Волхв - Фаулз Джон Роберт (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
— Дорогая, — отечески обратился он к Жюли, — по-моему, тебе пора в постель. — Я посмотрел на часы. Начало двенадцатого. Жюли повела плечом, словно напоминать о режиме с его стороны было бестактно.
— Зачем ты рассказал нам эту историю, Морис? — спросила она.
— Настоящим правит минувшее. Сквозь Бурани просвечивает Сейдварре. Все, что здесь происходит, по каким бы причинам ни происходило, отчасти — нет, целиком — уже случилось в норвежской тайге тридцать лет тому назад.
Он отвечал ей тем же тоном, каким обычно обращался ко мне. Иллюзия, что у Жюли абсолютно другой статус, что она гораздо больше разбирается в сути происходящего, почти развеялась. Похоже, он толкает нас к новому излому, устанавливает новые правила наших отношений. В каком-то смысле мы оба стали теперь учениками, профанами. Мне вспомнился излюбленный сюжет викторианских живописцев: брадатый моряк-елизаветинец, указуя в просторы вод, разглагольствует перед парой вытаращившихся на него мальчуганов. Мы вновь исподтишка переглянулись; впереди лежала еще одна незнаемая территория. Я ощутил прикосновение ноги; доля секунды, какую длится торопливый поцелуй.
— Что ж. Наверно, мне пора. — Чопорная личина опять легла на ее черты. Все мы поднялись. — Морис, ты так умно и увлекательно рассказывал.
Подалась к нему, чмокнула в щеку. Протянула мне руку. Заговорщически блеснула глазами, быстро сдавила пальцами мою ладонь. Пошла прочь; остановилась.
— Извините. Забыла сложить спички в коробок.
— Ничего страшного.
Мы с Кончисом молча уселись. Вскоре послышался хруст гравия — она шагала в сторону моря. Я улыбнулся прямо в непроницаемое лицо Кончиса. На фоне ясных белков радужка казалась совсем черной — бесконечно внимательный взгляд маски.
— Покажут мне ночью живые картинки?
— А что, эта история в них нуждается?
— Нет. Вы рассказали ее… безупречно.
Отмахнулся от похвалы, обвел рукой вокруг себя: вилла, лес, море.
— Вот она, иллюстрация. Вещи как они есть. В скромных рамках моих владений.
Раньше я бы непременно заспорил с ним. Его владения, не столь уж скромные, пропитаны скорее мистификацией, нежели мистикой; что же до «вещей», то здесь они как раз не те, какими представляются. Кончис — личность, без сомнения, сложная, но от этого не перестает быть хитрющим старым шарлатаном.
— Сегодня вечером состояние пациентки кардинально улучшилось, — небрежно бросил я.
— Наутро она вам покажется еще более вменяемой. Не попадитесь на эту удочку.
— За кого вы меня принимаете!
— Я уже говорил, что завтра скроюсь с глаз долой. Но буде мы так и не увидимся, ждать вас в следующую субботу или не ждать?
— Непременно ждать.
— Хорошо. Ладно. — Встал, словно всего лишь тянул время, потребное, как я предположил, для того, чтобы Жюли успела «исчезнуть».
Я тоже поднялся.
— Спасибо. Еще раз спасибо вам за науку.
Он наклонил голову, точно бывалый импресарио, не принимающий слишком всерьез бесконечные похвалы своему творческому чутью. Мы прошли в дом. На стене спальни мягко мерцали полотна Боннара. На лестниуе я решился.
— Я не прочь подышать воздухом, г-н Кончис. Сна что-то ни в одном глазу. Вниз к Муце и сразу назад.
Я понимал, что, навяжись он мне в попутчики, я не попаду к статуе ровно в полночь; но иначе не обведешь его вокруг пальца и не обеспечишь пути к отступлению. Если нас с Жюли застигнут на месте свидания, совру, что забрел туда случайно. Я ж не скрывал, что иду погулять.
— Как вам будет угодно.
Порывисто пожал мне руку и стал смотреть, как я спускаюсь. Но не успел я добраться до нижней ступеньки, как дверь его комнаты захлопнулась. Он мог шпионить за мной с террасы, так что я старательно захрустел по гравию в сторону лесной дороги к воротам. Однако за ними я не стал сворачивать к Муце, а прошел ярдов пятьдесят вверх по холму и уселся, прислонившись к сосне и не выпуская из виду вход на территорию Бурани. Ночь была темная, безлунная, на всем вокруг тихо бликовал рассеянный звездный свет, и я будто слышал нежнейший звук шерсти, трущейся об эбонитовый стержень.
Сердце стучало как оглашенное, отчасти в преддверии встречи с Жюли, отчасти из-за прихотливого чувства, что я плутаю в дальних коридорах самого таинственного на европейской земле лабиринта. Вот я и стал настоящим Тесеем; там, во тьме, ждет Ариадна, а может, ждет и Минотавр.
Я не отрывался от ствола минут пятнадцать; курил, пряча в ладони красный огонек сигареты, вслушиваясь и всматриваясь во мрак. Никто не вошел в ворота; никто не вышел из ворот.
Без пяти двенадцать я проскользнул обратно и, плутая между деревьев, побрел на восток, к оврагу. Шел медленно, то и дело останавливался. У лощины выждал, перебрался на ту сторону и, стараясь не шуметь, устремился вверх по тропинке, ведущей к урочищу Посейдона. Показался грозный силуэт статуи. Скамейка под миндальным деревом пуста. Я застыл у крайнего ствола, окутанный светом звезд, убежденный: вот-вот что-то произойдет, — и стал высматривать в кромешной тьме чью-нибудь фигуру — не голубоглазого ли человека с топором наперевес?
Громкий щелчок. Кто-то метнул в статую камешком. Я отступил в сосновую мглу; краем глаза заметил движение чужой руки — и вот уже второй камешек, пляжная галька, летит к моим ногам. В момент броска за деревом выше по холму мелькнуло белое, и я понял, что там — Жюли.
Побежал по крутосклону, споткнулся, встал как вкопанный. Она притаилась в чернильной тени сосны. Я различил белые блузку и брюки, светлые волосы, распахнутые мне навстречу объятия. Еще четыре прыжка — и она стиснула меня руками, мы слились в неистовом поцелуе, в долгом, прерываемом лишь ради глотка воздуха, ради судорожных ползков ладоней по спине, лобзании… вот теперь, думал я, она такая, как есть. Бесхитростная, страстная, ненасытимая. Она не уворачивалась от моих пальцев, приникала ко мне всем телом. Я принялся шептать нежные банальности, но она шлепнула меня по губам. Я удержал ее руку, скользнул губами по предплечью и перебрался на тыльную сторону запястья, поближе к шраму.
Спустя мгновение я отшатнулся, нащупал в кармане коробок, чиркнул спичкой и осветил левую руку девушки. Шрама не было. Я поднял спичку повыше. Глаза, рот, линия подбородка — все как у Жголи. Но это была не Жюли. Морщинки в углах губ, чересчур разбитное выражение глаз, какое-то нарочитое нахальство; и, помимо всего прочего, сильный загар. Она было потупилась, но затем снова, прищурившись, взглянула мне прямо в лицо.
