Selbstopfermanner: под крылом божественного ветра - Аверкиева Наталья "Иманка" (книги без сокращений TXT) 📗

Брат посмотрел на него так, словно только что его поставили перед выбором — или в рай немедленно, или в ад через сто лет.

— Нет, поехали к Мари. Я по дороге постараюсь привыкнуть.

Билл с улыбкой косился на близнеца.

— Господи, за что мне всё это? Семья уродов.

Том хотел ответить, но промолчал.

— У нее сегодня день рождения, — мягко, как бы между делом, напомнил Билл.

Том кивнул. Он перелистывал страницы отчета, смотрел фотографии, читал пояснения.

— Я цветы купил.

— Она нас этими цветами и спустит с лестницы, — буркнул брат.

Настроение, которое итак было хуже некуда, окончательно испортилось. Билл отвернулся к окну и больше не проронил ни слова.

Таксист высадил их на углу, недалеко от дома Мари. Билл прикурил, передав цветы брату, и неспешно пошел вперед по улице. Том плелся сзади.

— Она живет на 9й авеню, напротив парка Балсли. Туда дальше Бродвей и Сентрал парк. А работает на площади Колумба, в Тайм-Уорнер центре. Минут пятнадцать неспешным шагом. Хорошее место, почти в центре Манхеттена. Я остановился в ту сторону, вниз по улице, а то, знаешь, Нью-Йорк хоть и город, но такая деревня! Обязательно на Мари наткнешься.

Том пробормотал что-то невнятное и закурил.

Билл резко остановился.

— Если не хочешь, не пойдем.

Брат мрачно глянул на него:

— А если пошлет? Ведь она могла позвонить, могла написать, могла как-то дать о себе знать? Она даже про ребенка ничего не сказала.

Билл пожал плечами. Затянулся и выпустил дым через ноздри, поджав губы.

Том явно хотел сказать что-то еще. Он мрачно смотрел в сторону, переминался с ноги на ногу, глубоко затягивался, теребил ремень сумки на плече. Букет под мышкой.

— Мари ничего не знает. Мы можем развернуться и уйти, — предложил твердым голосом.

Том покачал головой. Еще немного помялся и нерешительно произнес:

— Билл, я видел вчера, что с тобой было. В общем, я решил. Если ты любишь ее, то давайте вы попробуете начать все сначала. Мари много раз говорила, что хотела бы с тобой помириться. Столько времени прошло… Думаю, она давно успокоилась и будет рада вернуться к отцу своих сыновей. — Том сунул ему в руки букет и отступил назад. Он не смотрел в глаза. Говорил быстро, нервно, словно боялся не произнести этих слов. Часто и глубоко затягивался, резко выпускал дым через ноздри.

— А ты? — опешил Билл.

— А я как-нибудь переживу, — ответил торопливо, еще немного отступая.

Билл неожиданно понял, что брат сейчас развернется и реально сбежит. Он почувствовал истерику близнеца, которую тот с таким трудом удерживал в себе. Одно неловкое слово — и всё, Том развернется и рванет, куда глаза глядят, в параллели улиц. Билл затянулся, закрыв глаза, шумно выдохнул дым и положил руку ему на плечо. Сказал, пристально глядя в глаза:

— В тот день, когда она улетела, я предлагал ей вернуться. Мари сказала, что сделала бы это, не задумываясь, несколькими месяцами раньше, но теперь она любит другого. Я видел, как она дергалась, когда ты пришел, как смотрела. Я помню, как она прощалась с тобой. Тогда я думал, что Мари делает это мне назло. Мама считает, что она не стала бы рожать от нелюбимого мужчины, Мари не настолько зациклена на детях. Да, я люблю ее. Но я хочу, чтобы она была счастлива. Клянусь, вчера я принял самое тяжелое решение в своей жизни. Ты даже не представляешь, насколько мне было херово все эти дни. Я хочу, чтобы мои самые близкие и самые любимые люди были счастливы. Если она будет счастлива с тобой, а ты будешь счастлив с ней, то будьте счастливы.

— А ты?

— А я как-нибудь переживу.

Том вздохнул и покачал головой.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал.

Билл хмыкнул:

— Я же не Мари. Это только она у нас все время куда-то уезжает.

Том опустил голову низко-низко.

— Мне очень паршиво… Я не хочу потерять тебя, но я не смогу отказаться от нее, тем более теперь, когда она носит моего ребенка.

Билл заставил себя улыбнуться и сжал пальцы на его плече.

— Все будет хорошо, брат. В любом случае, последнее слово за Мари. Я буду болеть за тебя.

Том сконфуженно растянул губы:

— Можно я тоже буду болеть за себя, а то мне немного страшно?

— Валяй, — рассмеялся Билл, величественным жестом предлагая ему подняться по ступеням к дверям подъезда. — Цветы не мни. Что ты с ними, как с веником обращаешься.

Том слегка потряс букет, расправляя примявшиеся листья. Критически осмотрел — ирисы, подсолнухи, малюсенькие ромашки и аспарагус:

— Подсолнухи… Не слишком ли резкий запах?

— Ей нравится.

Потоптавшись немного под дверью, они придумали, как проникнуть в подъезд. Набрали код квартиры, и когда домофон отозвался искаженным женским голосом, не понятно кому принадлежащим, Билл громко и четко произнес:

— Курьерская служба. Цветы для миссис Родригес в честь дня рождения.

— Проходите, — пригласил голос.

Билл пропустил Тома вперед.

— Почему миссис и почему Родригес? — напрягся Том, поднимаясь по лестнице.

— Сам у нее спросишь. У меня, кстати, для тебя очень плохие новости.

— Она замужем за каким-то Родригесом?

— Хуже. Отец ее детей... — Он выдержал паузу. — ...погиб.

— В смысле? — замер Том.

— Мария вдова. Ее муж, отец ее детей, погиб в автокатастрофе.

— Она была замужем?

Билл недовольно закатил глаза и взвыл.

— У меня брат — идиот!

Том решил больше ничего не уточнять. У него итак ноги подкашивались, а сердце долбилось где-то в глотке.

У приоткрытой двери их ждала Валерия. Увидев вместо курьера мужчин с букетом, она с опаской немного прикрыла дверь, готовая захлопнуть ее в любой момент.

— Мисс Валерия? — сладко по-английски произнес Билл, доброжелательно улыбаясь и настойчиво дергая дверь на себя, стараясь открыть ее шире.

Валерия агрессивно дернула дверь на себя.

— Что вам нужно? Я буду кричать!

— Не надо. Мария дома? — так же по-английски сказал Том. Он вышел вперед и вставил ногу между дверью и косяком. Потом решил, что надо еще втиснуться в квартиру, а то вдруг девчонка окажется или сильной, или слишком проворной.

Увидев его, Валерия резко побледнела и отпрянула от двери, широко распахивая глаза.

— Она сейчас в обморок грохнется, — предупредил брата Билл.

Валерия покачнулась…

— Держи! — крикнул Билл.

Том отшвырнул сумку и букет в сторону и едва успел подхватить девушку. Тело обмякло, и оказалось неожиданно тяжелым для, в принципе, изящной девушки. Том чуть сам не рухнул на пол под его весом. Билл подхватил ее с другой стороны.

— Принеси воды, — попросил близнец.

Том, убедившись, что брат надежно держит девушку, толкнул дверь в ближайшую комнату, и ушел в сторону предполагаемой кухни.

Комната оказалась маленькой, с небольшой кроватью у окна и детской кроваткой вдоль стены. Стол, шкаф, пара кресел и плазма на стене — было мило, уютно, но ужасно тесно. Билл положил девушку на постель. На столе работающий ноутбук. Программы все свернуты, а на рабочем столе… фотография Тома и детей. Он усмехнулся. Не выгонит.

— Вот! — Том принес бокал с водой. — Холодная…

Билл забрал воду.

— У Мари как-то параноидальная тяга к микроскопическим помещениям, — недовольно фыркнул Том.

— Надо снять квартиру побольше, а еще лучше дом, — предложил Билл. — Смотри, — кивнул в сторону стола и ноутбука.

— Надо. — Том заметил себя на ее компьютере и тут же заулыбался, засветился.

Билл набрал в рот воды и опрыскал няню.

— Я же предупреждал, что ты умер. Видишь, до чего довел несчастную девушку?

Та слабо махнула рукой, приходя в себя. Распахнула глаза и с ужасом уставилась на гостей.

— Где Мари? — спросил Том по-английски без лирических вступлений.

— Уехала… — сиплым голосом ответила Валерия.

— Фак!!! — воскликнули близнецы.

Билл бессильно зарычал и двинул кулаком по кровати. Том еще несколько раз выматерился, заметался по комнате. Валерия в страхе забилась в угол, быстро переводя перепуганный взгляд с одного на другого. Причем она вглядывалась в них, словно сравнивая друг с другом.