Ворота в другие миры - Гардинер Филип (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
История Лазаря связана с древними универсальными компонентами церемонии посвящения. Библейская история о Лазаре, лежащем у ворот богача, показывает ограниченную энергию, слабеющую и угасающую. Тело его покрыто язвами, что говорит о необходимости физического и духовного воскрешения. Собаки, символизирующие Анубиса, божества с собачьей головой, исцелившего Осириса, пришли зализать его раны. На подготовительном этапе Лазаря забальзамируют, в то же время ему покажут путь в потусторонний мир. Чтобы воскрешение совершилось, нужно уравновесить дремлющие земные энергии.
В Библии богатый человек умирает и попадает в ад. Он не был готов, у него не было необходимого равновесия. Лазарь, с другой стороны, был подготовлен и попал на небеса, в потусторонний мир суперсознания (или транс).
Говорят также, что Лазарь «покоился на груди Авраама». В предыдущем исследовании я выяснил, что Авраам и Брахма, индийское божество, — близкие персонажи. В Коране (6:75) узнаем, что отца Авраама звали Азар! Так как Азар был Осирисом, а его сын был Гором, это может значить только то, что Лазарь покоился на груди Гора или Херу-Ур, под каковым именем он больше известен — Херу из Ура, собственный сын Лазаря/Азара/Осириса. Мы также знаем, что Авраам был родом из халдейского (шумерского) Ура. Вероятно, все эти персонажи — неотъемлемая часть одного и того же мифа, искаженного и перепутанного при переводе.
В пользу этого утверждения есть и другие аргументы. В Библии отец Авраама назван Терой, а Аусар/Азар в Индии был также известен под именем Тара. На самом деле это — один и тот же человек. Отцом Авраама был Осирис, поэтому Авраам — это Херу из Ура. Ур — еще одно место скопления земных энергий, необходимых для достижения транса и проникновения в потусторонний мир. Гор правил сердцами людей, поэтому Лазарь покоился на груди или в сердце Гора. Следовательно, он покоился в сердце Ура, то есть в потустороннем мире.
Образ сердца периодически возникал в моем исследовании. В шумерской литературе сердце было символом «чрева» богини матери, в шумерском языке «чрево» и «сердце» — одно и то же слово. Этимологически шумерское слово «сердце» означало дрожать или прыгать. В христианстве это было священное сердце Христа. Сердце с крыльями или изображенное на обнаженной груди также символизировали Спасителя. В ирландском мифе Мехе был сыном Морриган, и говорили, что у него было три сердца, в каждом из которых было по змее, что часто использовалось в поздних алхимических образах. Будучи связанным с древним представлением, согласно которому сердце, вместе с головой, было одним из очагов космического огня или источника жизни, это должно быть достаточным основанием для использования данного символа. Не говоря уже о том, что оно этимологически связано с «чревом» в шумерском языке. Поэтому сердце, находящееся в гармонии с мозгом, расположено в центре, откуда можно достигнуть транса («дрожать или прыгать») и проникнуть в потусторонний мир.
Сердце всегда было символом центра бытия — как физического, так и духовного. Там чувствуется божественное присутствие. И именно по этой причине Лазарь покоился в центре своего собственного бытия и бытия отца/сына. Так как голова — центр разума, а сердце — центр эмоций, совместное использование двух понятий — не что иное, как совместное использование дуального аспекта равновесия мужского/ женского, светлого/темного, что необходимо для достижения просветления, озарения и ворот в иной мир. Этот символизм встречается повсеместно, от ацтеков до кельтов, от египтян до китайцев.
Образ змея в шаманских практиках
Как я выяснил в «Тайнах змея», символизм древних скрывал нечто большее, чем казалось на первый взгляд, и был поражен, обнаружив, что даже на таком символическом языке говорилось о физической сущности змея. Многие писатели и исследователи доказали, что принимающие галлюциногены переносятся в мир древних мифов. Тот же эффект вызывают маковый опий, спорынья и сома.
Змеи ассоциировались со сценами религиозного и ритуального веселья. Часто на стенах и керамике изображались почитатели Диониса и Вакха, играющие со змеями и доводившие себя до экстаза. На многих изображение показано, как верующих или божеств кусает змея.
Думаю, что, скорее всего, этот символ использовался в качестве стимула. Чтобы разобраться, под наблюдением медиков я принял нейротоксичный змеиный яд, купленный на Дальнем Востоке. К моему удивлению, желудочный сок не разрушил силу яда; вместо этого яд замутнил мое сознание, как при голодании, практикуемом древними шаманами. В результате, в таком полу-бредовом состоянии мое зрение помутилось, и я начал «видеть» тени вокруг деревьев и животных. Потом тени превратились в ауры, и я стал «видеть» предметы, будто из параллельного мира. Так как доза принятого яда была небольшой, эффект скоро исчез. С тех пор я ни разу не пытался повторить этот эксперимент сам и никому не рекомендую.
Джозеф Кэмпбелл в своей книге «Трансформация мифа во времени» проникает в некоторые значения инициации и потенциала змей в качестве духовных символов, например, в красивом предмете керамического искусства из Афин, изображающем женщину во время обряда инициации мужчины. Она превращается в змею. То же самое происходит и в браке, «инициатором» которого считается женщина. Причина этого кроется в убеждении, что женщина ближе к природе (земным энергиям), чем мужчина. Она знает ее самые сокровенные тайны. Мужчине, с другой стороны, нужно лишь озарение. Как в случае с чашей-изображением двух человек — Фетиды и Пелея, матери и отца Ахиллеса, представляющей собой символ брака.
Фетида была прекрасной нимфой, которую полюбил Зевс. Предание гласит, что, когда он пришел, чтобы жениться на ней — нимфа превратилась в змею, затем во льва, а после — в огонь и в воду, но Зевс победил ее. Это нельзя воспринимать буквально, поскольку смысл здесь такой: женщина обладает силой, символом которой могут являться и змея, и лев…
Змея — символ лунарного сознания; она сбросила кожу, чтобы родиться снова, подобно Луне, сбрасывающей тень и возрождающейся.
Лев — солнечный символ; он ассоциируется с Солнцем, у которого нет своей собственной тени, так как оно временно выведено из поля времени, рождения и смерти (в отличие от симбиоза тела и жизненной энергии Луны). Таким образом, Солнце — это абсолютная жизнь. Оба образа — и Солнце, и лев — по сути одна и та же энергия: одна — устраненная, другая — включенная. А это уже — богиня или материнская персонификация обеих энергий в образе матери.
Первая змея кусает молодого Зевса меж глаз, открывая ему внутреннее зрение, простирающееся за пределы времени и пространства. Вторая — кусает его под ухом, открывая слух для восприятия музыки сфер или голоса Вселенной. Третья змея кусает его за пятку, за Ахиллесово сухожилие. Это укус смерти, от которого эго человека умирает, и он становится проводником трансцендентного знания. Все, что трансцендентно — прозрачно.
Некоторые яды нейротоксичны; они действуют на нервную систему и запускают мыслительные процессы, приводящие к озарению, которое вызывает подобные ощущения. Мой эксперимент над собой выявил, что у этого явления есть научно обоснованная истина.
Карл Кауффельд в книге «Змеи: Хранитель и Хранимый» говорит:
Когда я поднял руку, чтобы освободить ростральный щит большим и указательным пальцами, я, должно быть, подцепил правый клык внутренней стороной большого пальца. Я почувствовал боль, но она была не сильнее укола булавки, возможно, из-за болеутоляющей природы яда кобры. Я понял, что что-то не так, лишь когда увидел каплю крови, скатившуюся по моей руке. Я ощутил пощипывание по рукам, а на губах — покалывание. Я правильно опознал эти признаки как наступление классических нейротоксических симптомов отравления ядом кобры. Место укуса не болело и не опухало…
Через шесть или восемь минут я начал терять сознание. Я проваливался в состояние, которое нельзя назвать бессознательностью, но я не осознавал, что со мной происходило. Мой взгляд остановился в конце коридора, а стены, пол и потолок потемнели и смыкались, оставляя лишь квадрат света в дальнем конце коридора. Мне не было страшно. Мне не было больно. Мне даже не показалось странным, что свет сменился темнотой. Я уверен, что ни на миг не терял сознания полностью. Я чувствовал совершенную и абсолютную усталость. Все казалось неважным. Вполне нормальные ощущения, если учесть, что именно так и наступает смерть после укуса кобры.
