Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - Эрлер Ольга (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
У Таис же было все не «как у людей». Ей по-прежнему, как воздух, нужен был один Александр. И только с ним она чувствовала себя спокойно, надежно и счастливо. Ей все в нем нравилось! Все! Не только его достоинства не превратились с годами в свою противоположность, но и его недостатки удивительным образом преобразовались в неповторимые достоинства. Почему она не могла сердиться на него больше трех секунд? Ведь со своим сложным и крутым характером, непреклонностью, тягой к риску и опасностям, он мог бы давать достаточно поводов для недовольства, однако она была не просто довольна, но несказанно счастлива. «Нам повезло, мы здорово подходим друг другу», — считал Александр. Таис вообще восхищалась, как коротко и просто мужчины могли объяснить суть самых сложных вещей. То, что требовало от Таис или любой другой женщины пространных размышлений, на что уходили часы доверительных бесед с подругой («ах, он такой, а я такая…» — женский лепет), они укладывали в одно предложение. К таким же перлам Таис относила Гефестионово определение натуры Александра: «Такой человек». И все! — Гениально.
Таис любила разговаривать с Гефестионом, но у них долго не получались разговоры на самую интересную для них тему. Из деликатности они боялись ненароком затронуть что-то очень личное. Как-то Таис спросила Гефестиона, почему Александр так форсирует события, имея в виду военные дела.
— Армия создана для войны, — усмехнулся Гефестион, объясняя такие простые вещи. — Если не дать ей значительной, ясной цели и лишить побед, несущих славу и добычу, она быстро превратится в шайку вооруженных разбойников.
Да, действительно, согласилась Таис, вооруженные мужчины представляют собой двойную опасность. Во-первых, мужчины, во-вторых, вооруженные. Можно было и самой догадаться. Да и вообще, человеку куда проще опуститься, чем возвыситься, путь вниз легче — не требует усилий.
— Еще вопросы? — напомнил о себе Гефестион.
— Да. Почему он так спешит?
— Такой человек. Он ничего не откладывает на потом, и правильно делает. Во-первых, не знаешь, какое будет завтра, ну, и будет ли вообще… Жить надо быстро — больше проживешь. Мы же живем, чтобы жить, а не дожидаться, когда наступит жизнь.
— Такое чувство, что говорит Александр, — заметила Таис.
— Ну что же удивительного, я его знаю и понимаю. Кому, как не мне…
Да, в этом он был абсолютно прав. Таис узнала Александра уже сложившимся 22-летним мужчиной. Она могла многое узнать от других, предположить или додумать его прошлое, его становление и корни. Гефестион был его прошлым, его корнями и его становлением.
— Я его скорее чувствую, чем понимаю, — задумчиво кивнула Таис.
— Ну да. Женщины любят чувствовать.
— Ты хочешь сказать, они не умеют думать?
— Я лучше ничего не скажу, — хитро усмехнулся Гефестион.
— А Олимпиада умная женщина?
— Олимпиада? Да, но с ужасным характером. Хотя при своей красоте она могла его себе позволить. — Гефестион засмеялся. — Она типичная женщина, слишком подчинена чувствам. Любит все непонятное и мистическое. Впрочем, Александр взял это от нее. Но в нем эта тяга уравновешивается практичностью и здравым смыслом, унаследованным от отца. Он от своих родителей взял все! Родители, будучи такими разными, воевали друг с другом. А в Александре эти черты уживаются вполне мирно.
— Он очень страдал от раздоров в семье?
— На свое счастье, он рано начал собственную жизнь. С Миезы все пошло в гору. Он ведь верховодил и выдумывал уже всегда. И был так увлечен всем на свете, что не располагал временем на такие возвышенные занятия, как раздумья и неизбежные страдания от раздумий, — поспать и поесть некогда было. Ну, и потом, самоуверенность врожденная помогла. Он уже тогда понимал себя не так, что он — сын своих родителей, а что они — родители Александра. А ведь они все же… любили друг друга, — задумчиво признал Гефестион. — Им, видимо, нужно было это противостояние, чтобы чувствовать полноту жизни. Именно оно и держало их 20 лет вместе, как это ни странно. Так что, — заключил Гефестион шутливо, — Александру вполне удалось сохранить душевное здоровье, несмотря ни на что. Знаешь, люди не идут на край света за сомневающимся и страдающим. Он крепкий парень, выдерживал вещи и пострашнее, чем нелады в семье. Ты, я вижу, не согласна?
Таис неопределенно повела бровями. Ей не хотелось, чтобы жизнь била по нему кувалдой, даже если он и крепкий парень. И она по себе знала, что такое одиночество ребенка.
— А какое качество ты считаешь в нем определяющим? — неожиданно спросил Гефестион.
— В нем так много всяких… — замялась Таис.
— Чувство долга. — Гефестион насладился удивлением Таис, и в глазах его светилось лукавое: «Так-то ты его знаешь»…
Было над чем поразмыслить, и она обязательно с превеликим удовольствием поразмыслит. Пока же надо додумать про себя и свое безобразное отношение к людям. Таис достала из шкатулки прощальное письмо Леонида, перечитала, остановилась на той фразе, которая могла снять с нее вину за равнодушие к другим: «…я всегда чувствовал твою любовь, поверь, тебе не в чем себя упрекать…». Она всмотрелась в строчки, написанные его рукой, представила его пишущую руку, его всего — живого, увидела его черные глаза, услышала его заразительный смех и заплакала. Был человек — целый мир и… нет человека. И осталась пустота. Как его не хватает! «Неужели лишь ценой потерь возможно что-то понять и оценить в жизни? Или это только я так глупа и неблагодарна?»
Таис взяла бумагу и стала писать: «Милая Геро… Я всегда была тебе плохой подругой… Спасибо тебе, дорогая… извини, дорогая…» Хотя Таис, сочиняя это письмо, настроила свое сердце на любовь и изо всех сил старалась быть искренней, ее не покидало ощущение какой-то полуправды и натяжки. Она видела свой эгоизм в том, что письмом пыталась купить себе чистую совесть. Сочиняя письма Александру, она не прилагала никаких усилий, слова лились сами собой из сердца, минуя голову. «Какая же я злая и равнодушная», — к такой мысли пришла она с раздражением.
Сегодня ужинали у Птолемея обычной компанией. Таис с письмом и досадой на себя появилась в его доме, когда Геро как раз рассказывала о наглых обезьянах, которые забегают в дом и крадут еду.
— А сегодня вырвали банан прямо из рук. И какие они, оказывается, жестокие: новый вожак, чтобы принудить самок к связи, убивает их маленьких детей!
Геро, завидев Таис, весело помахала ей. Спартанка была замечательно хороша в пестрых одеждах на местный манер, расшитых бусинками и блесками, с украшенной цветами по всей длине русой косой. Таис постепенно лишилась своих длинных, ниже пояса, волос — не было сил и возможности как следует ухаживать за ними в походной обстановке. От года в год они становились все короче и сейчас едва прикрывали плечи.
Птолемей без восторга, контролируя свои действия, поспешил навстречу Таис, зная, что Таис не любит проявлений бурных чувств с его стороны. Таис подумала о том же, и ей опять стало стыдно за бессердечное отношение к близким людям. Когда она неожиданно обняла Птолемея, первой его мыслью было, что Таис как-то особенно плохо, иначе почему бы она выказывала такие нежности? Он испуганно отстранился: «Ты плохо себя чувствуешь?» — и не поверил в ее «нет».
В этот момент вошел Александр с Гефестионом и Роксаной. Застав картину этих объятий, царь быстро отвел глаза. Точно так же он опустил глаза, когда полгода назад Гефестион заверил Таис, что Птолемея не смутит ее просьба иметь от него ребенка. Тогда она была тронута этой «ревностью», хотя слово не очень подходило, но Таис не могла найти лучшего. Сейчас же ее разозлило то, что отец ее ребенка шарахается от ее объятий, зная об их неискренности, лучшая подруга, не будучи в состоянии родить, радуется ее беременности больше, чем она сама, а носитель всей этой абсурдной идеи появляется как ни в чем не бывало с женой, к которой едва прикасается, но которая со всем своим восточным даром притворства разыгрывает из себя любимую супругу и великую царицу.
