Прокаженная - Мнишек Гелена (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Рядом усмехалась солнцу скромная, словно воспитанница монастыря, нежная, невинная мимоза, усеянная множеством цветов. И она стала щебетать что-то золотистым лучикам, купаясь в их сиянии. Хотя она была дочерью известного своей гордостью рода «Сензитивов», близких родственников богобоязненной семьи «Мимоза-Пудика», и она не осталась равнодушной к ласкам солнца, не отворачивалась от его прикосновений, наоборот, расцветала.
Чародейное солнце!
Вот еще одна кокетка, изящная, родовитая тубероза. Вся в солнечном блеске, окутанная теплом, она чуть приподняла свое прекрасное платьице и болтала с солнышком смело, шаловливо, темпераментно, распространяя нежный запах изысканных духов.
Цветы разговорились.
Цветы тараторили наперебой — как они ехали сюда, как их здесь встретила прелестная девушка, так обрадованная и восхищенная. Цветы рассказывали солнцу, как эта прекрасная юная девушка целовала их, разрумянившись от счастья, со слезами в темно-фиалковых глазах, едва ли не с молитвой на устах. Как она шептала желтым розам: «Вы от него, от него!» — а они, словно немой ответ, дарили ей свое благоухание.
О! Цветы прекрасно понимали, что стали вестниками счастья, которое вскоре привезет сюда сам майорат. Они знали, как им надлежит приветствовать эту прекрасную девушку.
Слушая, солнце радостно сверкало. Его золотое трепетание и теплое дыхание, соединившись с благоуханием цветов и их изящными очертаниями, создало в белом ручаевском салоне атмосферу упоения.
Так подумала Стефа.
Она вошла и остановилась в дверях, пораженная. Ее сияющее лицо и белое платье прекрасно дополняли сложенную из цветов прелестную картину.
Сколько она пережила в последние недели, как преследовали ее сомнения, тревоги, мучительные метания души!
Она сурово проверяла свои чувства к Вальдемару. Хотела неопровержимо убедиться, любит ли она его. Быть может, все переживаемое ею — не любовь, а всего лишь восхищение им? Быть может, очарование его заключается главным образом в прекрасных и пышных декорациях, окружающих его? Смог бы Вальдемар в другой обстановке, в другом окружении столь же безраздельно завладеть ее сердцем и душою?
Стефа все глубже погружалась в бездну сложнейших размышлений, ища правду в потаенных уголках души. Благородство ее характера требовало этого — в первую очередь ради Вальдемара, его будущего счастья. В его любовь она верила безраздельно. Боялась лишь одного — сможет ли она одарить его столь же великим счастьем, как то, что обещал ей он? Ответ на эти вопросы значил даже более самой ее жизни. Даже тоскуя, Стефа спрашивала себя — тоскует ли она по Вальдемару, или еще по Глембовичам и великолепному обществу? Однако в мыслях перед ней представал Вальдемар, один лишь Вальдемар, и его не заслоняли ни прекрасные пейзажи Глембовичей, ни величественные покои замка. К тому же, хоть она и узнала Вальдемара-магната, наследника знатного рода, миллионера, любовь к нему вспыхнула далеко не сразу, сначала все было как раз наоборот, сначала она его терпеть не могла. Значит, не богатая оправа привлекла ее, а сам человек, которого, узнав ближе, она оценила по достоинству; не блеск герба, титула, миллионов, а его очарование, благородство, мужественный характер. Его имения, связи и замки ничего не значили — она оказалась под влиянием его ума, личности.
Стефа вспомнила один разговор с Вальдемаром. Он сказал, что возникающее чувство похоже на строящийся дом, и хорошо, если кирпичами становится любовь, подкрепленная фундаментом уважения. Это словно цемент — никакой глины, глина такая непрочная…
Железная арматура — это постоянство.
Мастерок — доверие, связывающее любовь с уважением.
Стропила и свод — жизненные условия и обстоятельства.
Штукатурка — вера, обладающая великой силой.
Краска — мнение окружающего мира, способное либо поддержать, либо сокрушить.
Фундаментом Вальдемар чуточку цинично назвал и влечение. И уверял, что воздвигнутые на нем здания чувств бывают самыми прекрасными, в особенности если влечение не слабеет. Однако он признавал, что фундаментом может стать и духовная близость, сходство характеров и стремлений.
Припомнив это, Стефа прислушалась теперь к собственным чувствам.
Быть может, без влечения любовь и в самом деле никогда не станет безумной и покажется бледной, словно картина, нарисованная с подлинным мастерством, но помещенная в темный угол, где на нее не падает и лучик света.
Сначала Стефу удручал налет цинизма в характере Вальдемара, но потом она убедилась, что это — неизбежный результат его жизненного опыта, и что цинизм этот вместе с родственными ему иронией и пессимизмом всегда подчинен его этике и врожденной деликатности. Это и составляло часть его покорявшего женщин очарования, делало его своеобразным, в чем-то решительно отличавшимся от обычного покорителя сердец и светского льва, каких множество. Он не был лгуном в глаза, не заботился, нравится это кому-нибудь или нет. Мог задеть словом даже молодую женщину, которая ему нравилась, — но всегда существовали границы, которых он ни за что не перейдет. Он совершенно не умел ни льстить, ни говорить пошлости и не выносил этого в других. Люди, часто встречавшиеся с ним, поневоле попадали под его влияние. Так произошло и со Стефой. Она пыталась бороться — не помогло. Потом то же самое случилось с его родными, протестовавшими было против его женитьбы.
Со времени своего отъезда из Слодковцов Стефа боялась за него. Он назвал ее своей невестой при совершенно незнакомой женщине — значит, назовет ее так и перед своими родными. И что тогда?
Она перечитала дневник покойной бабушки, и страх ее усилился. Порой она ожидала, что придет письмо, после которого все будет кончено, в точности такое, как то, что сломало судьбу и счастье юного улана и девушки в белом, писавших в дневнике. Но сомнения вскоре рассеивались. Она верила Вальдемару, об одном лишь пытала свою совесть: имеет ли она право толкать ею на борьбу, войти в аристократическую семью, которая этому противится?
Но поздно… никакие аргументы на нее больше не действовали, и уж тем более на него — он взял их счастье в свои руки и, побуждаемый любовью, смело шел вперед.
И победил!
С письмом Вальдемара она подбежала к цветам и, вдыхая чудесные ароматы, в сотый раз перечитывала строки, упиваясь словами, как будто их произносили уста Вальдемара. Не могла оторвать глаз от строчек, выражавших его чувства, его мысли, его благородство и неукротимую волю.
Цветы, склонивши друг к другу прекрасные головки, бросая на Стефу тысячи благоуханных взглядов, простирали к ней сотни разноцветных ручек, тихонько шепча: наша хозяйка! Наша прекрасная хозяйка!
Стефа посмотрела на часы и шепнула:
— Пора ему уже быть…
Оглядев цветы, вынула из вазочки свежую, едва расцветшую «Марешаль Нель» и приколола к волосам. Посмотрела в зеркало. Наверное, впервые в жизни ее поразила собственная красота. На губах заиграла радостная улыбка:
— Я красива! И буду красива — для него!
Внимание ее привлекли донесшиеся снаружи звуки.
Она подбежала к окну. Щеки ее вспыхнули.
Перед крыльцом стояла гнедая ручаевская четверка. Лакей и ловчий Юр отстегивали меховую полость.
Стефа прижала ладони к пылающим щекам:
— Он здесь! Вальди в Ручаеве!
В сенях она услышала голос отца. Когда вскоре отозвался звучный баритон Вальдемара, горячая волна счастья охватила Стефу. Она побежала к двери… но тут вошел майорат и просиял, увидев ее.
Пан Рудецкий тактично скрылся за дверью.
— Моя! Моя! — воскликнул майорат, обняв нареченную.
Стефа уронила голову ему на грудь, почти теряя создание в приливе чувств.
— Я приехал к тебе, любимая… Теперь ты моя навсегда.
Стефа указала на цветы:
— Они говорили, что так будет…
— Красивые, правда?
— Прекрасные и к тому же… глембовические…
Вальдемар вручил Стефе два письма: от дедушки и от княгини Подгорецкой.
Княгиня обращалась к ней ласково, непринужденно, тон ее письма ничем не выдавал предшествовавшего сопротивления. Стефу она называла своей внучкой, выражая горячую надежду, что Вальдемар будет с ней счастлив. Она высказывала теплые слова в адрес родителей Стефы и недвусмысленно давала понять, что хотела бы познакомиться со Стефой поближе — явное приглашение в Обронное.
