, доставляемыми им по их заказу. Обязанности посыльных исполняют определенные лица, бессознательно действуя в состоянии транса.
Ограничиваются ли они этой пассивной ролью? Не добывают ли "последнее дыхание" насильственно, раньше рокового часа? Никто не знает этого, и никто не может с уверенностью распознать тех, кто занимается этим ремеслом. Сами "разносчики дыхания" обычно и не подозревают, какие дела совершают они в бессознательном состоянии, отождествляясь со своим "двойником".
Одно известное содружество пожирателей дыхания – вернее, пожирательниц, так как речь идет о демонах женского пола поселилось в историческом монастыре Самье на берегу Брахмапутры, на юге Лхасы.
Я посетила их логово на обратном пути из Лхасы. Путешествие в этот монастырь само по себе полно впечатлений и прекрасно настраивает ум на восприятие фантастических рассказов.
Под самой Лхасой на левом берегу Иесру тсангпо (Брахмапутры) раскинулась Сахара в миниатюре. Белые дюны беспрерывно наступают на страну и отвоевывают все новые и новые территории. Преодолев преграду, создаваемую на их пути цепью гор, пески добрались до долины Кий Чу, и их тонкая пыль начинает скапливаться уже вдоль оград Норбулинга – загородного дворца Далай-ламы. За пределами живописного монастыря Дорджи Таг путник попадает в настоящую пустыню. Справа еще виднеются вдали несколько сиротливо прижавшихся к подошве гор одиноких ферм с полями, почти совсем погребенными под песками. Затем всякие признаки жилья и посевов исчезают. Насколько хватает глаз, расстилаются волнистые ослепительно белые песчаные просторы. Глубокое, без единого облачка, синее небо, пылающее солнце, слепящий отраженный свет – все создавало иллюзию, будто я снова в Джериде. Но если ландшафт напоминал африканскую пустыню, то "вкус" воздуха был совсем иным: это был все тот же воздух великого Тибета, такой легкий, какой бывает только на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. Об этом крае ходят по стране бесчисленные легенды, от самых древних до сложенных в наши дни. Во многих местах демонстрируют следы когда-то совершенных здесь чудес. Одним из самых замечательных памятников считается гигантский утес, одиноко вознесенный над руслом речного потока. Рассказывают, будто несколько веков тому назад этот колосс улетел из Индии и направился по воздуху в Тибет. О цели его оригинального путешествия история умалчивает. Может быть, каменного великана поразила безмятежная красота широкой долины, синяя река, безоблачное лазоревое небо, и он остановился, восхищенный, погрузив в речной поток свое богатырское тело. Как бы там ни было, его странствиям пришел конец, и с тех пор он стоит одинокий, замерев в экстазе безмерного восторга, и бурный поток омывает его подножие.
