Просветленные не ходят на работу - Гор Олег (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Ожесточенное гавканье разорвало послеполуденную тишину в клочья.
Рыжий пес с подпалинами оказался шустрее всех, и именно ему я залепил ногой по морде. Он взвизгнул, отскочил, но черный вожак уже вцепился в край моего одеяния, а еще кто-то тяпнул меня за лодыжку.
Боль вызвала не только страх, но и ярость.
– Ах вы твари! – заорал я и, к удивлению своры, бросился в атаку.
Взвизгнул получивший пинок по ребрам пес, второй захромал, припадая на отдавленную лапу. Злобный лай сменился обиженным скулежом, и собаки бросились врассыпную, поджав хвосты.
Я остался в одиночестве, дрожащий, тяжело дышащий, со вскинутыми кулаками.
Укус на лодыжке выглядел неглубоким – несколько царапин, выступившие там и сям капли крови. Но кто знает, какую именно гниль и дрянь жрала собака до того, как попробовать меня на вкус?
Так что в сторону храма я зашагал в мрачнейшем настроении.
Брат Пон, выслушав мой эмоциональный рассказ, не выразил ни сочувствия, ни печали, ни возмущения.
– Сейчас рану обработаем, – сказал он, забрав у меня сумку, после чего удалился в сторону своего жилища.
Вернулся с глиняным горшочком, выглядевшим так, словно его изготовил гончар из древнего Вавилона. С негромким «чпок» покинула место крышка из дерева, и ноздри мои пощекотал резкий травяной запах.
Укус вскоре скрылся под слоем бурой мази, и его начало немилосердно жечь.
– За несколько дней заживет, – сказал брат Пон, вставляя крышку на место.
– Сомневаюсь, – буркнул я. – Может быть, мне лучше обратиться в больницу? Поехать в Нонгкхай?
– Ты можешь это сделать, – он пожал плечами. – Но тогда я не приму тебя обратно.
Я заколебался: с одной стороны, я боялся, что неизвестно из чего сделанная мазь не поможет, а с другой – я совершенно не хотел покидать Тхам Пу, не желал закончить обучение раньше времени.
Сомнений в том, что брат Пон поступит именно так, как обещал, не было.
Вернет мне шмотки, помашет на прощание и забудет о моем существовании.
– Но почему так вышло?! – спросил я сердито. – Отчего эти твари снова напали? Честно скажу, я пытался быть текучим, без границ, как вы и говорили…
– Во-первых, знание нельзя получить, вычитав что-то из книги или послушав мудрого человека, – брат Пон заговорил так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. – Знание должно стать частью тебя. А это достигается только практикой. Услышанное сегодня для тебя лишь сведения, нужно время и упражнения, чтобы они проросли внутрь тебя, изменили тебя и изменились сами, став настоящим знанием.
– Но…
– Погоди! – он вскинул ладонь, и я прикусил язык, хотя раздражение и обида требовали выхода в словах. – Во-вторых, сегодня должен был реализоваться некий кармический потенциал. Кто знает, какие поступки ты искупил, ощутив маленькую боль? Согласись, что такой укус лучше, чем отрезанная рука.
– Ну да, – хмуро признал я.
– В-третьих, ты не мог пройти мимо собак нетронутым, поскольку в тебе еще жив корень ненависти к другим живым существам. Он не столь извилист и ветвист, как невежество и алчность, о которых мы говорили, но в твоей душе пророс глубоко.
– Но я не испытывал к ним ненависти! И сумел победить страх! – выпалил я.
– А что, злоба и агрессия лучше трусости? – спросил он. – Это две стороны монеты. Переверни одну, и найдешь другую. Кроме того, если ты испытываешь гнев, сердишься на кого-либо, то ты подобен человеку, который пытается бросать в другого фекалии или куски раскаленного металла. Попадешь или нет – это еще неизвестно, но зато сам останешься грязным и вонючим, с обожженными руками. Нравится тебе такой исход? Радует ли тебя?
Метафора оказалась настолько живой, что я невольно бросил взгляд на свои ладони.
– Вот-вот, посматривай на них почаще, – сказал брат Пон. – А теперь пойдем. Корить себя за то, что оступился, – удел глупца, у мудрого на это просто нет времени. Поток течет дальше…
Он повел меня в лес, к тому месту, где я не так давно выкорчевал дерево, а затем видел смерть.
– Садись сюда, – велел монах, – и до самого вечера занимайся вниманием дыхания. Мысли, что будут появляться, не отгоняй, но и не пришпоривай, иди за каждой, пока она не исчерпает себя.
И он ушел, оставив меня в одиночестве.
Поначалу ничего не выходило, мешали эмоции, но затем я понемногу успокоился, и дело пошло. Дыхание стало равномерным, я перестал ошибаться в счете, уходить за десятку или пропускать цифры, и поток мыслей обмелел, стал настолько неглубоким, что я смог видеть каждую.
Воспоминание о том, что произошло сегодня… хочется отогнать, но нельзя…
Мысль насчет того, что неплохо бы и поесть…
Беспокойство о делах, оставшихся в Паттайе и в России, хоть и выглядит призрачным, но осталось… О том, как там поживает мой бизнес, точнее то, что от него осталось, как ни крути свое, родное…
В какой-то момент я осознал, что непонятно как, но вижу гору, вздымающуюся к небесам: увенчанная короной белых снегов, одна половина блестит золотом, другая испускает мягкое лазурное сияние, со склонов ниспадают водопады, и блики играют в чистейшей воде.
Этот образ настолько заполонил мое сознание, что я испугался и открыл глаза.
Почти ожидал, что гора окажется передо мной, вырастет над деревьями, закрыв половину неба.
Но нет, вокруг ничего не изменилось.
Я закрыл глаза и вновь обнаружил, что созерцаю белоснежные вершины.
Не оставалось сомнений, что это колоссальный хребет, сравнимый с Гималаями, что я нахожусь от него на приличном расстоянии, но могу видеть все до малейших деталей: роскошные дворцы, что поднимались там и сям на вознесенных к небесам плато, спрятанные в тени густых лесов хижины, черные отверстия пещер и белоснежных склонов, пруды с огромными цветами на поверхности и громадные, ярко раскрашенные птицы вроде попугаев.
И зрелище было настолько прекрасным, что я напрочь забыл о сегодняшних треволнениях.
Мы привыкли думать – постоянно, натужно и много – и не замечаем, насколько часто это не имеет особенного смысла. Ум работает сам по себе, как бесконечно щелкающий калькулятор, изнуряя хозяина, не давая ему отдохнуть, обсчитывает даже то, что нет смысла обсчитывать.
Это тяжелая ноша, и мы взваливаем ее на себя добровольно.
Чтобы понемногу остановить эту машину можно использовать внимание дыхания: считать вдохи, начиная с единицы и заканчивая десятью, а затем начиная сначала. Практиковать эту разновидность медитации необходимо в то время, когда вы чем-то заняты, при любой ошибке, сбое, пропуске нужно возвращаться и начинать сначала.
Слишком усердствовать не стоит, начинать можно и с десяти минут в день.
Понемногу довести до часа, больше – если только процесс доставляет удовольствие.
Человеческая жизнь – редкостный дар.
Ситуация, когда у нас есть время и возможность задуматься над вещами, выходящими за рамки обыденного, на самом деле уникальна. Ее нужно использовать, причем не откладывая в долгий ящик, поскольку смерть всегда рядом и никто не знает, когда она нанесет удар.
Каждый день, каждый час может стать последним, поэтому у нас нет времени на то, чтобы ныть и заниматься пустяками. Откладывая что-то на потом, мы рискуем потерять единственную возможность, а следующая представится – если представится! – через миллион лет.
Зачем ждать так долго?
Обычный человек воспринимает себя в первую очередь как тело, как завернутый в кожу набор кусков мяса, костей, жидкостей и прочего. Такой взгляд имеет право на существование, но он делает того, кто его придерживается, уязвимым, хрупким существом.
