Тринадцать полнолуний - Рок Эра (чтение книг TXT) 📗
— Я думаю, ваша матушка сможет нам ответить, потом, когда поправиться, — Гарни ободряюще улыбнулся, — и вот ещё что, у вас есть свеча?
— Да, конечно, мать всегда готовилась к рождеству и покупала свечу. В праздник мы зажигали её, садились всей семьёй и молились господу, чтобы в следущем году нам жилось легче. Может, мы молились не слишком искренне, а может господь нас не слушал? Странно, но под такой дырявой крышей, как у нас, должно быть видно всё, — печально усмехнулась Ингрид.
— Господь слышит и видит всех, кто знает, что грядёт завтра, поэтому, никогда нельзя терять надежду и веру. А теперь, оставь нас, вот, возьми деньги и накорми братьев. Когда вернёшься, не входи, пока я сам не выйду на улицу.
Гарнидупс протянул девушке несколько монет и, подождав пока она выйдет, повернулся к Альэре со словами:
— Сними свою половину медальона и дай мне, его нужно соеденить, чтобы получить энергетический поток.
Альэра быстро сняла медальон и протянула его Гарни. Тот замешкался, осматривая больную, а Альэра уже выпустила медальон из рук, мысль опередила действие. Половинка медальона Альэры выскользнула из её руки и кулон с тихим звоном, почти стоном, упал на земляной пол нищенского жилья.
— Дорогая, не волнуйся, всё хорошо, я чувствую, наших сил хватит, чтобы помочь этим людям.
Альэра улыбнулась, но ничего не ответила. Гарнидупс, чувствуя невероятный прилив сил и энергии, сразу взялся за дело. Соеденив медальон в единое целое, он приложил его ко лбу женщины, а другую руку положил на её грудь в области сердца. Буквально несколько секунд и перед ним встала картина, теперь он понял, что за странный недуг поселился в этом теле. Это была лишь память веков, память одного из рождений, которая вдруг овладела сознанием женщины и довела её до такого состояния. Несколько минут он провёл у кровати больной, делясь с ней энергией, которую, словно губка впитывал через себя, открыв тайный вселенский портал путём молитвенного кода. Ловил себя на мысли, что в точности повторяет всё, как видел в той жизни, когда был Генри. Как Генри в лазарете, в Индии, он чувствовал себя проводником живительной силы. Руки больной женщины в его руках начали источать тепло жизни. Он остро почувствовал это и понял, старания непарасны, она будет жить!
Он страшно устал, встал на ноги и, пошатываясь, вышел на улицу, на свежий воздух, Альэра осталась с женщиной. Ингрид уже сидела возле дома, прямо на земле и, покачиваясь из стороны в сторону, тихо шептала что-то. Услышав шаги за спиной, она повернулась. Ничего не спрашивая, она давала ему отдохнуть. Гарни сел прямо на землю, уткнулся лбом в колени и долго сидел так, не произнося ни слова. Когда напряжение спало, он повернулся и улыбнулся девушке.
— Теперь я спокоен, ваша матушка пойдёт на поправку. Не так сразу, как хотелось бы, нужно время, чтобы организм восстановился. Наберитесь терпения, вам его не занимать. Поверьте, я сделал всё, что было в моих силах, а теперь дело за природой и благостью божьей. Молитесь и верьте в милость господа. А теперь мы можем войти и посмотреть, как чувствует себя ваша матушка.
Войдя в лачугу, они оба остановились на пороге. Альэра сидела на краю лежанки и что-то говорила, держа женщину за руку. На измождённом лице больной блуждало выражение долгожданного облегчения. Повернувшись к вошедшим, женщина протянула к ним худые, дрожащие руки.
— Доченька, девочка моя, неужели отошла от меня матушкасмерть?! Я снова вижу солнце, тебя, этих людей. Кто вы? Сначала показалось, за мной пришли ангелы.
Ингрид бросилась к матери, упала на колени и разрыдалась.
— Маменька, родная моя, они и правда ангелы, господь прислал их нам во спасение. Теперь всё будет хорошо, мы вместе переживём тяжёлое время, господь с нами.
Обе плакали, но это были слёзы радости и надежды. Гарни и Альэра улыбались, держась за руки. Было приятно ощущать себя причастными к свершению чуда. «Они достаточно страдали и заслужили радость» думал Гарни. В комнату забежали братья Ингрид и остановились в удивлении. Маленькие мальчишки, опешив от того, что их мать, давно не узнававшая их, смотрела на своих сыновей нежным взглядом.
— Детки мои, мои славные мальчики, теперь мама поправиться, идите ко мне.
Уговаривать ребят не было надобности, они бросились к кровати и теперь вся семья заливалась слезами счастья.
— Хорошие мои, так и до потопа недалеко, не плакать надо, а смеяться, — сквозь слёзы сказала женщина, — идите на улицу, у нас теперь много времени, чтобы быть вместе, а я поговорю с этими господами. Ингрид, помоги мне сесть.
Ингрид повернулась к Гарни, молча спрашивая разрешения. Он кивнул. Девушка приподняла мать и, подложив под её спину подушку, присела рядом на кровати.
— Скажите мне, что за чудодественное лекарство вы дали мне? Как вас зовут, спаситель. — Мама, его зовут Гарнидупс и он живёт в усадьбе моей хозяйки, а это его сестра, Альэра.
— Ты нас представила, а вот имени твоей матушки мы до сих пор не знаем, — улыбнулся Гарни.
— Меня зовут Эстель, — ответила женщина.
Она попыталась приподняться на руках, чтобы сесть повыше, но мышцы рук совершенно ослабли. Она виновато улыбнулась и посмотрела на Ингрид. Та быстро пришла на помощь.
— Скажите, Эстель, вы видели что-нибудь в своем состоянии? Может, какие-то сны? Я спрашиваю не из праздного любопытства, мне хочется разобраться в том, что с вами произошло. Ведь диагноз, поставленный врачом графини вызывает у меня сомнение.
Эстель молчала, может собираясь с мыслями, может вспоминала что-то. Сложив руки на покрывале, она долго разглядывала их и наконец решилась ответить на вопрос Гарни.
— Подозреваю, это началось задолго до того, как пропал мой муж и со мной случилась эта болезнь. Я родилась далеко отсюда, в небольшом городке на берегу полноводной реки. Моя семья принадлежала к среднему классу, отец был торговцем. Не сказать, что мы жили богато, но и бедняками нас не называли. Моё совершеннолетие праздновали почти с размахом, не свойственным моему отцу. Дело не в том, что он любил меня, а в том, что скажут люди. У отца была масса знакомых, ведь в нашей лавке он продавал неплохие товары. Одним из его постоянных покупателей был немолодой человек, вдовец. Хороший человек, спокойный, у него было двое маленьких детей. По всей вероятности, они с отцом сговорились о нашей свадьбе, поэтому он начал оказывать мне всяческие знаки внимания. Как и каждая молодая девушка, я мечтала о настоящей любви. Но невсегда нашим мечтам суждено сбыться. Не скажу, что я противилась, но и огромной радости от перспективы выйти замуж за человека старше меня, небыло. Оставалось только надеяться, что замужество могло стать хорошим, ведь этот человек был положительным, не бедным. Наша свадьба была скромной, но торжественной, как подобает. Детишки были маленькими, поэтому быстро привыкли ко мне. Девочка уже умела говорить, да и отсутствие женщины в доме наложило на ребёнка определённую печать. Она сразу назвала меня «мамой» и я, скажу прямо, обрадовалась. Жизнь замужней женщины понравилась мне, тем более, что супруг был сама заботливость. Всего несколько месяцев продлился наш брак и грянула беда. Страшную эпидемию принесла река, которая была для города и поилицей и кормилицей. Люди умирали семьями, в страшных мучениях. Гниющие заживо горожане ходили как тени. Кладбище было переполнено, хоронить людей было уже некому и трупы валились прямо на улицах. А потом ещё страшнее, река будто взбунтовалась. Проливной дождь с небес переполнил её, она вышла из берегов и стремительно понесла свои воды вдаль, сметая всё на своём пути. Наш дом смыло потоком. Это было чудовищно, страшно до безумия. Мы с мужем и детьми потерялись в потоке. Были слышны стоны, крики, вопли тонуших людей, которые и так умирали от болезни. Я барахталась в ледяной воде, цепляясь за обломки деревьев, каких-то досок. Мимо меня проплывали раздувшиеся тела покойников. Я то теряла сознание, то снова приходила в себя, пока силы не оставили меня окончательно и я провалилась в небытие. И вот тогда, впервые мне привидилось нечто такое, что осталось со мной до сегодняшнего дня. Что это было я не могу сказать утвердительно, и тем неменее. Я словно попала в другую жизнь, где я была — мужчиной. Да-да, представьте себе, я прекрасно осознавала саму себя, но была в другом теле и это тело было мужским. В той бессознательной жизни-сне у меня была семья. Местность, где мы жили, я никогда не видела. Странные одежды, странный уклад жизни, в которой небыло места привычным мне вещам. И всё-таки, это была именно жизнь, со своими ощущениями, привычками и стремлениями. Самое интересное то, что я, то есть, мужчина с моей сущностью внутри себя, зарабатывал на жизнь гончарным ремеслом. Мои руки творили удивительные вещи: от простых горшков до больших, искусно вылепленных ваз, которые в том времени назывались «амфоры». При моей мастреской была небольшая лавчонка, где я продавал свои изделия и вот однажды, в мою лавку пришёл знатный господин и, осмотрев товар, сделал большой заказ для дворца правителя той страны. Я дал согласие. Дни и ночи я трудился, чтобы успеть к сроку. И когда господин пришёл за товаром, то остался весьма доволен. Когда весь товар был загружен на арбу, запряжённую двумя волами, он обратился ко мне со странной просьбой, чтобы я изготовил амфору для вина, с секретом. Как я сделаю этот секрет, его не интересовало, но смысл должен был быть таким: дно амфоры надо сделать двойным да так, чтобы в нём умещался маленький сосуд с лекарством, как он сказал. Он объяснил свой странный заказ вот чем, правитель страны сильно болен, но от лекарств отказывался, боялся, что его отравят. Так вот, лекарство из пузырька в двойном дне должно поступать медленно, каплями, потому что имеет сильный привкус и запах, но оно необходимо, иначе правитель умрёт, а приемника нет, ведь его сын слишком мал и к власти могут прийти плохие, жадные, жестокие люди. Судя по тому, как я рьяно взялся за дело, тот, кто стоял во главе страны, был справедливым и хорошим и я хотел спасти его. Скажу без зазнайства, мне удалось сделать всё так, как было придумано этим человеком. Я сделал амфору с секретом. Но события развернулись по другому сценарию. Тот, кого я хотел спасти, скоропостижно скончался через несколько дней после того, как моя амфора была доставлена во дворец. В стране начался террор и настоящий кошмар. Я был свидетелем массовых убийств и настоящего ужаса, охватившего жителей государства.
