Магический переход. Путь женщины-воина - Абеляр Тайша (книги хорошего качества txt) 📗

— Мы еще не столь умны, не правда ли?

Я почувствовала, как от ее замечания все мое тело сжалось. Я сказала, что никогда в моей жизни никто не упрекал меня в недостатке ума. Мои родители и учителя в один голос хвалили меня, как одну из лучших учениц в классе. Когда речь шла о получении итоговых отметок, я училась так настойчиво, что едва не заболевала, и все потому, что хотела, чтобы моя успеваемость была лучше, чем у братьев.

Клара вздохнула и терпеливо выслушала продолжительные рассуждения, с помощью которых я пыталась доказать свою разумность. Прежде чем я смогла истощить все свои доводы в пользу ее неправоты, она уступила:

— Да, ты умна, но все, о чем ты говоришь, относится к миру повседневной жизни. Здесь ты не просто умна, но и настойчива, сообразительна и трудолюбива. Ты согласна?

Мне пришлось согласиться с ней, несмотря на то, что мой рассудок говорил мне, что если бы я и впрямь была такой, как она сказала, мне бы не приходилось так много заниматься.

— Но для того, чтобы быть умной в моем мире, объяснила Клара, — ты должна научиться концентрировать внимание, сосредоточиваться на любой конкретной вещи или абстрактном проявлении.

— О каких абстрактных проявлениях ты говоришь, Клара? — спросила я.

— Вот, например, отверстие в энергетическом поле, которое окружает нас, — это абстрактное проявление, ответила она. — Но не надейся увидеть или почувствовать его так же, как ты видишь или чувствуешь конкретные вещи. Здесь нужен несколько иной тип восприятия.

Клара подчеркнула, что для сосредоточения внимания на каком-либо абстрактном проявлении мы должны научиться спонтанно соединять известное с неизвестным. Подобным образом мы получаем возможность использовать разум и в то же время быть независимыми от него.

Затем Клара предложила мне встать и немного пройтись.

— Теперь, когда стемнело, попробуй ходить, не глядя на землю, — сказала она. — Но делай это не как сознательное упражнение, а как магическое неделание.

Я хотела было спросить ее, что она называет магическим неделанием, но поняла, что если она сделает это, я начну сознательно обдумывать ее объяснение и соотносить свои действия с этим новым представлением, даже если не пойму его до конца. Однако, я вспомнила, что она использовала понятие «неделание» прежде, и несмотря на мое нежелание задавать вопросы, я попыталась припомнить, что она говорила мне о нем. Для меня даже скудное и неправильное представление о чем-то всегда было лучше, чем отсутствие информации, потому что так у меня создавалось ощущение, что я могу контролировать ситуацию, тогда как не знаю ничего, я чувствовала себя очень уязвимой.

— Представление о неделании пришло к нам из нашей собственной магической традиции, — продолжала Клара, очевидно понимая, что я нуждаюсь в объяснениях. — Оно распространяется на все, что не входит в состав навязанных нам привычных представлений. Ведь когда мы начинаем делать чтото в соответствии с привычным представлением, мы занимаемся деланием, тогда как поступки, не укладывающиеся в рамки общепринятого, являются неделанием.

Все имеющееся у меня до настоящего времени спокойствие сразу же исчезло, как только я услышала ее слова.

Что ты имеешь в виду, когда называешь свою традицию магией? — настоятельно спросила я.

— А ведь ты не пропускаешь ни одного слова, Тайша. Не удивительно, что у тебя такие большие уши, — сказала она со смехом, уклоняясь от прямого ответа.

Я смотрела на нее в упор, ожидая, что она скажет. После паузы она заговорила:

— Я не хочу рассказывать тебе об этом сейчас, но, коль уж я проболталась, замечу, что искусство быть свободной это порождение намерения магов.

— О каких магах ты говоришь?!

— В Мексике жили и по-прежнему живут люди, которых волнуют глубинные вопросы. Моя магическая семья и я называем их магами. От них мы унаследовали все те идеи, с которыми я тебя знакомлю. О вспоминании ты уже знаешь. Неделание также относится к подобным понятиям.

— Но кто эти люди, Клара?

Вскоре ты узнаешь о них все, что о них можно знать, — заверила она меня. — А сейчас давай заниматься одним из их неделаний.

Она сказала, что в этот конкретный момент неделанием может быть, например, мое решение безусловно довериться духу, отказавшись от рационального обдумывания.

— Не пытайся притвориться, что доверяешь, тогда как втайне испытываешь сомнения, — предупредила меня Клара. — Только тогда, когда положительные и отрицательные силы в тебе придут в полную гармонию, ты сможешь видеть или чувствовать отверстие в окружающей тебя энергии, а также расхаживать с закрытыми глазами, не теряя уверенности, что не споткнешься.

Я сделала несколько глубоких вдохов и начала ходить, не глядя перед собой, но вытянув руки на случай, если на что-нибудь наткнусь. Некоторое время я продолжала спотыкаться, а однажды даже зацепилась за ящик с высаженными в нем цветами и обязательно бы упала, если бы Клара не схватила меня за руку. Но постепенно я начала спотыкаться все меньше и меньше, и вот настало время, когда я могла медленна ходить, ни за что не цепляясь. Создавалось впечатление, что мои ноги ясно видят все что находится во дворе, и точно знают, куда можно ступать, а куда нельзя.

ГЛАВА 9

Однажды во второй половине дня, занимаясь вспоминанием в пещере, я уснула. Проснувшись, я обнаружила, что на земле рядом со мной лежат два прекрасно отполированных кристалла. Некоторое время я сомневалась, стоит ли к ним прикасаться, потому что выглядели они несколько зловеще. Каждый из них был длиной около пяти дюймов и абсолютно прозрачен. Их кончики были заострены, а сами кристаллы, казалось, сияли собственным светом. Когда я увидела, что Клара приближается к пещере, я аккуратно взяла кристаллы в руку и выползла наружу, чтобы показать их ей.

— Да, они великолепны, — закивала она, словно узнав их.

— Откуда они взялись? — спросила я.

— Их оставил тебе тот, кто очень внимательно следит за тобой, — ответила она, ставя на землю принесенный с собой узел.

— Но я не видела никого, кто мог бы это сделать.

— Этот человек приходил, пока ты дремала. Я ведь предупреждала тебя о том, что нельзя засыпать во время занятий вспоминанием.

— Кто приходил, пока я спала? Один из твоих родственников? — спросила я возбужденно. Я положила изящные кристаллы на кучу листьев и надела туфли. Когда-то Клара посоветовала мне никогда не оставаться обутой во время занятий вспоминанием, потому что при этом затруднена циркуляция энергии через ноги.

— Если я скажу тебе, кто оставил кристаллы, ты все равно ничего не поймешь, и, может быть, даже испугаешься, — ответила она.

— Давай попробуем. Ведь после того, как я наблюдала движение твоей тени, мне кажется, ничто больше не может меня испугать.

— Хорошо, если ты настаиваешь, — сказала она, развязывая свой узел. — За тобой следит великий маг, с которым могут сравниться лишь немногие на этой земле.

— Ты говоришь, что это настоящий маг? Тот, кто делает зло?

— Я сказала, что это настоящий маг, а не тот, кто делает зло. Это существо, которое умеет так же легко перестраивать и менять свое восприятие, как ты рисуешь кистью картину. Однако это не значит, что он своевольный. Когда он манипулирует восприятием с помощью своего намерения, его поведение безупречно.

Клара сравнила его с легендарным мастером китайской живописи, о котором рассказывают, что он рисовал драконов так искусно, что когда ставил последний штрих, прорисовывая их зрачки, они слетали со стен или холстов, на которых были изображены. Тихим голосом человека, открывающего важную тайну, Клара сказала, что когда опытный маг решает покинуть мир, ему для этого нужно лишь изменить уровень восприятия, с помощью намерения создать дверь, войти в нее и исчезнуть.

Сильное волнение, которое отразилось в ее голосе, смутило меня. Я села на большой плоский камень и принялась разглядывать кристаллы, раздумывая о том, кем мог быть великий маг. С тех пор, как я здесь живу, я не разговаривала ни с кем, кроме Клары и Манфреда, потому что здесь просто никого больше не было. Мне не удалось ни разу хотя бы мельком увидеть даже того смотрителя, о котором говорила Клара. Я уже собиралась напомнить ей, что она и Манфред — это единственные разумные существа, которых я видела здесь, когда я вдруг припомнила, что существует еще один человек — мужчина, который однажды возник будто из пустоты прямо у меня на глазах, когда я как-то утром делала зарисовку деревьев недалеко от пещеры. Он сидел на корточках на поляне, которая находилась от меня футов за тридцать. Я продрогла от утренней прохлады, и это помогло мне еще лучше сосредоточить внимание на его зеленой ветровке. Он был в бежевых брюках и традиционной для северной Мексики широкополой соломенной шляпе. Я не смогла разглядеть его лица, потому что шляпа закрывала его, однако заметила, что он силен и хорошо сложен.