Таро и путешествие Героя - Банцхаф Хайо (полные книги .txt) 📗
Приняв его за горного льва-людоеда, они вытащили его из дерева и растерзали на части, а голову насадили на пику и с этим трофеем, танцуя вернулись в город. Лишь там безумие покинуло их. Женщина, несшая пику с головой, была Агава, мать царя, которая лишь тогда с ужасом поняла, что дала растерзать своего сына.
Такие истории наглядно показывают, что принуждать своего внутреннего зверя (наши дикие порывы) к повиновению, подавлять его или убивать лучше и не пытаться. На самом деле мы ровно в той же степени, в какой нам кажется, что мы одолели своего зверя, подвергаемся опасности неожиданно пасть его жертвой. Если бы Пентевс однажды выпустил своего внутреннего зверя на волю, договорился с ним и дал ему жить в определенных границах, то он бы смог примириться с ним и научился бы управлять им. А так он пал жертвой собственной похоти, о которой думал, что подавил ее, но в один прекрасный день она одолела его целиком и полностью.
Если же, наоборот, подходить к своему внутреннему зверю с добротой и лаской, то он может стать твоим союзником и помощником. Во многих сказках зверь, встречающийся герою, вначале дик и опасен, и его надо приручать. Герою это удается, и дальше зверь помогает ему найти сокровище или что там герою еще нужно было сделать. Мария-Луиза фон Франц исследовала неимоверное количество сказок, чтобы выяснить, в чем именно заключается задача героя в подобных случаях, то есть, так сказать, найти некий общий рецепт. Ей это не удалось. Такой абсолютной истины для коллективного бессознательного (то есть для той среды, в которой и для которой создаются сказки) очевидно не существует. Сказочные подсказки целиком и полностью зависят от ситуации, и даже в сходных ситуациях они различны. Общее у них лишь одно: кто обидит зверя-помощника, тому потом всегда приходится плохо!
Чтобы двигаться по своему пути дальше, сознание должно найти общий язык со своим бессознательным. Оно должно довериться верховному водительству и уж во всяком случае отказаться от честолюбивых или алчных желаний своего «Я». Если «Я» отказывается усвоить этот «урок смирения», пытаясь вместо этого с помощью различных ухищрений отнять у бессознательного его волшебную силу, чтобы взять над ним власть, тогда оно утрачивает самое главное, тогда человек впадает в иллюзию всемогущества и терпит неудачу в своем путешествии в подземное царство — и сам становится зверем. В распространенном сказочном сюжете о трех братьях или сестрах именно поэтому терпят неудачу двое старших, а младший (или младшая) сохраняет «чистую душу», благодаря чему совершает свой подвиг.
Аналогичная история посвящена в Библии вавилонскому царю Навуходоносору, который, невзирая на полученное во сне предостережение, восхвалял себя, стоя на крыше своего дворца: «Это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!» (Дан. 4:27). Не успел он проговорить эти слова, как превратился в зверя — «и жил он с дикими ослами; кормили его травою, как вола» (Дан. 5:21).
Какие опасности поджидают человека на пути в глубины? Почему он боится спускаться в царство тьмы? Нашему сознанию представляется привлекательным все, что хоть немного напоминает порядок, так как ему кажется, что уж в этом-то оно сумеет разобраться, предсказать все наперед, а там и взять под контроль. Поэтому мы так любим говорить о «божественном порядке», оставляя случай и хаос на долю дьявола. С этими-то «дьявольскими», то есть непредсказуемыми сторонами мы и встречаемся на пути по двузначным картам. Этот путь проходит под знаком Жрицы, олицетворяющей не только искусство недеяния, но также ожидание и готовность.
Сила — первая карта на этом женском пути. Ее традиционный номер, 11, при нумерологическом сложении (1+1) дает Двойку, то есть номер Аркана Жрицы. Взаимосвязь этих двух карт вновь напоминает нам, что на дальнейшем отрезке пути «делать» уже ничего не надо. Активный отрезок, путь Мага, уже пройден. Он вывел нас из материнского лона в окружающий мир. Тогда от нас требовались действия и навыки, чтобы мы могли выполнить стоящие перед нами задачи. Теперь же, в середине Путешествия, наша цель изменилась. Теперь нами руководит Жрица, а она требует постепенного отказа от всех тех мужских атрибутов власти, которые мы с таким трудом добывали на первом этапе. Теперь наше мощное, зрелое, но все еще жаждущее власти Эго должно осознать свои границы, стать вновь смиренным и скромным. До сих пор Герой мог и должен был набирать опыт, теперь же от него требуется всей душой открыться навстречу опыту. Отныне с нами будет происходить не то и не тогда, чего и когда захочет наше «Я», а то и тогда, чего потребует наша Самость. Произволом мы больше ничего не добьемся. Планировать больше ничего не удастся. Опыт будет приходить в свое время и в своем месте, а не на специально для этого задуманных мастерских или семинарах. Самое главное будет с нами происходить в самом прямом смысле непроизвольно, а если время для него не пришло, то и не будет, сколько бы мы ни стояли на голове, ни возносили молитвы и ни медитировали под запах благовоний или под томную нью-эйджевскую музыку. Вторая половина пути, начинающаяся здесь, может привести Героя к лицезрению Высшего, но только в том случае, если он к тому времени успел выполнить требования первой его половины.
С этого момента мы ничему не научимся даже из самых умных книг: нашим учителем будет только «живой» опыт, к которому нас поведут, чтобы мы восприняли его телом и душой. Сюда очень подходит формула алхимиков, которую К.-Г. Юнг считал самой важной: «Разорвите свои книги, чтобы не разорвались сердца ваши, и чтобы мысли не прерывали чувств ваших, иначе душа уйдет от вас и не вернется».
Самое позднее теперь наш разум должен осознать свою функцию как «Head-Office» в положительном смысле слова, то есть как центральный диспетчерский пункт, который не «управляет», а направляет и координирует проявления различных аспектов нашей личности, не командуя и не подавляя нелюбимые ее стороны. Важнейшая задача этого диспетчерского пункта состоит в осмыслении происходящего и, что еще важнее, в осознании того, что от самого себя не убежишь. Вот почему этот путь кажется таким ненадежным и неудобным. С той же неуверенностью, с какой мы делали свои первые шаги в начале жизни, мы останавливаемся на этом месте. Перед нами вновь лежит путь в неведомое. И не только это. Многое из того, что нам предстоит узнать на этом пути внутрь себя, будет переворачивать наши представления о многом, что казалось прежде само собой разумеющимся и несомненным, будет сбивать нас с толку и пугать. К.Г. Юнг в этой связи сравнивает страх ребенка перед огромным миром взрослых с тем страхом, который мы испытываем, открывая в себе своего «внутреннего ребенка», свою теневую сторону, тоже, в сущности, представляющую собой огромный и не знакомый нам мир. И страх этот, по словам Юнга, вполне оправдан, потому что «наше рациональное мировоззрение с его столь горячо чтимыми (потому что сомнительными) научными и моральными постулатами будет потрясено данными другой стороны».
Греки называли свой подземный мир Царством теней. Именно туда и ведет нас Путешествие. Не кто иной, как Юнг ввел в психологию понятие «тени», обозначив им весь комплекс наших неиспользуемых и по большей части нелюбимых возможностей. В тени находится все, чего мы, как нам кажется, сами не имеем, однако странным образом всегда замечаем у других. Когда мы внезапно возмущаемся или упорно считаем, что нас не понимают, когда кто-то «несправедливо» упрекает нас, когда мы реагируем на критику с плохо скрываемым раздражением, мы можем быть уверены, что столкнулись с частицей своей «тени». Ибо, если бы это было не так, то ни критика, ни упреки нас бы не задели, и мы спокойно и уверенно сочли их недоразумением. Но стоит затронуть нашу тень, нашу нелюбимую сторону, как Эго тут же начинает бить тревогу. Оно ожесточенно и даже озлобленно отвергает все обвинения в свой адрес, потому что упрек действительно мог задеть вещи, настолько глубоко скрытые в тени сознания, что Эго и в самом деле не подозревало об их существовании. Сам по себе факт восприятия чего-то как нам не присущего не доказывает, что у нас этого нет, а доказывает лишь, что мы о нем ничего не знаем. Поэтому мера нашего возмущения может служить весьма любопытным индикатором того, насколько упрек или обвинение действительно указывают на эти теневые вещи. Поскольку тень содержит все, на что мы способны в принципе, но не делаем по культурным, моральным или индивидуальным соображениям, она охватывает нашего «внутреннего человека» целиком и полностью, со всеми его возможностями. Поэтому область тени не ограничивается одними «запретными» вещами. В гораздо большей мере она включает те возможности, которые мы считаем положительными и хотели бы использовать, но настолько не верим в успех, что наше «Я» отрицает их существование. Они кажутся нам слишком широкими, слишком смелыми, слишком необычными, из чего мы заключаем, что «это не про нас». Их можно обозначить как светлую сторону тени.
