Завоевательница - Сантьяго Эсмеральда (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Либо Северо не обращал внимания на ее холодность, либо ему вообще было наплевать, но с каждым месяцем у белых кампесинас, как ей казалось, появлялось от него все больше детей. Сейчас до нее дошло, что среди любовниц Северо не было чернокожих женщин. Маленькие мулаты, которых она всегда принимала за потомство мужа, были, возможно, — нет, вероятно, — отпрысками Рамона и Иносенте. Как скоро после прибытия на гасиенду Лос-Хемелос они начали обманывать ее? Ана полагала, что самая старшая, Пепита, выданная замуж за Эфраина, стала первым плодом их предательства. Восемнадцать лет спустя Ана по-прежнему злилась на близнецов и в то же время предпочитала не замечать продолжавшихся почти десять лет похождений Северо.
Однажды утром она проснулась в супружеской постели одна. Ана всегда гнала прочь мысли о связях Северо с другими женщинами, даже когда они приходили в лазарет, как будто смущаясь, и производили на свет еще одного его ублюдка. Теперь она злилась на себя за то, что позволила мужу выставить перед ней напоказ всех своих девок и побочных детей. Словно он жаждал доказать что-то. Но что именно? Одеваясь, Ана окончательно поняла: с нее довольно.
Она поскакала в долину, когда внизу еще клубился утренний туман. Посредине склона холма он превратился в изморось, поэтому, добравшись до батей, женщина вымокла до нитки.
Касона теперь служила конторой и кладовой: Ана хранила здесь чистую одежду и смогла переодеться в сухую блузку и юбку. Стоило ей закончить туалет, как на небе сверкнул первый луч солнца, предвещая жаркое безоблачное утро.
Северо, поднявшись по ступеням касоны примерно час спустя, увидел привязанную к столбу лошадь. Муж повесил сомбреро на деревянный гвоздь, брошенный на пол хлыст свернулся плотным кольцом. Ана приказала принести кофе, хлеб, мармелад из гуайявы, сыр, копченый окорок. На столе стояла простая, сделанная на гасиенде посуда. После завтрака Северо рассказал ей о проделанной за последние два дня работе. По выражению его лица Ана видела: он догадывается, что она появилась здесь неспроста, но предпочитает не спрашивать. Безразличие мужа лишь разозлило ее, и она не стала больше сдерживаться:
— Прошлой ночью еще одна ваша потаскуха родила!
— Перестаньте сквернословить, Ана. Это не делает вам чести.
— Так же как и созерцание ваших любовниц с их ублюдками.
— Раньше это вас не беспокоило.
Северо отпил кофе, глядя на нее поверх ободка чашки.
Он и не думал оправдываться. Возмутительно!
— Сначала Рамон, теперь вы!
— Я думал, вам наплевать.
— С какой стати, Северо?! Я ваша жена.
Он редко выходил из себя, но сейчас Ана увидела, что внешнее спокойствие дается ему с трудом.
— Рамон тоже был вашим мужем, но это не помешало вам спать с его братом.
Они оба понимали, что он перешел границу и что делать этого не стоило. Ана сначала побледнела, но потом от стыда ее щеки зарделись. Северо поднял бровь и улыбнулся:
Давайте не будем играть в игры, Ана. Я знал об этом с самого начала и не придавал значения.
Пет, все эти годы вы наказывали меня. Я не понимала почему, но теперь мне все ясно.
— Не изображайте из себя жертву. Я слишком хорошо вас знаю…
— Нет, не знаете.
— Лучше, чем вы думаете. Вы вышли за меня замуж только для того, чтобы удержать здесь, оставить в помощниках. А я не лукавил, предлагая вам руку и сердце. Я любил вас и пробовал заслужить вашу любовь. — Северо встал, прошелся по комнате, потом приблизился и склонился к ней. — Признайтесь, Ана, я все время оставался для вас всего лишь майордомо.
— Нет-нет, Северо, неправда, и…
Он отступил:
— Никому из нас не по душе этот разговор. Я уже наговорил такого, в чем раскаиваюсь. — Он сорвал сомбреро с гвоздя в стене. — Не волнуйтесь. Ничего не изменится. В любом случае за последние пару лет мы превратились, скорее, в партнеров и перестали быть мужем и женой. — Он поднял с полу хлыст и положил его на плечо. — Рад, что теперь недоразумениям положен конец. Вам больше не придется притворяться, будто вы любите меня. А я не буду делать вид, словно мне все равно.
Он сдержал свое слово. В рабочих вопросах все осталось как прежде, но между ними разверзлась пропасть. Он жил в Эль-Дестино, но спал в отдельной комнате. Обращался к ней не просто уважительно, но подчеркнуто церемонно, как до свадьбы. Она отвечала ему тем же, и для обоих только работа составляла смысл жизни. Он ужинал с ней несколько раз в неделю, но совместное времяпрепровождение на балконе за сигарами и ромом закончилось. После ужина Северо уходил к себе в комнату или уезжал, она не знала куда.
Ана скучала по его обществу. Других друзей у нее не было, но она вновь и вновь вспоминала о прошлом, о бесконечных изменах; одна Элена тогда в монастыре оставалась предана ей. Иногда ей становилось страшно в Эль-Дестино: Тео и Паула, Консиенсия, Глория, Мэри и другие жили в бохиос поблизости, и, когда Северо не было дома, комнаты казались огромными и чужими. Она боялась рабов-мужчин, после холеры на гасиенде появилось много новых — все по большей части бывшие беглые. Вдруг они узнают, что она одна, тогда… Нет, нельзя об этом думать, нужно гнать дурные мысли прочь. Ана не любила жалеть себя и всегда старательно скрывала от Северо, как, заслышав стук копыт поднимавшейся по склону холма Пенумбры, она, сама того не желая, радовалась в предвкушении скорой встречи.
Она по-прежнему советовалась с ним по всем вопросам и как-то вечером рассказала о своей новой идее:
— Похоже, между северными и южными штатами скоро начнется война.
— Похоже.
— Где война, там и ром.
— Без винокуренного завода достаточные для экспорта объемы мы не потянем, — ответил он. — А это большое вложение средств.
— Так и есть. Но мы можем заготавливать патоку, пока цены не пойдут вверх. Если случится война, сахар и патока из южных штатов уж точно не попадут на север.
В считанные дни Северо направил рабочих на строительство склада за мельницей у сахарного завода «Диана». Ана написала господину Уорти, сообщая о возможностях, которые могли бы открыться, если в Соединенных Штатах разгорится неминуемая война, о чем она осмеливалась судить на основании взрывоопасных обвинений, сыплющихся с одной и другой стороны. Уорти подтвердил ее предположения, и после оживленной переписки между ним, Аной и его деловыми партнерами будущие урожаи гасиенды Лос-Хемелос были на корню проданы одной бостонской компании, которая перегоняла и разливала по бутылкам отвагу, удерживающую противников на поле боя. Пока они размышляли, в Луизиане начались перебои с производством и спрос на сахар и патоку вырос. За время Гражданской войны цены на пуэрто-риканский сахар взлетели в пять раз, гасендадос возместили свои убытки, а кое-кто, как Ана и Северо, разбогател.
Ана хотела засадить еще пятьдесят куэрдас, но нехватка рабочих рук по-прежнему оставалась основной проблемой.
Кампесинос перебирались на холмы, где занимались главным образом кофе, а рабов найти было практически невозможно. Если Северо это и удавалось, обходились они дорого. Последний раз корабль контрабандистов доставил живой груз в тайную пещеру в 1860 году — пятерых крепких мужчин, двух женщин и четверых детей.
— Завтра привезу еще двух человек из Сан-Бернабе, — объявил он ей в самый разгар сафры 1862 года.
— Собираетесь одолжить их у дона Луиса?
— Нет, теперь они мои.
Северо захватывал Сан-Бернабе пядь за пядью, раба за рабом, особенно после того, как дона Луиса хватил удар. Ана, до сих пор таившая злобу на дона Луиса, даже радовалась тому, что его имущество постепенно переходит к Северо, а следовательно, и к ней. Казалось, они с Северо были единственными людьми со средствами.
Она приезжала в долину каждое утро, заглядывала в лазарет, затем отправлялась на завод «Диана». С тех пор как он перешел в ее руки, мощность мельницы усилилась: новые металлические дробилки из Соединенных Штатов давали в двадцать раз больше тростникового сока, чем приводимые в движение животными трапиче, и, возможно, раз в пятьдесят больше первой мельницы. Цех рафинирования, где сахар-песок превращали в аккуратные кубики, а патоку разливали по бочкам, тоже расширился. Увеличились и складские помещения. На доходы от «Дианы» Ана приобрела двести сорок три куэрдас земли, которую теперь расчищали под посадки сахарного тростника.
