Счастливые сны. Толкование и заказ (СИ) - Цветков Евгений (книги полностью .TXT) 📗
Человек застыл. Свет все сильнее лился, пытаясь рассеять черноту угла, и, как вода, бессильно разбивался, чуть серебрясь о темную скалу. Пронзительные, тонкие брызги кружились пыльным хороводом...
— К Нему идут, — продолжил снова голос свое. — Я должен сам искать. Кто Им проникся, уходит из Мира. Кого я нахожу, остаются жить в мире. Но истина и сила у тех и других — одна. И я, и Он берем из одного источника...
"Такого не может быть, — уже совсем спокойно думал человек. — Не может! Лжет враг людей! Лжет!"
Вдали глухо пробило два раза.
"Два часа, — машинально подумал он. — Скоро начнет светать".
И неожиданно, как бритвой, рассекло ему мозг: "А он! Он здесь зачем?"
Мерно упали слова.
— Раз в пять веков я выбираю. И наступило время. Мне нужен человек. Пятьсот лет длится от одного. Пятьсот лет надо искать замену. Но и ему не легче. Отрекаются многие, а к нему доходят...
"Зачем я здесь?" — безумная мысль превратилась в ледяную глыбу, заполнила мозг, начала плавиться, и страшно заныли зубы... "Зачем я здесь?! Спросить??" Лед плавился в горячем мозгу. "Неужели? Он хочет выбрать меня?" Набрал побольше воздуха, и вдруг сон стал меркнуть.
— Меня?! Выбрал?! — судорожно с безумной надеждой выкрикнул спящий вопрос бесу, цепляясь за обломки ускользающего видения. И так страшно желалось ему, чтобы выбрал его демон, что от напряжения про все сразу забыл и проснулся.
СОН ВТОРОЙ
Этот сон — мой собственный: тоже встреча с Дьяволом.
Долго бродил среди людей* комнат каких-то, дел пока не очнулся вдруг и увидел себя на берегу. Лагуна, сопки полукружьем. Причал и поселок. Воздух тяжелый, сочный, так и наливается в ноздри. Не дышишь, а закусываешь. И сам истоньшаешься и прозрачнеещь от воздушной густоты.
Тут и вспомнил, чего я тут, в сущности, делаю. Я же слухи странные прибыл исследовать. Слухи про то, что будто бы в местной воде чудище живет невиданное, которое время от времени является и пожирает 'или уносит молодых и красивых женщин. Андромеды эти пропадают без следа, а люди мятутся и на ночь запираются на крепкие замки. Да разве запор от чудища спасет.
Вода в лагуне, правда, мутная была зеленоватая, и мусора, сора всякого много плавало, так что Купаться в этой помойке не хотелось. Любое чудовище могло бы всплыть и навряд ли его заметили среди плавающих ящиков, каких-то странных предметов и просто шелухи и нефтяных пятен. "Акул тут много, должно быть, как в сиднейской бухте", — думал я.
— Много тут акул? — спросил в пивной. Поглядели на меня чудны'ми глазами.
— Акул тут не бывает, — сказал кто-то.
— Очень грязи много в бухте, отходов, мусора. Бармен поинтересовался, по какой, мол, вы тут нужде.
— Приехал, — говорю, — вашу бухту исследовать. Все засмеялись:
— Что тут исследовать, здесь ничего нет.
— А чудовище,— говорю,— которое мужиков убивает, а женщин уносит, есть?
Тут все разом и отвернулись. Я — к бармену, говорю, мол, к вам из-за слухов-то и приехал.
— МЫ слухи не распускали, — говорит бармен и глядит неприязненно.
И такая враждебность в пивной образовалась, что я побыстрее оттуда ушел. А здесь и ночь наступила. Пошел бродить по уберегу. Темно: ни одного фонаря; еще подумал, почему на причале огней нет. И чувствую, слышу, как что-то всплыло, немыслимое, судя по звукам, и полезло на причал. Причал трухлявый. Темень. В этой трухлявости и темноте я это чудовище и увидел.
Невероятный краб, омар, моллюск — всё вместе. И неожиданно это бесформенное чудище вдруг совсем легко воспарило. Прямо над бухтой. Летело с ревом выше и выше, натягивая жгуты каких-то растений из лагуны. Из этих вздымленных ввысь растений, грязи, подводных стеблей возникла и затвердела гора.
Свет полоснул серебряным мечом, и пропало чудище в небе. А на горе ярусами по винтовой тропе вокруг — люди стоят вплотную. Лица мерзкие, бессмысленные. Я им говорю, что они — свободны, а они в ответ — отвратительно лыбятся и в глаза не глядят. Тогда я перелетел эти ярусы и пошел дальше, пока не дошел до женщины в каком-то месте. Женщина красивая, а с ней еще много женщин. Место — никакое, ни мрак, ни свет... "Ты правильно делал, что шел сюда; сюда надо идти!" — говорит она мне. А чудище это — Краветц, оно не Князь, а помощник. Если б ты знал какое тут мучение жить! И так жалко! Князь еще ничего, я его на три года старше. Мы все тут мертвые, он нас держит, не дает уйти, когда-то оживил и держит. Князь сильный, очень сильный..."
Появляется Князь. Фигура, как в кинофильме о солдате-привидении... Зеленая потрепанная форма, стоит боком, красные стертые нашивки... Показывает знак. Мертвецам: "Скоро вы все умрете",-говорит. Радостно те в ответ: "Мы умрем, умрем!"
Я махнул серебряным мечом. Он отстранился.
— Тебе долго учиться, — сказал и усмехается.
Тут я сообразил. Отсек детородные органы себе и швырнул в него. Кровь так и прожгла дыры, пока он весь вместе с воздухом не сгорел...
Появился Краветц. "Краветц, я тебя убью!" — кричу. А он вниз стремительно пикирует. Я руки себе отсек, и руки стали огромными и задавили чудище!
В этом сне самое удивительное — это отсечение себе членов, причем я смеялся. И все это в полном сознании, дневном! По сути дела во сне я произвел и испытал то, что проделывают посвященные из ламаистской секты Бон, которые в состоянии транса устраивают из своего тела (астрального) пиршество для демонов, тем самым их побеждая... Вот, оказывается, как можно себя вести в полном сознании... Правда, хотя сознание у нас полное, дневное, и мы знаем, кто мы и где лежит тело, однако дело происходит во сне и это не мы — дневные. Это мы-дневные, но в особом состоянии, в котором чувства, страхи, тревоги и желания — иные, смещены в отношении дневных забот, хотя о последних спящий помнит, но как-то странно не тяготится, беспечен в отношении того, что наяву терзает; а занят и озабочен здесь в этом невесть где совсем иным! Как вести себя в сновидениях и множество снов-примеров, слоев наших сонных грез в Сонном Царстве подробно описано в прилагаемой Сновиденческой истории "Сны", которая по сути дела представляет собой личный опыт автора в Йоге Сна.
Вот какие удивительные сны бывают, стоит Себя припомнить. Ну, а если припомнить Себя, настоящего, наяву каким невероятным может стать сон нашей жизни. Там, где мы припоминаем Себя, наяву ли, во сне,— Сон и Явь сливаются в одно. Наконец, если научиться подолгу не утрачивать во сне сознания, тогда такой спящий может вновь своим сознанием вышагнуть в Явь и понять, увидеть, к примеру, как он сознанием соединен с лежащим своим телом, если вышагнет в том же месте. И многое другое может сделать такой человек. Эти возможности, впрочем, находятся за пределами нашего Сонника, и обсуждать их тут мы не станем. Хочу лишь заметить еще раз в конце, что, даже восстановив целиком дневное сознание, мы оказываемся отличными от привычных себя в дневной яви. И многое из того, чем живем мы днем, что тревожит или гнетет, во сне нас не волнует, хотя память про все это и присутствует. Кто из нас двоих настоящий — трудно сказать.
Китайскому мудрецу Джуан Цзы снилось, что был он красивой бабочкой, легко и непринужденно порхавшей над цветами. Проснулся Джуан Цзы и стал размышлять, кто он теперь? Джуан Цзы, которому снилось, что он — красивая бабочка? Или он — бабочка, которой сейчас снится, что она — Джуан Цзы?
Так и мы, пока живем, будем снова и снова пытать себя в отношении себя и спрашивать, кто мы такие? Толкование снов — это одна из попыток, один из путей ответить на этот вечный вопрос: кто мы такие на самом деле?
Ветер спросил у Лотоса:
"В чем твоя Суть Тайная?" Лотос ответил:
"Суть моя в том,
Что для Себя Сам Тайна ЯГ
