Золотое дерево - Лейкер Розалинда (книги регистрация онлайн txt) 📗
— Я слышу их, — произнес Гастон, кивая в ту сторону, откуда доносились звуки.
Действительно вскоре из-под арки ворот появились офицеры верхом на лошадях, повозки, груженные боеприпасами и продовольствием, а также взвод пехотинцев. По булыжной мостовой громко цокали копыта лошадей, громыхали колеса подвод и стучали подошвы кованых солдатских сапог. Габриэль и Гастон пристроились в арьергарде отряда и сразу же заметили, что кроме них здесь были и другие попутчики. Рядом с ними скакали два всадника, один из которых был священником, а другой — безутешным отцом, направлявшимся в расположение войск за телом своего сына-барабанщика. А сзади быстрым шагом шли два приятеля-маркитанта, оба сильно выпившие, но крепко державшиеся на ногах и несшие на плечах свой товар для солдат действующей армии.
По мере продвижения по улицам города к ним пристроилась также группа проституток, обычно сопровождавших каждый военный отряд. Среди женщин была одна крикливая особа, не первый раз уже отправляющаяся на передовую в поисках своего сбежавшего мужа, записавшегося добровольцем в армию и отправленного для прохождения службы в Испанию. Габриэль искренне сочувствовала этому несчастному мужчине, поскольку женщина, на ее взгляд, была настоящей мегерой. Когда уже рассвело, отряд вышел на площадь Беллекур, окруженную высокими каменными зданиями, крыши которых золотились в первых лучах солнца. Городские холмы тоже были освещены неярким утренним солнцем.
На ночь отряд остановился в лесу, разбив лагерь под прикрытием деревьев, поскольку на равнине дул сильный ветер. Габриэль завернулась в теплое одеяло и сладко заснула, несмотря на то, что постелью ей служила жесткая земля. Утром она умылась в холодном ручье, протекавшем рядом с лагерем; ее не пугали неудобства, она была готова к ним.
Габриэль оделась в дорогу тепло и практично, хотя модным ее наряд назвать было никак нельзя. Она надела короткое, немаркое платье для верховой езды и теплые гамаши, согревавшие ноги. На голове у нее была черная шляпа с невысокой тульей и широкими полями, защищавшими лицо от дождя, а на плечи Габриэль накинула водонепроницаемый плащ, Гастон тоже подобрал себе в дорогу удобный костюм, состоявший из мягкой кожаной куртки, теплых брюк и пальто на шнуровке, которую в случае необходимости можно было быстро распустить, на голове у него была поношенная шляпа ржавого цвета, которую Гастон надвинул глубоко на лоб. И хотя он имел молодцеватый вид, Габриэль надеялась, что их примут за чету мирных крестьян. Она разрешила Гастону во время путешествия называть ее своей женой, чтобы отбить охоту у солдат приставать к ней со своими домогательствами.
Вскоре Габриэль уже перезнакомилась и подружилась со всеми участниками похода. Когда отряд вступил на территорию Испании, чувство опасности еще больше сблизило всех путешественников, солдаты шли с мушкетами наготове, поскольку в любую минуту можно было ожидать внезапного нападения противника. Вскоре отец погибшего барабанщика вынужден был отстать от отряда, его лошадь повредила ногу. Священник обещал ему навести справки о сыне, и Габриэль видела, как оба они встали на покрытой коркой льда дороге на колени и вознесли молитву небу. У женщин не было сил продвигаться дальше пешком, и они пошли на хитрость. После каждого привала, дождавшись, когда офицеры сядут на своих верховых лошадей и займут место во главе колонны, они быстро залезали на повозки, причем им приходилось очень крепко держаться, так как на тряской разбитой дороге можно было легко упасть с телеги.
Но когда путешественники достигли горного перевала, стало трудно всем — и людям, и лошадям. Метель застилала взор, и невозможно было рассмотреть, что происходит в двух шагах впереди тебя. От мороза морды лошадей индевели, а ноздри покрывались коркой льда, людям грозили обморожения, особенно страдали носы и уши. Колеса телег постоянно проваливались в сугробы, и их необходимо было вытаскивать из глубокого снега. Один из маркитантов уронил в пропасть свою поклажу и чуть не отправился вслед за ней, но его приятель в последний момент схватил его и тем самым спас ему жизнь. Но спасенный даже не поблагодарил своего благодетеля, а как будто обиделся на него за то, что он не спас и его товар, упавший в пропасть. Оба приятеля дулись друг на друга еще в течение нескольких дней, поскольку один маркитант — тот, который потерял свой товар, — черной завистью заведовал другому.
На шестые сутки отряд спустился в предгорья, здесь было теплее, и хотя холод сковал землю, снега не было видно. Продвигаться вперед стало легче, повозки весело катились, временами подпрыгивая на каменистой неровной дороге. Путешественники не ожидали, что в северной и центральной Испании будет свирепствовать такой лютый холод, причем ослабления мороза не предвиделось.
У женщин — за исключением жены, отправившейся. на поиски своего сбежавшего мужа — давно уже вышли продукты питания, и они вынуждены были за деньги покупать у солдат пищу. Одна из них попалась на воровстве провианта из обоза, а это грозило сокращением солдатского пайка. Командир отряда решил сурово наказать провинившуюся, он запретил ей в дальнейшем сопровождать обоз. Несмотря на истерический плач и мольбы несчастной, ее оставили вместе с пожитками в маленькой деревушке среди угрюмых неприветливых местных крестьян. Одному из солдат было приказано стрелять в землю, возле ее ног, если она вздумает бежать за отрядом. Но среди ночи, когда все, кроме часовых, спали, женщина вновь появилась в расположении отряда. Она подверглась нападению местных жителей, которые изнасиловали и ограбили ее, оставив в одном нижнем белье, босые ноги несчастной кровоточили. Габриэль, разбуженная священником, помогла ему успокоить и согреть бедняжку, закутав ее в толстое шерстяное одеяло. Гастон растер ей руки и ноги. Когда уже казалось, что жизнь ее вне опасности, она внезапно лишилась чувств и, не приходя в сознание, умерла — по-видимому, у нее не выдержало сердце. Священник совершил над покойной необходимые обряды.
Утром ее не стали хоронить в земле, так как почва сильно промерзла, а командир не хотел терять времени, опасаясь нападения испанских партизан. Тело несчастной завалили камнями и небольшими валунами, а сверху поставили крест из веток, священник прочитал молитвы, и отряд, сопровождавший обоз, вновь тронулся в путь. Гастон, видя, как Габриэль удручена всем происшедшим, постарался объяснить ей законы военного времени.
— Кража провианта считается самым страшным преступлением на войне, ведь от полученного продовольственного пайка зависит жизнь и здоровье каждого солдата.
— Но ведь наши войска берут у местных крестьян все, что захотят, — возразила Габриэль.
— Конечно, мы вынуждены добывать фураж, но это вовсе не подрывает боевой дух и репутацию наших вооруженных сил.
— Какое лицемерие! Эту несчастную женщину ни в коем случае нельзя было оставлять на дороге.
— Может быть, вы и правы. Но ее участь послужит наглядным уроком для других. Запасы продовольствия быстро тают. Теперь же каждый в нашем отряде знает, что с ним произойдет, если он хотя бы дотронется до провианта. Кстати, если кражу совершит солдат, его скорее всего расстреляют. Я видел подобные расстрелы своими глазами. В лучшем случае — если ему повезет — его могут выпороть до полусмерти.
Габриэль содрогнулась от ужаса и снова взглянула на дорогу. В этой разоренной войной стране повсюду царил голод. Габриэль негодовала в душе, когда их обоз останавливался у какой-нибудь жалкой деревушки или одиноко стоящей убогой крестьянской усадьбы и вооруженные мушкетами солдаты начинали рыскать повсюду в поисках фуража и съестных припасов. Но поскольку все эти дома стояли по обочинам дороги, по которой французские войска вошли в Испанию, то у их обитателей давно уже ничего не было в закромах. Время от времени какой-нибудь ушлый солдат находил тайник с небольшим запасом еды или гуся с завязанным клювом — мерой предосторожности, принятой хозяевами, чтобы птица голосом не выдала себя. Подобные находки всегда сопровождались громким плачем и причитанием местных жительниц, облепленных детьми, держащимися за их подолы; они с отчаяньем наблюдали за тем, как их скудные запасы пищи солдаты грузят на свои подводы, обрекая их на голодную смерть. Сердце Габриэль разрывалось на части, когда она видела подобные сцены. Она радовалась тому, что они с Гастоном не участвуют в вечерних трапезах у лагерного костра, когда солдаты делят украденную у крестьян пищу.
