Магический переход. Путь женщины-воина - Абеляр Тайша (книги хорошего качества txt) 📗
— Иногда я веду себя глупо, — сказала я, не желая углубляться в детали.
— Что это значит? — настаивала Клара.
После еще нескольких ее просьб рассказать, я в качестве примера привела ей свои переживания совсем недавнего прошлого, когда я принимала участие в международном турнире по каратэ в Японии. Так, в токийском Будокане я опозорилась перед десятками тысяч зрителей.
— Десятками тысяч? — повторила она вслед за мной. А ты не загибаешь?
— Нет, конечно! — воскликнула я. — Будокан — это самая большая аудитория города, и он был в тот день битком набит!
Вспоминая о случившемся тогда, я чувствовала, что у меня сжимаются кулаки и напрягается шея. Я не хотела продолжать рассказ.
— По-моему, лучше не будить зло, пока оно спит, правда? — спросила я.
— И кроме того, я уже провспоминала все, что связано в моей памяти с каратэ.
— Важно, чтобы ты могла спокойно рассказывать обо всех своих переживаниях, — настаивала Клара. — Вероятно, ты не визуализировала их перед своим мысленным взором достаточно ясно или дышала не совсем правильно. Ведь кажется, что они все еще держат тебя. Посмотри, от волнения у тебя даже пот выступил!
Чтобы угодить ей, я описала, как мой учитель по каратэ однажды невзначай заметил, что, по его мнению, женщины хуже собак. Ему казалось, что женщинам нет места в мире каратэ, и уж тем более на соревнованиях. В тот раз в Будокане он хотел, чтобы вышли на помост только парни. Но я сказала ему, что приехала в Японию не для того, чтобы отсиживаться в задних рядах и наблюдать за выступлениями мужской команды. Он предупредил меня, чтобы я вела себя почтительно, но вместо того, чтобы послушать его, я сделала нечто непростительное.
— Что именно ты сделала? — поинтересовалась Клара.
Я сказала, что пришла тогда в такую ярость, что поднялась на центральную арену, вырвала гонг из рук у ведущего, ударила в него сама и формально объявила свое имя и название элементов каратэ, которые собиралась продемонстрировать.
— И они встретили тебя бурными аплодисментами? — спросила Клара, насмешливо улыбаясь.
— Я провалила свое выступление, — сказала я, чуть не плача. — В середине длинной последовательности движений у меня помутилось в голове. Я забыла, что нужно делать дальше. Все что я помню, это целый океан лиц, глядящих на меня с негодованием. Мне кое-как удалось закончить выполнение ката, и я покинула помост в состоянии полного шока.
— Взять на себя смелость и вклиниться в программу так, как это сделала я, было уже само по себе очень плохо, но забыть последовательность движений в ката перед лицом тысяч зрителей было невероятным оскорблением для Федерации каратэ. Я опозорилась сама, подвела своих учителей и бросила тень на женщин в целом.
— А что было потом? — спросила Клара, стараясь не улыбаться.
— Меня исключили из школы и поговаривали даже о том, чтобы лишить меня черного пояса. После этого я больше не занималась каратэ.
Тут Клара разразилась смехом. Я же была так подавлена своими постыдными переживаниями, что начала рыдать. Вдобавок ко всему я поняла, что совершила еще одну ошибку, рассказав об этом Кларе.
Клара встряхнула меня за плечи.
— Делай очищающее дыхание! — сказала она. — Давай, прямо сейчас.
Я стала качать головой справа налево, возвращая себе энергию, которая была по-прежнему безнадежно увязшей в зале для выступлений. Возвращая голову в обратном направлении, я выдыхала всю ту неловкость и жалость к себе, которые обволакивали меня. Я долго покачивала головой, повторяя снова и снова очищающее дыхание, до тех пор, пока сильное беспокойство не прошло. Затем я сделала несколько движений головой влево-вправо без дыхания, с тем, чтобы разорвать все связи с этим конкретным моментом прошлого. Когда я закончила, Клара осмотрела меня с головы до ног и одобрительно кивнула.
— Ты столь ранима потому, что чувствуешь свою важность, — заявила она, протягивая мне вышитый платочек, чтобы я высморкалась. — Весь этот позор свалился на тебя потому, что твое чувство собственной важности вышло из-под контроля. А затем ты испортила свое выступление, что и должно было случиться, и тем самым еще больше задела свою и без того уязвленную гордость.
Некоторое время Клара молчала, давая мне возможность собраться с мыслями.
— Почему ты прекратила заниматься каратэ? — наконец спросила она.
— Я просто устала от этого и прочего лицемерия, отрезала я.
Клара отрицательно покачала головой.
— Нет. Ты перестала потому, что никто не обращал на тебя внимания после этого происшествия, и ты не получала того признания, которого, по своему мнению, заслуживала.
Положа руку на сердце, я должна была сознаться, что Клара права. Я верила, что мои успехи должны быть признаны. Каждый раз, когда я совершала один из своих диких импульсивных поступков, я делала это для того, чтобы укрепить свое самомнение или победить кого-то и доказать, что я лучше его. Меня охватила грусть и чувство безысходности. Я знала, что несмотря на дыхание и вспоминание, надежд на то, что я изменюсь, было мала.
— Содержимое твоего смлада меняется очень естественно и гармонично, — сказала Клара, легонько похлопывая меня по голове. — Не беспокойся об этом. Просто сосредоточься на вспоминании, а все остальное само о себе позаботится.
Наверное, мне бы не помешало обратиться к психиатру, — сказала я. — Кстати, разве вспоминание не является своеобразной психотерапией?
— Вовсе нет, — ответила Клара. — Люди, которые изобрели вспоминание, жили сотни, если не тысячи лет назад. Поэтому не стоит думать об этом древнем способе обновления в рамках современного психоанализа.
— А почему бы и нет? — поинтересовалась я. — Ведь ты не можешь отрицать, что возврат к воспоминаниям детства и акцент на половом акте — все это звучит в духе психоанализа и, в частности, фрейдовских интерпретаций?
Клара была непреклонна. Она подчеркнула, что вспоминание — это магическое действие, в котором намерение и дыхание играют неотъемлемую роль.
— Дыхание концентрирует энергию и заставляет ее двигаться по кругу, — объяснила она. — А управляет ею изначально присутствующее намерение, которое посредством вспоминания освобождает нас от биологических и социальных оков.
— Это намерение вспоминания является даром, полученным от тех древних провидцев, которые изобрели этот метод и передали его секрет своим последователям, — продолжала Клара. — Каждый, кто занимается им, должен добавить свое собственное намерение к этому изначально существующему. Для чего это просто желание или необходимость заниматься вспоминанием. Что же касается конечной дели, на достижение которой направлено это намерение, то можно сказать, что ее определили еще древние мудрецы и что она представляет собой абсолютную свободу. Поскольку эта цель управляет намерением независимо от нас, вспоминание открывает нам очень важное качество нашего бытия: тот факт, что перед тем, как начать любое действие, у нас есть мгновение, в течение которого мы можем точно взвесить наши мотивы, надежды и шансы на успех. Подобное знание никогда не является приятным или удовлетворительным, и поэтому мы сразу же подавляем его.
— Что ты хочешь этим сказать, Клара?
— Я хочу сказать, что ты, например, в течение какой-то доли секунды ясно знала, что совершишь грубейшую ошибку, выскочив на арену Будокана и изменив ход выступлений, но по какой-то причине ты сразу же подавила это знание. Или другой пример. В течение какого-то мгновения ты знала, что прекратила заниматься каратэ, потому что почувствовала обиду оттого, что тебя не признавали и не превозносили. Но ты сразу же спрятала это знание под другое, более выгодное для тебя объяснение: что ты устала от лицемерия.
Клара сказала, что этот момент непосредственного знания был назван видящими людьми, которые впервые сформулировали, что такое вспоминание, потому что он дает возможность видеть суть вещей незамутненным взглядом. Однако, несмотря на ясность и точность оценок видящего, мы никогда не уделяем ему должного внимания и не даем ему возможность недвусмысленно выразить свою точку зрения. Посредством постоянного подавления мы приостанавливаем его развитие и не даем ему проявить все свои возможности.
