Свидание на Аламуте - Резун Игорь (книги полностью бесплатно TXT) 📗
– Ну, что ж, дорогой наш аль-Йакуби, давайте запускать процесс. Мадемуазель Кириаки, садитесь вот за эту станцию, засеките время начала. Все, пожалуйста, под запись… весь хронометраж.
Кириаки уселась за компьютер, шведы рассредоточились по периметру зала, стоя за спинами сотрудников. Гудели машины, негромко, но на одной ноте, будто в зале поселился рой невидимых трудолюбивых пчел.
Майя уже немного разбиралась в том, что будет происходить: сейчас они запустят контрольную фазу обогащения урана, потом полученное топливо отберут в специальные контейнеры, которые доставят на анализатор – не зря Махаб вез сюда эту чертову красную трубу! – потом составят акт и… В принципе, ее дело – только слушать.
Внезапно ей захотелось в туалет. Мочевой пузырь моментально испытал неожиданное давление, и Майя закрутилась на месте. Потом бочком, пятясь, выскочила из зала; на нее даже не оглянулись. Она побежала по покрытому ковром полу – сейчас ковер уже не казался ей мягким и добрым, он яростно цеплялся за каблуки, как болотная тина. На дверях она искала табличку WC или на худой конец два ноля – международное обозначение отхожих мест. Резко завернув за угол, она вдруг чуть не налетела на шведа – того же самого, белокурого, с детскими пухлыми щеками. Теперь он, уже в синей форме с эмблемами Центра, увлеченно копался в большом электрическом щите, открытом настежь, в медных сочленениях блоков и переплетениях проводов.
– Ой!
Он резко обернулся и увидел девушку. По этому пухлому лицу лишь на доли секунды промелькнула странная, пугающая тень ненависти и досады; и тут же лицо растянулось в привычной улыбке.
– Сорри, мисс…
Он снова принялся насвистывать этот дурацкий мотив.
Не успев удивиться, Майя побежала дальше. Наконец в конце коридора ей удалось найти заветную дверь: к ее удивлению, пиктограмма на пластиковой створке выглядела почти по-европейски – изображение фигуры в юбке. Майя резко толкнула дверь и снова наткнулась на человека. На этот раз им оказалась одна из сотрудниц Центра – видимо, одна их тех, кто разносил подносы с ароматным кофе. Она стояла спиной к Майе, в своем длинном одеянии, и что-то поправляла под ним. Главное – она загораживала дорогу…
– Позвольте, мисс…
Едва она произнесла это, как девушка – или женщина? – в чадре обернулась. Черные блестящие глаза… Она отпрыгнула на несколько шагов, и, прежде чем Майя успела заметить, что она боса, в отличие от всех, кто ей тут встречался, голая розовая, каменной крепости пятка выпрыгнула вперед и вонзилась прямо в пах Майи.
От дикой боли девушка даже не вскрикнула, а только пискнула; мочевой пузырь, казалось, взорвался в теле. Деревенея от этой боли, Майя повалилась на пол – тут он был жестким, кафельным – ударилась головой и только заметила, как эти острые пятки перешагнули через нее и исчезли в коридоре под развевающимся арабским халатом.
Боль чуточку стихла; ее пробили слезы. Всхлипывая и с трудом сдерживаясь от того, чтобы не зареветь в голос, Майя кое-как доползла до унитаза. Только сделав свои дела, она с ужасом увидела, что на белом фаянсе – розовые следы: в моче появилась кровь. Господи Боже! Что это было? Кто?! И за что та, в чадре, ее ударила?
Тихонько поскуливая, Майя выбралась из туалета, шатаясь и держась за стенку, как ходят молодые мамы в роддоме в первые часы после операции, пошла обратно. Щит был уже прикрыт, «электрика» и след простыл. Девушка, морщась, вернулась в зал, наполненный гудением, и сползла по лестнице. Махаб аль-Талир резанул ее суровым взглядом и заметил:
– Больше не отлучайтесь без разрешения, мисс Майя!
Она нашла в себе силы только на покорный кивок.
Процесс обогащения опытной партии урана – или что-то в подобном духе, в этом Майя так ничего и не поняла – шел своим чередом. Самописцы сыто отрыгивали бумагу. По экранам компьютеров пробегали строчки, по рядам лампочек – перемигивание. Кириаки время от времени глухим голосом бросала в пространства пригоршни цифр. Щелкали кнопки клавиатур.
Сириец довольным взглядом окидывал помещение; вот он что-то посмотрел на одном компьютере, на другом, потер смуглые ладони и сказал с акцентом:
– Отлично, мистер Махаб! Как видите, первая партия готова. Сейчас вы приступите к анализам!
– Отбор образцов в контейнеры закончен. Начинаем передачу… – раздался бесстрастный английский одного из операторов.
Майя смотрела на мониторы, установленные под потолком, – на них транслировалась съемка камерами слежения на самом верху купола главного здания. Камера объезжала территорию скалы кругом: вот флаги и локатор на крыше РЛС, вот куб корпуса реактора, вот плоские конфетные коробки общежитий, и вот она – станция канатной дороги с рыже-бурой сигарой вагона.
И в этот момент она услышала знакомое:
– Еб вашу… Что они делают? Зачем они вынимают эту херню?! Это же…
Это было сказано по-русски! И говорил это один из операторов, над которым как раз стоял араб. В речи парня слышался акцент не то таджика, не то узбека. Махаб, стоявший со скрещенными на груди руками, бросил острый взгляд на Майю.
– Кто-то что-то сказал, мисс? – поинтересовался он.
Скованная внезапной робостью и страхом, девушка переводила глаза с араба на поглощенного своим занятием оператора: тот яростно стучал по одной и той же кнопке. Майя и сама так делала, если пыталась остановить какую-то программу или отменить действие… Она сглотнула комок в горле и, с ужасом слушая свой английский, пробормотала:
– Да нет, ничего… Я плохо расслышала!
– Я тоже так подумал – «ничего», – с облегчением ответил Махаб аль-Талир и сверкнул ослепительно белыми зубами в улыбке.
А потом в его руке оказался крохотный черный револьвер, слегка поблескивающий. Если бы Майя разбиралась в марках огнестрельного оружия, она бы узнала знаменитый револьвер Р-92, созданный специально для сотрудников спецслужб: плоский, короткодулый. Этот револьвер появился в руках Махаба для того, чтобы с грохотом выпустить всего одну пулю – в голову того самого оператора, сказавшего несколько слов по-русски. Девятимиллиметровый кусочек свинца легко пробил череп и выплеснул на экран, на клавиатуру красно-серую пену мозгов. Оператор ткнулся окровавленной головой в стол.
Они даже не поняли, что произошло. А Махаб выстрелил второй раз – и другой оператор, сидящий метрах в пяти, с разнесенным пулей виском свалился со стула.
Кто-то закричал в ужасе; кажется, это была Кириаки. Махаб усмехнулся и сделал третий выстрел – в стоящий перед француженкой тонкий экран. Он разлетелся осколками стекла и пластика прямо ей в лицо. Женщина застонала и закрылась руками; между ее маленькими пальчиками выступила кровь, стекая струйками и капая на белую блузку.
– Вы же выбили ей глаза! – в ужасе пролепетала окаменевшая Майя.
– Мне совсем не нужны ее глаза, – небрежно обронил тот, опуская револьвер. – Она пригодится и так. Команда!
Улыбающиеся шведы разом достали из-под своих белых халатов израильские пистолеты-пулеметы «Узи». При этом они не переставали благожелательно скалиться. А одна из рыжих шведок, усмехнувшись, схватила тонко кричащую китаянку за черные волосы и с силой, несколько раз, впечатала ее голову в металлический стол. Раздался хруст. Китаянка с лицом, превратившимся в красное мокрое месиво, мешком свалилась на пол.
Сириец, белый, как мел, дрожал – его трясло. Остальные притихли. Директор Центра попытался снять, протереть очки, но выронил их из мечущихся рук и прохрипел:
– Вы… вы… вы кто? Вы – убийца!
– Включите громкую трансляцию, – не обращая на него внимания, приказал араб и бесшумно, по-кошачьи перебежал к массивному микрофону.
Склонившись над ним, он произнес вальяжным голосом:
– Дамы и господа! Центр захвачен исламской организацией «Орден Воинов Гаспара». Аллах Акбар! Просим всех не покидать своих мест, не делать попыток сопротивления и выполнять наши приказы!
Майе казалось, что она снова спит. И видит кошмар. Еще вчера они сидели с этим утонченным, приятным человеком в ресторане, еще вчера он меланхолично рассуждал о судьбах мира… И вот теперь, хладнокровно убив двоих человек, он стоит с дымящимся оружием в руке… Неужели это все происходит с ней?
