Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции. - Шах Идрис (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Интересно, что человеческие культуры продолжают придерживаться этого несбалансированного взгляда на экспертов, все еще верят в их непогрешимость, как бы не замечая множество доступных свидетельств их ограниченности, которые так легко продемонстрировать.
Мы не сможем способствовать росту компетентности эксперта, пока не вырастем сами.
Как я уже говорил, в конечном счете мы учим чему-то такому, что можно сравнить с раскрытием нового восприятия, которое становится возможным благодаря развитию определенного «органа».
Стоит людям услышать об этом, как они сразу же предполагают, что подобное развитие происходит в результате упражнений и специфических изучений.
Такие изучения и в самом деле доступны, и мы их проводим.
Но есть и иной, не менее важный фактор: это контекст (в котором осуществляется изучение).
В дополнение к преднамеренному изучению и усилиям необходимо наличие правильных условий и переживаний. Людей нужно вовлечь в обстоятельства, где они будут плотнее окружены субстанцией, которую их пробуждающийся орган высшего восприятия вынужден будет воспринять. Можно привести следующий пример: чтобы научить кого-то разбираться в винах, нужно дать ему возможность попробовать множество сортов вин.
Сколько же путаницы происходит только из-за того, что люди, находясь в «экспериментально-тренировочном периоде», постоянно ищут примитивных, понятных или легко выполнимых упражнений.
Почему так важно уметь предвидеть будущее или хотя бы частично угадывать его?
Потому что человек, знающий будущее, не может быть плохим.
Плохой человек — плох, поскольку всегда может внушить себе, что последствия его дурных поступков окажутся не слишком уж серьезными.
Если у человека есть план, или доктрина, или какое-то мировоззрение и он ничего не знает о будущем, ему легко сначала предположить, а затем и убедить себя в том, что «все выйдет наилучшим образом и ко всеобщему благу».
Если же ему известно будущее, он способен предсказать, повредят ли его действия хотя бы кому-то одному или даже всему человечеству.
Плохим человека делает незнание будущего.
Вот почему люди всегда так старались проникнуть в грядущее — они хотели знать, какие действия приведут к правильным результатам, а не только воображать, что некие поступки, вероятнее всего, окажутся верными.
И вот почему в большинстве культур было так много добрых и святых людей, которые считались ясновидящими. Подобные индивидуумы обладают способностью видеть, что должно случиться. Поэтому они не совершают разрушительных действий и делают то, что, вероятнее всего, обернется добром.
Знание будущего делает человека хорошим.
Идеалисты, надеющиеся на лучшее и пытающиеся действовать во имя добра, должны признать: им неизвестно, что в действительности является добром для всех людей. «Дорога в ад вымощена благими намерениями». Такие люди на самом деле идеалистами не являются.
Настоящий идеалист тот, кто не только стремится делать добро, но и готов сделать себя пригодным для созидания добра. Важнейший шаг в этом направлении — развить в себе способность к предвидению.
Каждое внутреннее упражнение имеет семь основных функций.
Самые низкие и поистине наименее полезные из них те, которые используются сегодня в знакомых нам системах.
Например, практикуя упражнение в неправильном месте, в неправильное время или в неправильной компании, вы действительно можете чувствовать что-то приятное или «важное». Однако это может помешать вашему развитию.
Совершенно очевидно, что в огромном количестве случаев люди, предпочитающие извлекать из упражнений незначительные стимулы (пусть даже обладая способностями к более высоким переживаниям), давным-давно сделали свой выбор. Они — не экспериментальные философы, не религиозные личности или мистики, поскольку превратили свои «изучения» в средство самовосхваления.
Что-то в них самих знает это. И они борются с осознанием данного факта, с головой уходя в различную деятельность или же предаваясь праздности.
Те, кто поощряет других развивать терпение, не научив их, как при этом избежать возведения негативных качеств в добродетель, в действительности вообще не способны учить.
Лучше совсем не упоминать о терпении, чем предписывать его ученику, давая тем самым повод для лени.
Культивировать добродетель во имя самой добродетели по меньшей мере неубедительное предприятие. Сама по себе такая практика может даже навредить индивиду. Объяснить это можно следующим образом: питаясь подобными эмоциями, человек пользуется также и их плодами, к тому же воображая, что приобрел какую-то заслугу, честь или выгоду. Он удовлетворяет самого себя, хотя часто этого не осознает.
Куда проще и быстрее заработать на этом поприще, если просто проповедовать ценность добродетели. Правда, у подобной деятельности есть недостаток: она лжива. И все же большинство хорошо известных культурных институтов, по крайней мере на словах, восхваляют добродетель как нечто, обладающее самостоятельной ценностью.
Факт состоит в том, что такая добродетель порочна.
Обобщенный морализм прикидывается высшим учением, поскольку люди, не разбираясь в технических деталях, путают зацикленность и одержимость с реальным, продуктивным достижением.
Последнему невозможно научиться ни из книг, ни благодаря примитивной бойскаутской обработке.
В реальных обучающих ситуациях, так же как и в терапевтической практике, изучения «прописываются» в соответствии с нуждами тех, кому они адресованы.
Если вы смешаете чье-либо лекарство со своим, не стоит удивляться неприятным или даже вредным последствиям.
Когда, опираясь на собственное разумение, вы попытаетесь употребить сразу несколько прописанных вам «лекарств», не обращая внимания на то, что они преднамеренно разнородны по своему действию, не удивляйтесь, если у вас заболит голова или случится что-нибудь похуже.
Не знаю, кто вы, если думаете, что можете найти здесь некий общий знаменатель, но вы — не ученик.
Цель регулярных встреч состоит в том, чтобы поддерживать особый контакт, уже установившийся между определенным количеством людей, — каждое подобное объединение является в определенном смысле исключительным.
Этому особому контакту препятствует чрезмерное развитие социального элемента. Подобные встречи должны быть гармоничными, так что недопустимо превращать их в клуб или место для праздной болтовни.
Если члены группы присваивают себе некий статус, особым отношениям между участниками наносится вред. Каждый участник должен осуществлять данные ему на какое-то время функции, если таковые предполагаются, например: функцию передачи материалов, функцию организатора или какое-нибудь иное задание. Община должна развить в себе чувство единой цели — обучения и развития, причем каждый член группы должен считаться одинаково важным для достижения успеха всего объединения.
Особые отношения в группе исчезают, когда один участник эксплуатируется другим, поэтому сотрудничество между индивидами в этой ситуации следует ограничивать разумными пределами. В группе нельзя поощрять развитие неформальных отношений между отдельными людьми, поскольку, если без соответствующего указания возникают какие-либо «подгруппы», сбалансированность действий всей группы как единого целого нарушается. Группа в этом случае начинает действовать как идеологическая, социальная, интеллектуальная или иная структура, каковых и так предостаточно во всех культурах.
Каждая группа представляет собой тонкий, чувствительный организм.
Участники группы встречаются:
· В связи с тем, что существует как бы некий особый поток, проходящий через них. Они были отобраны для участия в группе с тем, чтобы в них могла развиться способность функционировать в подобном качестве, и потому, когда люди покидают группу или к ней присоединяются, изменившаяся композиция целого должна по-прежнему сохранять способность группы оставаться инструментом.
