Волхв - Фаулз Джон Роберт (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗

— Черт побери. — Я выбросил спичку и зажег вторую. Девушка поспешно задула пламя.

— Николас. — Голос низкий, укоряющий — и чужой.

— Тут, верно, ошибка. Николас — этой мой брат-близнец.

— Я еле дождалась полуночи.

— Где она?

Я говорил сердитым тоном и действительно рассердился, но не настолько, как могло показаться. Ситуация слишком явно напоминала пьесы Бомарше, французские комедии времен Реставрации; простаку в них тем хуже приходится, чем больше он выходит из себя.

— Кто?

— Вы позабыли прихватить свой шрам.

— Значит, вы уже догадались, что он накладной?

— И свой голос.

— Это сырость виновата. — Откашлялась.

Я схватил ее за руку и потащил к скамье под миндальным деревом.

— Перестаньте. Где она?

— Не смогла прийти. Эй, поосторожнее!

— Так где же она? — Молчание. — Неудачно вы пошутили, — сказал я.

— А по-моему, удачно. Аж голова закружилась. — Уселась, взглянула на меня. — Да и у вас тоже.

— Господи, я ведь думал, что вы… — но тут я прикусил язык. — Вас зовут Джун?

— Да. Если вас зовут Николас.

Я сел рядом, вынул пачку «Папастратос». Она взяла сигарету, и при свете спички я как следует рассмотрел ее лицо. Глаза девушки, куда более серьезные, чем ее тон, тоже внимательно изучали меня.

Ее разительное сходство с сестрой нежданно натолкнуло меня на мрачные размышления. Я только сейчас понял, что и в Жюли есть скрытые черты, для меня вовсе не желательные, попросту излишние. Видно, виной тому была загорелая кожа моей новой знакомой, отпечаток свежей, подвижной жизни, телесного здоровья, чуть округлившего щеки… в нормальных обстоятельствах Жюли выглядела бы точно так же. Я сгорбился, упершись локтями в колени.

— Почему она не смогла прийти?

— Разве вам Морис не объяснил?

Я попытался справиться с чувством, какое испытывает самонадеянный шахматист, вдруг заметивший, что на следующем ходу его ферзя, казавшегося неуязвимым, съедят. В который раз я мысленно вернулся на несколько часов назад — может, старик правду говорил о коварстве больных шизофренией? По-настоящему хитрая маньячка не стала бы выплескивать чайные опивки мне в лицо; но маньячка дьявольски хитрая способна наспех сымпровизировать эту сцену — ради финального подмигиванья; да и тайные прикосновения голой ступни, зашифрованный спичками час свидания… он мог заметить все ее знаки, но притвориться, что не замечает.

— Мы вас не виним. Жюли и профессоров обводила вокруг пальца.

— С чего вы взяли, что она обвела меня вокруг пальца?

— Не будете же вы так страстно целоваться с женщиной, если знаете, что она душевнобольная. По крайней мере, надеюсь, что не будете, — добавила она. Я промолчал. — Нет, мы вас правда не виним. Я-то знаю, как мастерски она умеет создавать впечатление, что психи все вокруг, кроме нее. Этакая оскорбленная невинность.

Однако, произнося последнюю, самую короткую, фразу, голос ее дрогнул, точно она опасалась, что слегка пережала и я это вот-вот обнаружу.

— Благоразумнее уж невинность изображать, чем порочность, как это делаете вы. Долгая пауза.

— Вы мне не верите?

— Вы знаете, что нет. Да и сестра ваша, похоже, мне до сих пор не доверяет.

Она вновь надолго умолкла.

— У нас не получилось выбраться вдвоем. — И, понизив голос, добавила: — И потом, я хотела убедиться.

— В чем убедиться?

— Что вы тот, за кого себя выдаете.

— Я не врал ей.

— Вот и она твердит то же самое. Но чересчур уж убедительно, так что у меня возникли сомнения в ее беспристрастии. Теперь-то я начинаю ее понимать. После непосредственного контакта с вами, — сухо добавила она.

— Легко проверить, что я работаю в школе на том берегу.

— Мы знаем, школа там есть. Вы, конечно, не носите с собой удостоверение личности?

— Это просто глупо.

— Гораздо глупее в теперешних условиях то, что я у вас его не требую.

Определенный резон в ее словах был.

— Паспорт я не захватил. Может, греческий вид на жительство сойдет?

— Разрешите взглянуть? Ну, пожалуйста!

Я запустил руку в задний карман, зажег несколько спичек, чтобы она рассмотрела в документе мои имя, адрес и профессию. Наконец она протянула вид на жительство мне.

— Все в порядке?

Она не собиралась шутить.

— Можете поклясться, что вы не его помощник?

— Помощник, но только в том смысле, что Жюли, по его словам, проходит экспериментальный курс лечения от шизофрении. А этому я никогда не верил. Во всяком случае, переставал верить, стоило мне с ней увидеться.

— Вы не были знакомы с Морисом до того, как появились тут месяц назад?

— Ни под каким видом.

— И контрактов с ним не заключали?

Я взглянул на нее.

— А вы, значит, заключали?

— Да. Но там ничего подобного не предусматривалось.

— Помедлила. — Жюли завтра вам все расскажет.

— Я тоже с удовольствием познакомился бы с какими-нибудь подлинными документами.

— Ладно. Это справедливое требование. — Бросила сигарету, затушила ее носком туфли. Следующий вопрос застиг меня врасплох. — На острове есть полицейские?

— Сержант и два рядовых. А почему вы спрашиваете?

— Так, из любопытства.

Я глубоко вздохнул.

— Подведем итоги. Сперва вы с ней были призраками. Потом — сумасшедшими. Теперь вот-вот угодите в наложницы.

— Иногда я думаю, что это был бы лучший исход. Самый понятный. — И быстро заговорила: — Николас, я в жизни ничего не принимала близко к сердцу, потому-то мы, может, и оказались здесь, да это и сейчас в каком-то плане одно удовольствие… но, честное слово, мы и правда просто англичанки, которые за два месяца забурились в такие дебри, что… — Она осеклась, и воцарилась тишина.

— Вы разделяете восхищение, с каким Жюли относится к Морису?

Помедлила с ответом; взглянув на нее, я увидел холодную улыбку.

— Подозреваю, мы с вами найдем общий язык.

— Выходит, не разделяете?

Отвела глаза.

— Сестра куда способнее меня, но… элементарного здравого смысла ей недостает. Я-то, хоть и не понимаю, что именно тут происходит, чую подвох. А Жюли вроде все на ура принимает.

— Почему вы спросили про полицейских?

— Да потому, что здесь мы как в тюрьме. Тюрьма, конечно, вполне уютная. Ни камер, ни решеток… она ведь вам говорила, он уверяет, что мы в любой момент можем отправиться домой. Вот только мы все время ощущаем какой-то надзор или опеку.